Читать книгу "Проклятие Белого Лебедя - Александр Харламов"

Странное существо оскалило пасть, бывшее когда-то ртом похожий на человеческий. Из-под нижней губы выдвинулись окровавленные клыки. Теперь кости вытянулись, стали крепче, но вместе с тем намного уродливее. Жажда…Крепкие длинные руки, опускавшиеся ниже колен, создавали образ какого-то доисторического человека. Грубая, вонючая, свалявшаяся шерсть покрывало довольно хилое сморщенное тельце, не знающее солнечного света.

— Ррр… — прорычало существо нечто невразумительное. Липкая красная кровь растеклась по груди, красные зрачки глаз внимательно обшаривали окрестности, будто ждали отовсюду опасность. Именно так и было, когда злобные селяне с вилами и топорами открыли охоту за чудовищем. Которое убивало скотину, рвало на части их соседей, родственников, друзей. Оно прекрасно помнило, как они ходили по лесу, парку, ища причину гибели людей, а оно была рядом. Слышало шорох их шагов, шелест листвы под их грубо сшитыми ботинками, старалось не дышать, чтобы не выдать себя то ли рыком, то ли стоном, потому что жажда, приходящая раз в год гнала ее искать добычу, утолять голод.

Ее так и не нашли. Время гона прошло, и существо уснуло на год, чтобы проснуться вновь и заставить жить в страхе всю округу почти неделю. Сегодня был второй день гона. Четвертая жертва, которую спишут на какого-нибудь маньяка, которого так и не найдут.

— Ррр… — эти двое были совсем молоденькие. Свежее мясо, юная кровь, слаще которой ничего в этом мире не может быть. Этот пряный дурманящий запах сводил с ума, заставлял терзать беззащитное тело, наплевав на опасности. — Ррр…

Существо хрюкнуло и медленно побрело по тенистой аллеи парка. Лишь полная круглая луна с синими проплешинами кратеров была свидетельницей гона, лишь она мать всего сущего с молчаливым одобрением светила, когда хрустели под острыми, будто скальпель зубами, кости, лопалась кожа, вываливая наружу все потроха человеческие.

— Ррр!

Жажда утолена. Завтра третий день гона. Аллея была пуста. Сколько воспоминаний связано с ней. С этими липами, вытоптанными дорожками, глубоким прудом, затянутым зеленой ряской. Тогда еще не было гона! Не было жажды!

Существо напряженно повело сломанным и неправильно сросшимся кривым носом. В воздухе появилось что-то неправильное, не местное…

— Ррр! Неужели судьба подарила на сегодня и третью жертву?

Присев на корточки, существо мягко опустилось на передние лапы. Верхняя губа поднялась, обнажив клыки. Серая шерсть на загривке стала дыбом. Острые когти медленно вошли в мягкую сырую землю.

Шорох стал все отчетливее. Кто-то медленно и осторожно шел за ней по аллее. Или не за ней, но буквально в нескольких сотнях шагов. Оно слышала терпкий запах дорого парфюма, различала еле заметный запах крепкого мужского пота. Значит все-таки жертва…

Рисковать было нельзя. Существо и так сильно наследило, и оно это понимало прекрасно. Перегибать палку тоже было нельзя. Ее учили…ей говорили когда-то давно, что лучше всего один к одному. Одни сутки гона — одна жертва, но жажда…Этот тягучий, сосущий зов крови, мяса, убийства…Как не сойти с ума, когда у тебя в голове бьется лишь одна мысль, что надо убить кого-то, чтобы жить самому? Существо дернулось в сторону и почесалось, пользуясь для этого лапой, заменяющей одну из ног. Когти вяло врезались в свалявшуюся шерсть, замерли на полпути.

Надо бежать…Надо бежать домой…Туда, где можно поспать, где жажда не достанет, не придет, требуя свежую жертву. Существо нелепо дернулось из стороны в сторону, при этом было видно, что это просто обычная нерешительность, а на самом деле оно может передвигаться намного быстрее. Справа и слева росли кусты, дивные липы, когда давно посаженные здесь заботливыми руками хозяина, посреди них узкая, натоптанная дорожка, ведущая к месту упокоения.

— Ррр! — тоскливо зарычало существо. — Ррр!

Надо бежать, пока некто не показался вначале аллее и не заметил, не разглядел в ночных сумерках сгорбленную фигуру на четырех конечностях. Иначе поднимется паника, начнутся поиски, ей придется уснуть, так и не утолив жажду, которая будет мучить еще год, высасывая последние соки, медленно и неотвратимо трансформируя тело во что-то еще более ужасное и неповторимое, чуждое и зверю, и человеку. Совсем не такой судьбы хотелось когда-то…Хотелось счастья, тепла, заботы…

В начале аллее показалась высокая худая фигура. Даже с ночным зрением было трудно разобрать кто это. Рисковать не стоило. Существо оттолкнулось задними лапами от рыхлой влажной земли и быстрыми прыжками стало удаляться по тропинке. Старые липы мелькали мимо, словно в калейдоскопе, превращаясь на глазах в сплошное темное пятно. Дыхание срывалось, вылетало вместе с каждым выдохом противным хрипом, напоминающим металлический скрежет. Человек позади побежал. Его бег выдавало все, начиная от хруста ломаемых мелких веточек, которыми была усыпана дорожка, до шелеста плаща, трущегося об плотную ткань одежды. Существо понимало, что мужчина бежит за ним, но остановиться было не в силах.

Плита, как всегда появилась неожиданно. Из темноты выплыли ее округлые контуры, и оно не успело затормозить. Кубарем перелетело через нее. Больно ударившись загривком о покатые края. С визгом вскочило на все четыре лапы, обведя аллею своими красными глазами.

Преследователь был уже близко. Его сбитое дыхание слышалось совсем рядом. Растерянно монстр посмотрел по сторонам. Не было времени прятаться под каменную плиту в место упокоения. Оставалось или принять бой, или…

Существо ловко шмыгнуло в сторону, спрятавшись в тени деревьев, готовое ко всему, напоминающее гранату с выдернутой чекой. Когти вылезли из мягких розовых подушек. Клыки обнажились из-под верхней губы. Оно присело на задние лапы, готовое прыгнуть и рвать, убивать, если понадобится.

На аллею выскочил мужчина в черной одежде. Споткнулся о плиту, громко ругнулся потирая ушибленное колено.

— Ты где? Мне надо с тобой поговорить! Не бойся меня… — что-то знакомое почудилось в голове неизвестного. Щелкнул в еще не окончательно окостеневших мозгах какой-то тумблер, и оно уже хотело броситься вперед, но впервые за долгое время, чтобы не терзать, а …поговорить.

— Послушай, я все знаю! — продолжал увещевать мужчина посреди поляны. Почему-то, в отличии от остальных, он ни капельки не боялся. От него исходили обычная уверенность и сила. Сила, которая и остановила в последний момент убийственно быстрый прыжок, а еще голос…Давно забытый, казалось бы навсегда… — Тебе сейчас плохо…Очень плохо! Я смотрю на небо и вижу полную луну, а значит пришло время гона, но, Господи, это мой единственный шанс увидеть тебя. Выйди, давай поговорим, прошу…

Существо дернулось, а в голове щелкнуло. Воспоминание…Грустное…Самое первое…Много лет назад гон требовал крови животных, а не людей. Жертвами падали свиньи, козы, местные бараны и даже коровы. Говорили, что пить кровь селян грех…Потому каждые двенадцать месяцев жители Шаровки лишались пятерых тварей из своего домашнего подворья. Каждый год на протяжении пяти лет, пока…Мысли путались. Оно старалось вспомнить, почему люди ополчились, почему перестали давать возможность утолять жажду. Это было страшно! Самый первый гон. Оно пришло в деревню за полночь. Все уже спали. В окнах покосившихся домов потушили лучины, лишь собаки лениво брехали по будкам, чувствуя приближающуюся опасность. В первом же дворе был приветливо раскрыт курятник. Дверь распахнута настежь, а внутри кудахтает встревоженно то, что утолить невыносимую страшную жажду. Оно шагнуло в темноту и увидела на земляном полу, привязанную за лапу курицу, испуганно кудахчущую под пронзительным взглядом монстра. Резко обернулось, но острые вилы уже пронзили правый бок. Его обожгло болью. Вторые уже целились в грудь и только нечеловеческая реакция спасла тогда от верной гибели. Существо соскочило с острия вил и взмахнуло своей пятерней, украшенной острыми, как бритвами когтями. Селянин, державший вилы, схватился за разрезанное лицо, пытаясь зажать рану и остановить текущую кровь, но запах…Запах и страх, ненависть и боль затмило все в этом мире. Со страшным рыком, ничего не помня и не видя перед собой, существо рвануло вперед, пронзая когтями чьи-то шеи, рвя клыками чью-то кожу, упиваясь моментом, утоляя жажду. С тех пор, оно поняло, что кровь людей можно пить, что она помогает намного лучше, чем какой-то захудалый барашек, а люди ополчившиеся ни за что ни про что должны быть наказаны.