Читать книгу "Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918-1938 - Александр Зданович"

Все это не могло не тревожить чекистов. Так, решение о задействовании Похопина в качестве секретного сотрудника для проникновения в среду военнослужащих-поляков состоялось 23 марта, то есть всего через 10 дней после переезда ВЧК в новую столицу. Среди большого числа организационных вопросов, стоявших на повестке дня, у руководства ВЧК находилось время только для наиболее важных и неотложных в оперативном и следственном плане дел. Среди них оказалось и «Объединенное дело польских белогвардейских легионеров»[77].

На основании ли данных, полученных от Похопина, или без его участия, но Отдел по борьбе с контрреволюцией ВЧК провел обыски у легионеров, а также арестовал нескольких членов Польской комендатуры, однако ничего компрометирующего тогда обнаружить не удалось. Допросы легионеров результатов не дали. Поэтому уже 9 апреля 1918 г. на заседании ВЧК по предложению члена Коллегии и одновременно заведующего Отделом по борьбе с контрреволюцией И.Н. Полукарова было принято решение «о выдаче польским легионерам жалованья из отобранных у них 6 720 рублей ввиду крайне бедственного их состояния и отобрания с них подписки о срочном выезде из Москвы»[78]. Этим самым чекисты, пусть и с опозданием, но пытались пресечь создание в столице объединенного польского военно-политического центра. Однако процесс переброски поляков на север и в Сибирь не прекращался. Через Москву на Мурманск и далее во Францию ехали легионеры не только из Белоруссии, но и с Украины, из оперировавших там 2-го и 3-го польских корпусов. Историкам известно, к примеру, о передвижении по этому маршруту командира 2-го польского корпуса генерала Ю. Галлера в мае 1918 г.[79] Находившийся в корпусе адьютант и доверенное лицо Ю. Пилсудского Б. Венява-Длугошовский намеревался последовать в Париж вслед за комкором и прибыл из Киева в Москву. Ему повезло меньше. В российской столице он был арестован ВЧК, содержался некоторое время на Лубянке и в Бутырках, но затем по каким-то соображениям был освобожден. В сентябре он беспрепятственно отправился в Варшаву. А вот к другим легионерам относились более строго. Даже рядовых солдат освобождали порой только после рассмотрения их дел на заседаниях руководства ВЧК или ее местных органов[80].

Некоторые авторы утверждают, что Венява-Длугошовский прибыл в Москву в составе некой дипломатической миссии, стремясь тем самым указать на «беззаконную» деятельность чекистов, нарушивших его неприкосновенность[81]. Действительно, летом и осенью 1918 г. бывали и задержания иностранных дипломатических сотрудников, и обыски в посольствах и консульствах. Однако здесь совсем иной случай, поскольку самостоятельного польского государства тогда еще не существовало, а следовательно, никаких его дипмиссий не могло и быть. Более того, есть свидетельства о заключении Венявы-Длугошовского в тюрьму вместе с группой польских солдат и офицеров, тайно направлявшихся на Мурман. Вот, к примеру, что вспоминал о времени своего ареста в Москве в июле 1918 г. В. Клементьев — один из ближайших соратников активного борца с советской властью Б. Савинкова: «Во главе у них (арестованных. — А.З.) Венява-Длугошовский. Поляки здесь временно. Их везут „на казенный счет в Польшу“»[82]. В делопроизводственных документах ВЧК за 1918 г. нет упоминания о том, на каком основании был освобожден из тюрьмы Венява-Длугошовский. Польские историки, в частности М. Волос, выдвигают версию о личном указании на этот счет главы ВЧК Дзержинского. Его якобы просил об этом известный адвокат Л. Берензон, защищавший Феликса Эдмундовича и брата Венявы-Длугошовского на судебных процессах в царское время[83]. Возможно, так оно и было. Но для нас более важно определить другое — откуда Клементьев знал Веняву-Длугошовского? Ведь он не жил и не служил до революции в Польше. Поэтому возникает вопрос: не находился ли адъютант Пилсудского со своими соратниками в контакте с подпольной организацией Савинкова при посредничестве ФВМ?

Стоит обратить внимание и на то, что упомянутый выше генерал Галлер, в конечном итоге, добрался северным маршрутом (через Мурманск) до Парижа именно при помощи ФВМ. Нет сомнений в том, что «туристам» и во многих других случаях помогала ФВМ. И помогала не из сострадания к полякам, а преследуя интересы своего государства. Именно французы стали основным «спонсором» при создании армии и специальных служб Польши, готовили и подталкивали их руководящий состав к борьбе против РСФСР и других советских республик.

Что касается чекистов, то они уже в 1918 г. поняли, кто стоит за спиной легионеров. Приведем в подтверждение этого лишь два примера. 2 июля 1918 г. газета «Известия ВЦИК» опубликовала статью с обзором одной успешной операции ВЧК. Сообщалось, что чекисты получили сведения о неизвестной им ранее подпольной организации, занимающейся вербовкой среди чехословаков и поляков добровольцев в контрреволюционные отряды. «При этом, — отмечал корреспондент, — имелись точные указания об активном участии в этой организации одной из миссий союзного дипломатического корпуса… Филиальные отделения этой конспиративной организации имелись почти во всех крупных городах Советской республики. По-видимому, вербовка контрреволюционных отрядов происходила по определенному плану и указаниям из центра. Вчера ВЧК по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией стало определенно известно, что в 9 часов вечера на Ярославском вокзале приготовлено два вагона для посадки навербованных добровольцев — чехословацких и польских офицеров. ВЧК при проверке сведений на месте обнаружила два вагона в составе поезда, отправляющегося на Вологду, специально предназначенных для добровольцев, которые официально назывались солдатами французской армии… Когда погрузка людей кончилась, ВЧК… отцепила вагоны и арестовала всех находящихся там лиц. При них были найдены бумаги, выданные французской миссией… Когда сотрудники ВЧК начали допрашивать арестованных о направлении и цели их пути, то эти мнимые французы оказались почти ни слова не понимающими по-французски. Арестовано 45 человек, главным образом офицеров. Из дальнейших допросов выяснилось, что вербовкой непосредственно занималась французская миссия, причем все дело было сосредоточено в руках секретаря этой миссии поляка Юльского. Во главе отряда стоял капитан Поппельский»[84]. Второй случай привел в своем выступлении на конференции чрезвычайных комиссий Северной Коммуны делегат от комиссии Мурманской железной дороги Ярославцев. Он рассказал о том, что удалось раскрыть несколько крупных (по меркам местной ЧК) заговоров. Среди них и заговор польских легионеров. По данному делу было арестовано 200 человек[85].