Читать книгу "Хтонь. Зверь из бездны - Руслан Ерофеев"

У Казарина был особый, редко встречающийся род памяти – эйдетическая память. Сам он ее, правда, называл идиотической. Он мог удерживать и четко воспроизводить в памяти любые впечатления, особенно зрительные. Всплывали они, разумеется, в самый неподходящий для этого момент. Вроде не хочешь – а вот оно.

Решение пришло почти одновременно с тем, как Артем вспомнил совсем не нужное ему название картины, поэтому развить в себе какие-то другие смутные воспоминания, связанные с ней, он не успел. Вместо этого Казарин ухватился за сиротливую бутылку «Столичной», забытую Жмуром на столе, и цыкнул на него:

– Сидите здесь. Береги Лунца!

Затем, под вопли Думбадзе, который отчаянно голосил, что боится оставаться один и что его сейчас «прирэжут как ягненка», Артем гигантскими прыжками понесся по коридору.

Коридор. Пролет. Топ-топ-топ – громадные прыжки через три ступеньки. Еще коридор. На этот раз Казарин скакал в сторону вестибюля. Вот и он. Двое дюжих санитаров в грязных белых халатах подпирали высокие двойные двери своими широченными спинами. С одинаковых, как у близнецов, красных морд ручьями стекал пот. Однако Казарин не заметил, чтобы в двери снаружи кто-то ломился. Видимо, толпа бросилась к черному ходу, догадался он.

– Пост сдал – пост принял. Смена пришла, – отстранил он руками санитаров. Те кулями опустились на затоптанный кафельный пол – видимо, борьба с огромной, фанатично настроенной людской массой отнимает много сил. Артем потянул на себя массивную, отполированную тысячами прикосновений медную скобу.

Глава 6

Призрак Шамбалы

Читатель узнаёт о том, как водка заменила черногрязинцам попугайчиков, после чего ему предстоит как следует поволноваться за судьбу главного героя.

Вопящий многоголовый и многорукий монстр не ворвался в образовавшуюся щель и не разнял державших осаду людей на запасные части. Ожидания Казарина оправдались – не совладав с крепкими дубовыми дверями, людской поток обтек труднопреодолимое препятствие в поисках других, более доступных лазеек, как грязная осенняя вода обтекает большой камень.

Артем надавил на дверь сильнее, но дальше она не поддавалась. Что-то мешало. Тогда он осторожно выглянул на улицу. Дубовая створка уперлась в тело старшины. Милиционер лежал на крыльце, из-под его головы стекал по пыльным ступенькам ярко-алый ручеек. Рядом валялся растоптанный чьими-то ногами форменный картуз с новенькой блестящей кокардой. Возле крыльца никого не было – только в отдалении маячила стена из серых одинаковых спин. Казарин осторожно выбрался в образовавшуюся щель и осмотрел тело старшины. Он был жив, но дышал хрипло, одышливо. Пистолета при нем не было. «Только этого еще не хватало!» – со злостью подумал Артем. Он крикнул санитарам, чтобы те позаботились о раненом, и решительно зашагал в сторону удалявшейся толпы. Вот так отгул у него получился, нечего сказать!

Казарин появился на улице вовремя – толпа уже выбила два окна на первом этаже морга и готовилась просочиться внутрь. Поравнявшись с отставшими от основного ядра разъяренной людской говномассы, Артем старательно изобразил расхлябанную походочку фланирующего пьяницы. Для пущей верности он прихлебывал на ходу из поллитры, цинично изъятой у Доктора Жмура. К Казарину как по команде повернулось несколько свинцовых пропитых рыл.

«Гля, мужики, «Столичная»… – пополз шепоток в нестройных рядах фанатиков. – Две недели уж, как водки не завозили! Одна «Зубровка» на полках».

– Эй, мажор, ты где водочку брал? – прохрипел Артему в лицо коренастый мужик с седой щетиной на морде, которая заканчивавалась чуть ли не у самых глаз. Лба у мужика тоже не было – прямо от бровей начинался покатый аэродром, заросший пучками сизой, будто побитой морозом растительности.

– В «Птичке», где ж еще, – спокойно отозвался Казарин. – Еще с утра завезли.

И щедрым жестом протянул щетинистому недопитый пузырь, к которому тот сразу же присосался, как ребенок к материнской сиське – только волосатый кадык заходил туда-сюда под грязной морщинистой кожей. Затем бутылка пошла гулять по заскорузлым рабочим ручищам, как эстафетная палочка радости и счастья.

«Птичкой» звался в народе винно-водочный магазин на другом конце города, хотя на вывеске значилось совсем другое название. Поначалу торговая точка гордо именовалась «Дары природы» и в ней торговали различными зоотоварами и мелкими зверушками, которых можно содержать в домашних условиях. Но большинство горожан считали содержание животных, если их нельзя доить, сожрать или посадить на цепь для охраны добра от разных мазуриков, баловством и глупой тратой денег. Поэтому птички и черепашки дохли, не доходя до покупателя, и магазин вскоре закрылся. Слово «природы» в вывеске было сбито. «Дары» остались. Возможно, к «дарам» первоначально предполагалось присобачить еще какое-то подходящее слово: «Дары Юга», например. Завезли же в магазин кое-какие дешевенькие южные вина взамен полудохлых попугайчиков. Но вина появились, а слово – нет. Однако очередь, ежедневно выстраивавшуюся начиная с 11 часов утра за алкодарами, это ничуть не смущало.

«В «Птичку» водку завезли! «Столичную!» С утра еще!» – словно легкий освежающий ветерок прошелестел над толпой. И пусть ветерок этот благоухал самогоном, дешевыми дрянными настойками, политурой, денатуратом, мозольной жидкостью – чем угодно, только не дефицитной водкой, которой город не нюхал уже давно. Не то что элитной «Столичной» – даже дрянного зелья без названия (на зеленой этикетке было написано просто «Водка»), и того не нюхал, хоть и гналось оно из отходов нефти, которой у страны Советов было – хоть залейся. Так что этот провонявший сивухой сквознячок был для собравшихся здесь людей живительным ветром перемен к лучшему, ветром странствий, зовущим в сверкающую всеми красками солнечного спектра вечно пьяную Шамбалу. В толпе затянули припевки, в которых смешались в одну кучу и цены на водку, и антисоветские выступления в Польше, и революционная история СССР:

Было три, а стало пять – всё равно берём опять!Даже если будет восемь – всё равно мы пить не бросим!Передайте Ильичу – нам и десять по плечу,Ну а если будет больше – то получится как в Польше!Ну а если двадцать пять – снова Зимний будем брать!

Толпа начала редеть на глазах, и вскоре возле морга остались лишь горки шелухи от семечек да редкие зеваки. Последние удивленно наблюдали, как на площадь перед обшарпанным зданием судмедэкспертизы, визжа тормозами, вылетели три милицейских «газика». Из боковых дверей высыпали бойцы с автоматами и новомодными резиновыми дубинками, невиданными большинством черногрязинцев, а из головного «рашен джипа» выкарабкался невысокий человек с огромными оттопыренными ушами. Он удивленно почесал их, видимо, тоже недоумевая, куда подевалось только что бесновавшееся перед моргом людское месиво.

Артем подошел к Стрижаку и наконец перевел дух.

– Ты цел? – первым делом поинтересовался тот, охлопывая Казарина ладонью по плечам и спине в поисках гипотетических телесных повреждений.