Читать книгу "Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться - Шарон Бегли"

В случае Дэйва Атласа анализ издержек и выгод очевиден. Его регулярно одолевает мысль, что семье грозит опасность. Он делает то, что должен, чтобы не допустить превращения кошмара в реальность.

«У меня много обсессивных мыслей, — рассказал Атлас. — И все они о том, как уберечь близких или самого себя от беды. Я вижу в интернете изображение акулы и, поскольку она представляет угрозу, должен трижды постучать по дереву и два раза произнести «с моей семьей будет все в порядке». Или, допустим, я иду по улице и вдруг понимаю, что с близкими вот-вот случится что-то дурное, — это происходит со мной двадцать или тридцать раз на дню. Тогда нужно трижды ударить себя по голове, чтобы избавиться от этого чувства. Когда я слышу, как кто-то восклицает "О, Боже!", то тоже боюсь, что с родными что-нибудь произойдет, и должен сложить ладони и обратить лицо к небу [словно заклиная злое божество]».

Мы разговаривали за столиком «Старбакс» под открытым небом в финансовом районе Манхэттена. Обсессивно-компульсивное расстройство не парализовало Атласа — он айтишник в сфере здравоохранения. Однако навязчивые мысли, словно избалованный двухлетка, постоянно требуют его внимания, мешают сосредоточиться и отвлекают от работы. Когда он описывал свои ощущения — тревогу, от которой перехватывает горло, — такси в резком рывке обогнало ползущую в плотном потоке машину и со скрежетом затормозило на красный свет впритирку к тротуару. Я невольно воскликнула: «О, Боже!» И Атлас проделал то, что должен был, чтобы обеспечить безопасность семьи. Он поднял лицо к небу, свел ладони вместе, а затем трижды быстро стукнул себя по голове.

• • •

После разговора с Атласом я направилась в северную часть Манхэттена на встречу с Ли. Она только что окончила колледж и собиралась выйти на работу в детском саду. Идя рядом с ней через 42-ю улицу в сторону штаб-квартиры компании Altria, я обратила внимание, что Ли необыкновенно тщательно выбирает дорогу, разглядывая мраморный пол Центрального вокзала, а затем асфальт улицы, словно боится попасть в ловушку, и приволакивает ноги. Когда мы нашли столик и сели, она объяснила свое поведение.

«Я все должна делать поровну, — сказала Ли. — Если я наступаю на что-то, например на клочок бумаги, то должна наступить на другой клочок такой же формы и величины. Наступив на трещину, должна шагнуть на другую, чтобы все уравновесить. Иначе на моего отца нападут».

Однажды, сидя в кафе, она почувствовала запах дыма. Примчавшиеся пожарные велели всем срочно покинуть помещение. В общей суете Ли побежала, не разбирая дороги, по трещинам и всевозможному сору, ничего не делая «поровну». И что же? Взлетела на воздух крышка канализационного люка. «Отчасти я знала, что это не из-за меня, не от того, что я нарушала равновесие. Но, знаете, лучше перестраховаться, чем потом жалеть, — вспоминала Ли. — Ведь мне это ничего не стоит». Просто немного внимания, когда идешь, и странноватая походка. Но разве это такая уж высокая плата за то, чтобы отвести беду?

Подобная компульсия у нее связана с метро. Когда поезд вползает на станцию и машинист объявляет ее название, Ли ощущает, как по телу поднимается волна тревоги и стискивает горло. Она вынуждена взяться за ближайшие поручни, прежде чем выйти, «за один левой рукой и за другой правой», — сказала она, как нечто само собой разумеющееся: «Одна мысль о том, чтобы этого не сделать, приводит в ужас. Если не сделаю, со мной и дорогими мне людьми случится что-то ужасное».

Тревожность во всех ее проявлениях

Американская психиатрическая ассоциация годами бьется над систематикой обсессивно-компульсивных расстройств, сталкиваясь с теми же сложностями, что и музыковеды, не знающие, считать ли Боба Дилана фолк-исполнителем или рокером. В третьем издании «Диагностического и статистического руководства», изданном в 1980 г., ОКР объединено в одну группу с тревожными расстройствами, такими как генерализованное тревожное и паническое расстройства, поскольку тоже характеризуется невыносимым страхом и дурными предчувствиями и часто сопровождается потением, повышением артериального давления и учащением сердцебиения. В DSM IV, опубликованном в 1994 г., ОКР формально осталось тревожным расстройством.

Однако в начале нового тысячелетия, когда группы экспертов работали над пятым изданием DSM (вышедшим в 2013 г.), некоторые психиатры стали оспаривать эту классификацию. Споры приняли несколько отвлеченный характер, но отправной точкой этого бунта ревизионистов стал резонный вопрос, действительно ли тревожность является определяющей при обсессивно-компульсивных расстройствах. Одна сторона считала тревожность причиной обсессивных мыслей и компульсивного поведения. Противоборствующая — симптомом обсессий, эмоциональным мостиком между навязчивыми мыслями и компульсиями: представление о том, что вокруг полно микробов, провоцирует тревожность, которая, в свою очередь, заставляет мозг любым способом пытаться нейтрализовать пугающую мысль, а именно выполнять компульсивные действия. Вторая сторона победила. Тревожность была признана не первопричиной ОКР, а промежуточным фактором, вытекающим из обсессии и порождающим компульсии. Вследствие этого обсессивно-компульсивные расстройства были выделены из категории «тревожные расстройства» в самостоятельную категорию.

Сомнения комиссии также вызывал тот факт, что тревожные расстройства и ОКР поддерживаются разными нейронными сетями. Большинство тревожных расстройств активизируют миндалевидное тело, где рождается чувство страха, и соответствующие нейронные пути. Напротив, при ОКР наблюдается повышенная активность в так называемой «сети тревоги» (я более подробно расскажу о ней в главе 11). Она включает лобные доли коры и полосатое тело — структуры, которые в здоровом мозге отвечают за ритуалы и обнаружение ошибок. Принципиально, что повышенная активность этой цепи не наблюдается ни при каком другом психическом нарушении. Благодаря этим данным новейших исследований психиатрическая ассоциация исключила ОКР из группы тревожных расстройств и классифицировала его как отдельное психическое заболевание.

При компульсиях чистоты и контроля содержание тревожных мыслей (Фред, возможно, коченеет за пачкой мороженого!) логическим образом порождает способ снижения тревоги (открыть дверцу морозильника). Но при других компульсивных действиях, особенно исполняемых для того, чтобы все было в порядке и близким не грозила смерть, эта логика отсутствует. Это странные ритуалы: например, прикосновение к предметам, или особый способ ходьбы, или компульсивные математические расчеты, необходимые, в чем вас убедил собственный мозг, для предотвращения катастрофы. Подобные «магические» компульсии часто остаются незаметными для окружающих. Мысли вызывают невыносимую тревогу, и только мысли способны с ней справиться. Об этом неврологическом реслинге мне рассказала Карли.

Мысленные компульсии

Карли написала мне, что будет единственной в обрезанных джинсах и футболке с роботом, поэтому мы легко найдем друг друга в толпе у входа в Брайант-парк, где условились встретиться в июльский пятничный вечер. Пока мы поднимались по лестнице к киоску с едой, я спросила: «Что Вы будете пить?» — заставив ее подумать: «Пятнадцать». Через несколько секунд она смогла попросить минеральную воду, я уточнила: «Негазированную или с газом?» — и ей пришлось подумать о числе двадцать три. Когда же я заметила, что мы наверняка сможем найти свободные места, она мысленно произнесла: «Тридцать шесть».