Читать книгу "Лесной маг - Робин Хобб"

Как-то раз я проехал мимо длинной колонны арестантов и стражников, направлявшихся на восток. Вместо порки или утраты руки за свои преступления эти люди выбрали принудительные работы на Королевском тракте, который должен протянуться до самых Рубежных гор. Отработав свой срок, они получат участок земли и возможность начать новую жизнь. Таким образом король предлагал преступникам еще один шанс, прокладывал дорогу и заселял земли на востоке. Тем не менее мне показалось, что люди в кандалах вовсе не ожидают с нетерпением начала новой жизни, а их жены и дети, которые ехали следом за колонной в фургонах, запряженных мулами, производили еще более тягостное впечатление. Их лица и одежда были покрыты пылью и, пока мы с Гордецом мчались мимо, мы услышали плач нескольких младенцев. Мне никогда не забыть одного маленького мальчика, сидевшего у борта фургона, его голова жалко подергивалась от тряски. Заглянув в его тусклые глаза, я понял, что этот малыш скоро умрет, и вздрогнул, спрашивая себя, откуда я мог это узнать.

К сожалению, моя кадетская форма сильно пострадала от постоянного ношения. Пуговицы едва держались, швы на плечах и бедрах грозили расползтись. Наконец я сложил ее как можно аккуратнее и убрал в седельную сумку, а взамен надел обычную одежду, куда более свободную и удобную для путешествия. Мне пришлось признаться самому себе, что я поправился, причем гораздо сильнее, чем предполагал. Я постоянно испытывал голод, потому что дорога отнимает силы, но радовался, что запасы еды у меня ограниченны. Я не сомневался, что к приезду домой снова стану стройным, как прежде.

ГЛАВА 3 ТАНЦУЮЩЕЕ ВЕРЕТЕНО

Чем больше я углублялся в Средние земли, тем более знакомой становилась местность. Я узнавал степи и плоскогорья, свежий запах реки по утрам, крики тетеревов. Я знал названия каждого растения и каждой птицы. Даже вкус пыли казался мне знакомым. Гордец, видимо, почувствовал, что мы приближаемся к дому, и бежал гораздо резвее.

Однажды днем я остановился, оказавшись перед нежданным выбором. У края дороги к груде камней была прислонена грубая доска с неровной надписью «Танцующее Веретено». Буквы явно кто-то перерисовывал, а не писал. От наезженного тракта, идущего вдоль реки, в сторону отходило ответвление со следами больших тележных колес и вело чуть вверх, так что я не видел, где оно заканчивалось.

Я задумался. Эта дорога отклонялась от тщательно спланированного отцом маршрута, и я не знал, сколько потеряю времени, однако я помнил его обещание когда-нибудь показать мне монументы жителей равнин и среди них — Танцующее Веретено. Неожиданно я почувствовал, что должен его увидеть, натянул поводья и свернул с тракта.

Дорога была не слишком разбитой, но ездили по ней много, и я понимал, что сбиться с нее невозможно. Когда я добрался до вершины гребня, то обнаружил внизу симпатичную маленькую долину. Дорога спускалась к деревьям и исчезала за густой и сочной листвой.

Почуяв воду, Гордец ускорил шаг, и я не стал его сдерживать. Добравшись до ручья, я позволил ему вволю напиться и встал на колени, чтобы утолить собственную жажду. Освежившись, мы двинулись дальше. Дорога сначала шла вдоль ручья, затем перебиралась на другой берег. Я решительно отмел беспокойство из-за потери времени. Меня охватило необъяснимое возбуждение, я чувствовал, что должен ехать.

Мы двинулись по дороге, которая выбралась из долины, миновала скалистую гряду и вывела на довольно голое плато. Чуть дальше оно резко обрывалось глубоким ущельем, словно какой-то разгневанный бог расколол там землю громадным топором. Дорога вела на дно ущелья, расположенное далеко внизу. Я остановил Гордеца и некоторое время сидел, наслаждаясь странным, невероятным зрелищем.

Трещины на стенах ущелья открывали взгляду разноцветные полосы камня, ослепительно белого, темно-оранжевого и красного и даже тускло-голубого. На дне раскинулся город без крыш, с обрушенными до высоты колен стенами и грудами мусора. Я задумался, что за война или разразившееся в древние времена бедствие могли уничтожить этот город. Но даже ущелье выглядело не таким глубоким, а город — и вовсе крошечным в сравнении с Танцующим Веретеном жителей равнин. Никакие рассказы не могли подготовить меня к этому зрелищу. Громадный столб наклонялся под острым, невозможным углом. От его вида меня пробрала дрожь.

Веретено и в самом деле напоминало инструмент, которым женщины пользуются для прядения, но совершенно немыслимых размеров. Его вырубили из красного с белыми прожилками камня. Один конец уходил далеко вверх над дном ущелья, а другой покоился в большом углублении в земле, словно вонзился в каменистую почву. Закрученные по спирали белые полосы и дрожащий от жары воздух создавали весьма правдоподобную иллюзию того, что Веретено вращается.

Монумент отбрасывал длинную черную тень на землю у основания. Единственным зданием, уцелевшим, когда был разрушен весь остальной город, была башня с винтовой лестницей, которая доходила почти до верхнего острия наклонного Веретена. Я никак не мог понять, почему оно давным-давно не рухнуло. Я сидел на лошади, улыбался и наслаждался обманом зрения, почти ожидая, что Веретено в любой миг может потерять равновесие и упасть.

Но ничего такого не произошло. Я начал спускаться вниз по крутому склону, удивляясь, какая же сильная иллюзия вращения создается. Эта картина так меня захватила, что я едва заметил жалкую хижину, примостившуюся в тени Веретена. Она ютилась на границе углубления в земле, куда уходил нижний конец монумента. Руины вокруг состояли из камня и глины, но хибара была построена позже, из крупных грубых досок, выцветших от непогоды, и казалась заброшенной. Поэтому я был несколько ошеломлен, когда на пороге появился мужчина, вытирающий рот салфеткой, как если бы мое появление прервало его трапезу.

Когда я подъехал ближе, он обернулся и швырнул тряпицу женщине из равнинных племен, которая вышла посмотреть на меня следом за ним. Она ловко поймала салфетку и по знаку хозяина вернулась в сомнительную безопасность хижины. А сам мужчина направился ко мне, с чрезмерным радушием размахивая руками. Когда я был еще довольно далеко, он заорал:

— Приехали посмотреть на Веретено?

Вопрос показался мне довольно глупым. Зачем еще кто-нибудь поехал бы сюда по разбитой дороге? Я ничего не ответил, потому что мне не хотелось повышать голос, и вместо этого медленно двинулся вперед. Впрочем, мое молчание его не смутило.

— Это чудо примитивного строительства. Всего за один гектор, сэр, я покажу его вам и расскажу его удивительную историю. Из дальних стран и ближних, отовсюду, сюда приезжают сотни людей, чтобы полюбоваться на чудо. И сегодня вы войдете в число тех, кто может сказать: «Я видел Танцующее Веретено собственными глазами и поднялся по ступеням башни Веретена».

Он был похож на балаганного зазывалу. Гордец косился на него с подозрением. Когда я натянул поводья, мужчина остановился и, улыбаясь, уставился на меня. Его одежда, хотя и чистая, была потрепанной, свободные штаны залатаны на коленях, а на больших пыльных ногах красовались изношенные сандалии. Рубашку он носил навыпуск, подпоясав ярким кушаком. Черты лица и язык были гернийскими, но одежда, манеры и украшения выдавали жителя равнин. Значит, полукровка. Я чувствовал и жалость, и отвращение, но по большей части — сильное раздражение. Размеры и необычайность этого равнинного монумента повергали меня в благоговение. Веретено было величественным и единственным в своем роде, и, должен признаться, от этого зрелища я воспарил духом. Мне хотелось созерцать его в тишине и покое, чтобы ничья пустая болтовня не мешала мне.