Читать книгу "Ласточкино гнездо - Валерия Вербинина"

Но все проходит, прошло и это.

Исчез Лукомский, смылся на одном из врангелевских пароходов вместе со своей любовницей, бывшей подругой жены, бежала за границу дочь вместе с мужем – офицером штаба, умер от тифа сын-гимназист, а Варвара Дмитриевна осталась. Она была уверена, что вскоре тоже умрет, но не умерла. И ей пришлось одной налаживать жизнь, или, вернее, некое ее подобие.

Она подрабатывала тапером в рабочем клубе, сопровождая игрой на разбитом пианино немые фильмы, а летом, разгородив надвое остававшуюся у нее комнату – впрочем, довольно просторную, – сдавала закуток приезжим.

Правилом Варвары Дмитриевны было – только женщины или семейные пары, и никаких детей. Но у мироздания, похоже, были свои правила, главным из которых было во всем противоречить Варваре Дмитриевне и ни в чем не давать ей спуску.

Самые благопристойные женщины, едва переступив порог ее дома, тотчас пускались во все тяжкие и заводили шашни с местными альфонсами, а семейные пары, которых Лукомская пускала к себе, неизменно оказывались скандалистами, неплательщиками или просто жуликами.

После того как к ней из-за очередных постояльцев нагрянул глава местного угрозыска, Варвару Дмитриевну долго трясло.

– Что, мать? – весело кричал Парамонов, если встречал ее после этого инцидента где-нибудь на улице. – Опять жулье к себе пустила? Контрреволюцию мутишь? Ну-ну!

Варвара Дмитриевна жалась, лепетала:

– Ах, ну что вы, гражданин… – чем страшно забавляла краснолицего, экспансивного собеседника.

Он был уверен, что его слова – всего лишь хорошая шутка, а Лукомская после таких разговоров долго не могла сомкнуть глаз.

И тут в разгар сезона возле ее дома объявился совершенно неподходящий гражданин.

Во-первых, он был непозволительно молод – ему, вероятно, не сравнялось и двадцати. Во-вторых, у его виска красовался чудовищных размеров рубец, придававший своему обладателю вид, прямо скажем, наводящий на размышления.

– Вы сдаете угол? – лаконично спросил гражданин у Варвары Дмитриевны, даже не удосужившись поздороваться.

– Дело в том, что я… – залепетала она, конфузясь.

Она не умела отказывать, а молодой человек без вещей не внушал ничего, кроме подозрений.

Кот просочился мимо нее на улицу, поглядел на вновь прибывшего, покрутился вокруг него и неожиданно с хриплым «мяу» потерся о его ноги.

Варвара Дмитриевна оторопела.

Кот Пиль (названный так в честь звезды Гарри Пиля[16]) терпеть не мог посторонних и был причиной бесконечных перепалок Лукомской с ее постояльцами.

В глубине души она подозревала, что ее своенравный трехцветный кот вообще ненавидит людей; впрочем, точно такая же черта наблюдается у некоторых представителей человеческого рода, хотя они даже близко не могут похвастаться кошачьей грациозностью, красотой и умением мурлыкать.

– Хороший кот, – рассеянно сказал незнакомец и, нагнувшись, потрепал его по голове.

Обычно Пиль терпеть не мог, если его гладили без спросу, и счастлив бывал тот, кто после контакта с его когтями отделывался лишь парой царапин. Однако сейчас кот приветственно выгнул спину и вновь хрипло мяукнул.

– А… Э… – пробормотала Варвара Дмитриевна, глядя на незнакомца во все глаза. – Я думаю… в сущности… – И она решилась: – Заходите, пожалуйста.

Как выяснилось из дальнейших расспросов, в истории незнакомца не было ничего из ряда вон выходящего. В Москве он сопровождал на вокзал товарища, который ехал в Крым лечиться от чахотки. Товарищу стало нехорошо, и незнакомец сел в поезд, чтобы лично сопроводить его до места назначения. Именно поэтому у незнакомца не было с собой вещей. Врач Стабровский сказал, что у Варвары Дмитриевны, может быть, найдется свободный угол, ну и…

– Ах, что ж вы сразу не сказали, что вы от Андрея Витольдовича? – воскликнула Лукомская, всплеснув руками. – Я бы сразу же вас пустила… Только, – она замялась, – как же быть с вещами? Вы, наверное, на пляж будете ходить… и вообще…

– Да мне много не надо, – пожал плечами собеседник, – я, знаете ли, к вещам равнодушен…

Как выяснилось, звали его Иван Опалин – Иван Григорьевич, как он объяснил, и с подозрением покосился на Лукомскую, не улыбается ли она. Но ей, наоборот, понравилось, что ее новый постоялец такой не по годам серьезный.

– Вы студент? – спросила она.

– Нет. Я агент.

– Страховой? И много кого застраховали?

– Пока никого, – проворчал Опалин, насупившись, и взял на руки Пиля, который уже несколько минут бродил вокруг него.

«Конечно, он будет водить девушек, – думала Варвара Дмитриевна, вздыхая. – Патефон заводить, шуметь… Эх, молодость, молодость!»

Но Опалин не шумел, не проявлял интереса к патефону, девушек не водил и вообще вел себя – Варвара Дмитриевна с удовольствием вспомнила старое, почти позабытое слово – на редкость благовоспитанно. Он навещал в санатории своего друга, лазал по окрестным горам и за неделю с небольшим загорел до черноты.

К тому, что в городе сейчас снимают фильму, он отнесся с полным безразличием, но из вежливости слушал рассказы хозяйки, которая часто ходила поглядеть на съемки в компании своей знакомой, бывшей директрисы гимназии для девочек, где когда-то училась дочь Лукомских.

В день, когда съемкам на набережной помешал утопленник, Варвара Дмитриевна пришла домой вся взволнованная.

Опалин лежал на кровати, Пиль примостился у него на груди, и молодой человек рассеянно гладил кота.

– Ах, вы не представляете, Иван Григорьевич, что сегодня было! – воскликнула Лукомская.

И она рассказала постояльцу, что в разгар съемок из воды вытащили мертвого человека, причем Варвара Дмитриевна стояла в толпе так близко, что отчетливо расслышала, как Парамонов сказал кому-то из своих сотрудников: «Это убийство».

– Но самое ужасное даже не это. Понимаете, я ведь его узнала!

– Кого? – равнодушно спросил Опалин.

– Мертвеца! – отчаянно вскрикнула Варвара Дмитриевна, подавшись вперед. – Я сначала решила, что обозналась… Ведь я много лет его не видела! Семь или восемь, если быть точной…

Пиль тоскливо мяукнул, соскользнул на пол и забился под кровать.

Опалин сел и пригладил волосы.

– Это кто-то из ваших знакомых? – спросил он с интересом.

– Да! Его звали Максим Ильич Броверман… Он был архитектором, иногда писал статьи для газеты, в которой работал мой муж…

– Ну так что ж вы мне все это говорите? – пожал плечами молодой человек. – Вы лучше расскажите в угрозыске, что вам известно. Мол, так и так, тело принадлежит гражданину Броверману, Максиму Ильичу… Когда он появился на свет?