Читать книгу "Последняя обойма - Александр Волков"

— Сто двадцать второй, ответь Семьсот первому, — позвал Воронов.

— Сто двадцать второй на связи.

— Передай на базу: при завершении задания поймал в левый двигатель ракету. Высота — две триста. Прошел от Руха курсом двести двадцать градусов полторы минуты. Принял решение катапультироваться. Как понял?

— Вас понял, — встревоженным голосом ответил командир «Ан-26». — Передаю…

Глава четвертая

ДРА; Кабул

Через несколько минут после того, как оперативному дежурному по штабу ВВС 40-й армии поступило сообщение о ракетной атаке над Панджшерским ущельем, Филатов собрал в кабинете заместителей и поставил задачу начать поисково-спасательную операцию.

Все вокруг пришло в движение. Оперативный отдел быстро готовил карты нужного района; начальник штаба приказал поднять в воздух три пары вертолетов, а также подготовить к отправке в предполагаемый район падения самолета две поисковые группы.

Да, к сожалению, на войне частенько происходят трагичные случайности. С одной стороны, люди к ним привыкают. С другой — в такие неординарные моменты мобилизуют все свои возможности и начинают соображать и действовать быстрее. Вот и на сей раз работа по организации поисково-спасательной операции была выполнена молниеносно.

Когда начальник штаба ВВС доложил Филатову, что операция начата, в дверь кабинета командующего заглянул член военного совета генерал-майор Чесноков.

— Вы позволите? — спросил он скорее для порядка и, не дожидаясь разрешения, вошел. За ним бесшумной тенью проскользнул парторг Соболенко.

Филатов кивнул Афанасьеву.

— Благодарю за оперативность. Держите меня в курсе.

— Понял, Леонид Егорович. Разрешите идти?

— Да, конечно.

Начштаба вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Командующий устало посмотрел на политработников.

— У вас какое-то срочное дело?

— Срочнее не может быть, — отчеканил Чесноков.

— Что ж, слушаю вас, — потянулся он за графином с водой.

— У нас, Леонид Егорович, есть все основания подозревать, что генерал Воронов ввел всех нас в заблуждение.

Не понимая, о чем речь, командующий нахмурил брови и плеснул в стакан воды.

— Это каким же образом?

— Довольно простым. Я не исключаю того, что к данному часу, — ЧВС демонстративно поглядел на циферблат наручных часов, — он заходит на посадку на одном из пакистанских аэродромов.

Едва не поперхнувшись водой, Филатов поднял изумленный взгляд.

— Вообще-то для таких серьезных обвинений неплохо бы иметь столь же серьезные основания, — сказал он.

— У нас имеются основания полагать, что моральный облик генерала Воронова находится, мягко говоря, не на высоте, — переглянулся с парторгом член военного совета. И ободряюще кивнул: — Рассказывайте, майор…

* * *

Чесноков был старше Воронова на добрый десяток лет, да и знали они друг друга давненько. Знакомство состоялось в том самом далеком сибирском гарнизоне, куда Андрей попал по распределению после окончания Сызранского училища. Тогда майор Чесноков служил в том же вертолетном полку на должности парторга. Вид он всегда имел респектабельный: чистенький мундирчик, всегда выбритое лицо, ровно подстриженные тонкие усики; речь грамотная, говор то ли донской, то ли восточно-украинский.

В какой-то момент молодой лейтенант ощутил повышенное внимание к себе со стороны прожженного партработника. Завидев Воронова на гарнизонной улочке, тот едва ли не вприпрыжку бежал навстречу, широко улыбался, первым тянул руку, горячо приветствовал, с искренним (как поначалу казалось) интересом расспрашивал о ходе летной подготовки, о живших в Поволжье родителях, о семье…

Так продолжалось ровно до тех пор, пока не прошло партийное собрание, на котором Андрея Воронова приняли кандидатом в члены КПСС. После этого Чеснокова будто подменили: руки больше не подавал, о полетах и родителях не расспрашивал и вообще перестал замечать.

Тут-то до лейтенанта и дошло: выискивая среди недавно прибывших в полк офицеров наиболее толковых и дисциплинированных молодых людей, парторг элементарно выполнял спущенный сверху план по принятию в партию новых членов. Поняв, что его использовали, Воронов возненавидел Чеснокова. В те годы он наивно верил в неизбежную победу мировой революции, в кристальную честность каждого коммуниста, в справедливую власть и прочие постулаты. Тем отвратительнее ему казалось поведение парторга. И однажды он, не стерпев, высказал все, что о нем думал. В результате на долгие годы нажил себе серьезного врага.

Чесноков никогда не был отличником в школе, не читал старину Хемингуэя, а руководя партийно-политической работой в соединении, всегда пользовался присланными сверху методичками. Ни шага в сторону, ни грамма фантазии. То есть профессионал из него был так себе, если данное занятие вообще можно было бы посчитать за профессию.

Тем не менее усидчивости, упорства, карьеризма и подхалимства в его характере хватало. Год за годом, должность за должностью… Так понемногу и рос, ездил на какие-то курсы и даже окончил Военно-политическую академию. Когда Воронова перевели в другой гарнизон командовать эскадрильей, Чесноков прибыл туда же на должность заместителя командира полка по политической части. Их пути снова пересеклись, и при каждом удобном случае замполит старательно подстраивал молодому комэску неприятности.

* * *

Рассказывая о недавно произошедшей в кабинете командира Отдельного вертолетного полка пьянке, в которой приняли участие генерал Воронов, полковник Максимов и молодая девица по имени Жанна, подполковник Соболенко вложил в пылкую речь все имеющиеся у него в запасе восклицания и междометия. Красочно и с удивительными подробностями он описал свое удивление и возмущение, когда завернул к Максимову по важному делу, а застал в его кабинете «безудержное употребление крепкого алкоголя» и едва ли не оргию с развратной девицей.

Слушая подчиненных, командующий авиацией с каждой минутой мрачнел.

Наконец, его терпение лопнуло.

— Ну, вот что! — хлопнул он ладонью по столешнице. — Никаких скороспелых выводов до окончания поисково-спасательной операции не делать! Никаких слухов не распускать! Ясно?!

Опешив, ЧВС с парторгом поднялись и вытянулись по струнке. Филатов слыл человеком спокойным, выдержанным. Но как известно, таких людей лучше не испытывать и не доводить. Как говорится: чем труднее воспламеняется порох, тем быстрее и ярче он сгорает.

— А теперь идите и занимайтесь своими прямыми обязанностями, — закончил Филатов.

* * *

Покинув кабинет командующего армией, член военного совета и парторг направились по коридору к выходу из штаба.

У двери, завидев генерала, застыл по стойке «смирно» один из дежурных по штабу — молоденький сержант с автоматом.