Читать книгу "Миднайт. 1. Наместник ночи - Мила Нокс"

Их разлучат с Филиппом.

Сердце пропустило удар. Франц со всей силы стиснул мельхиоровую ложку и бросил косой взгляд на чрезвычайно довольную собой Мюриель: идея сбагрить племянника на целый год ее буквально захватила. «Ненавижу», – прорычал про себя Франц. Еще чуть-чуть, и он не выдержит, бросит все и убежит прочь… Прочь!

– Делайла, ты, конечно, слишком молода. – Тетушка снисходительно улыбнулась. – Но все же должна понимать, что держать мальчишку при себе – значит портить его! Поверь мудрой даме, один год в закрытой школе, и мальчишка позабудет о странностях. Станет нормальным, как все. Полковник гостит у нас каждый четверг, и если хочешь, я попрошу его об услуге… Да, это сложно, и у вас нет денег платить за учебу. Но, в конце концов, я его тетя. – Мюриель горделиво вскинула подбородок. – Да и полковник Бабкок мне ни разу ни в чем не отказывал…

На этих словах рыхлые щеки тетушки Мюриель (которая, как помнил Франц, так и осталась старой девой) слегка покраснели. Франц содрогнулся от отвращения.

– Спасибо, Мюриель, – ответила мать, откладывая ложку в сторону; поговорка «аппетит приходит во время еды» с Делайлой не срабатывала. – Я подумаю над твоим предложением.

«Нет! – вскричал про себя Франц. – Только не это!»

– Отлично. Рада, что мы нашли взаимопонимание.

По рябому лицу Мюриель расплылась довольная ухмылка.

Весь завтрак Франциск едва сдерживался, чтобы не выбежать из-за стола, – ведь тогда у тетки появился бы повод наказать племянника. Он не должен был поддаваться на ее уловки. «Чертова Мюриель… ненавижу!» – скрежетал про себя Франц, с неистовством черпая овсянку. Он раздумывал о коварной мести… Всякий раз, когда тетка называла его лоботрясом, хамом и невеждой, Франц воображал, как прокрадывается к тетке в спальню и привязывает ее волосы к столбику кровати… кромсает ножницами рюшчатую шляпку… подливает в чай воду из уборной…

Наконец принесли поднос с чашками. Увлекшись последней фантазией, Франц сделал первый глоток и чуть не поперхнулся.

«Что за ерунда?»

Коричневая жидкость в чашке была странной. По виду – чай, но вот вкус… Франц поднял взгляд: тетушка Мюриель прихлебывала из своей чашки без каких-либо проблем, лицо миссис Фармер не выражало большего неудовольствия, чем обычно.

– Эм…

На него не обратили внимания.

– А можно… Можно мне другой чай?

Губы миссис Фармер слегка дернулись, но глаза остались холодны и мертвы.

– Нет, – отрезала она и отвернулась.

Франц еще раз втянул ноздрями запах и наконец узнал его.

Лекарства.

По-видимому, тетушка была в курсе: ее лицо расплылось в ухмылке. Мать уже давно ничего не подмешивала в еду Франца, и он было расслабился, но сейчас…

Все из-за переезда.

«Она боится, что я выкину что-нибудь еще, – подумал Франц. – И Мюриель нас выставит».

Что это были за препараты, Франц не знал. Иногда к ним заезжал доктор, и после его визитов на столике матери оставались бутыльки. А затем еда и питье Франца приобретали странный запах. Мать делала вид, что ничего не происходит – хотела, чтобы все казалось нормальным.

Но суть оставалась такова.

Делайла считала, что странности Франца – последствия того случая и, не желая верить сыну, предпочитала накачивать его сомнительными снадобьями. Одно лекарство сменяло другое, и после некоторых мальчика сильно мутило. Иногда от «успокоительных» начиналась мигрень, но чаще всего в голове воцарялся такой туман, что Франц переставал соображать, что говорит и делает. Лекарства связывали язык. Наливали тяжестью руки и ноги. Одурманивали мозг. Это было нужно для того, чтобы он не делал и не говорил ничего странного – разумеется, странного лишь по мнению матери.

Как-то раз Франц даже потерял сознание, но мать списала все на тепловой удар. Мальчик этого не забыл. И это была еще одна причина ненавидеть Делайлу – то, что она не гнушалась ничем, чтобы добиться своего. Заставить Франца молчать. Связать его по рукам и ногам. Соблюсти приличия.

У него не оставалось выбора: он знал, что мать все равно заставит допить эту дрянь. И Франц пошел на уловку – задержав дыхание, в несколько глотков осушил чашку, поблагодарил за завтрак, чинно вышел из столовой и, оказавшись вне зоны видимости, рванул в сад.

В саду тенькали синицы, а в темных буковых ветвях сновали чьи-то шустрые маленькие тени, то и дело нарушая деревенскую тишину писком и шорохом. Хлопнув входной дверью, Франциск буквально скатился с крыльца и помчался в дальний угол сада, подальше от пронырливых взглядов матери и тетки. «Скорей, скорей!» Укрывшись в кустах под огромным буком, Франц надавил двумя пальцами на корень языка и через секунду сложился пополам, расставаясь с содержимым желудка. Он знал, что до полудня еще далеко и тетка не позволит съесть что-то в перерыве между трапезами. Он останется голодным.

Но выхода не было. Чем скорее избавишься от лекарства, тем слабее оно подействует. Может, и вовсе не успеет.

Утерев рот листьями, Франциск прислонился лбом к стволу огромного бука. Кора еще холодна – солнце даже не начало припекать, и мальчик позволил прохладе расползтись по охваченному огнем лицу…

Он надеялся, что переезд изменит их жизнь. Но все продолжалось: бедность, косые взгляды, презрение матери, ночи под замком, болезнь Филиппа, лекарства…

«Пожалуйста, – взмолился Франциск, – если ты меня слышишь… Если можешь… Спаси меня. Прошу, спаси меня из этого ада – как тогда! Я готов на все, чтобы сбежать отсюда. Покажи мне путь. Подай знак! И я найду эту Дверь. Я ждал все это время, и ради тебя – я смогу. Поверь мне… Поверь хоть ты… Прошу…»

Франциск закрыл глаза, гладя холодную кору дерева и представляя образ того, кого призывал. Он позволил мыслям покинуть его и воззвать к чему-то далекому, неведомому, но столь желанному…

Его мысль – стрела.

Он не видел направления, но знал цель и пустил стрелу – потому что ничего иного не оставалось.

– Прошу… – прошептал он.

И тут…

Прямо за спиной Франца раздался очень странный звук.

Глава 6 о появлении бражника

Басовитое, сочное гудение, тут же переместившеесячуть вперед. Франц приоткрыл глаза и с удивлением увидел зависшее перед лицом странное существо…

Это было насекомое, причем очень большое.

Франциск похлопал глазами, пытаясь скинуть наваждение. Неужели лекарство подействовало? В голове словно клубился легкий туман – возможно, просто странный эффект нового снадобья и ему все только кажется?