Читать книгу "Последняя жена Генриха VIII. В объятиях Синей бороды - Наталья Павлищева"

Новой королевы не опасались епископ Гардинер и Райотсли, рвавшийся в канцлеры, считая Катарину истовой католичкой, ведь таким был ее супруг лорд Латимер, а всем известно, насколько покорна и послушна мужьям была Катарина Парр. Были слухи, что она знается с протестантами и даже просила короля о милости к Трокмортону, но, во-первых, Трокмортон просто родственник, а во-вторых, если при менее значительном и жестоком муже была послушной овечкой, то рядом с королем забудет о самом существовании нового толкования Библии.

А вот протестантский епископ Кранмер, много сделавший для короля во времена его становления и до сих пор бывший вне критики, считал иначе: королева — сторонница новой веры, хотя не кричит об этом на площадях, она станет неплохим подспорьем во влиянии на короля, не всегда нужно идти напролом, иногда достаточно влиять мягко. С королем Генрихом прямое давление чревато в лучшем случае проигрышем, в худшем — Тауэром и плахой, а то и вовсе костром. Потому влияние новой королевы, которая умеет облегчать физические страдания Его Величества, будет незаменимым. То, что Гардинер считает ее католичкой, неплохо, меньше будет ставить палки в колеса.

Новая королева понравилась наследнику престола, потому что была с ним ласкова. Но не слащава, заботилась о нем, но не так, как надоевшие придворные, и могла просто провести по щеке рукой так, что ребенок чувствовал присутствие вновь обретенной матери. У него были няньки и воспитатели, любившие малыша по-настоящему, но это слуги, люди, стоявшие ниже по положению и, прежде чем приласкать, вынужденные поцеловать руку, а Катарина Парр, становясь королевой, вставала с ним на одну ступень.

Новая королева пришлась по душе дочерям короля — Елизавете и Марии. Мария не выказывала никакой особой приязни, но была согласна с тем, что Катарина куда больше подходит грузному, сильно постаревшему отцу, чем какая-нибудь очередная вертихвостка вроде казненной Катарины Говард, живо наставившей мужу рога, несмотря на его богатые подарки и откровенную влюбленность. К тому же Катарина Говард, будучи заметно младше своей падчерицы, однажды умудрилась сказать на эту тему гадость, страшно оскорбив Марию и вызвав у нее откровенную ненависть. От новой мачехи такого не ожидалось, она не болтлива и вежлива, конечно, они могли бы больше подружиться со старшей падчерицей, потому что Катарина Парр славилась своей ученостью, что Мария не приветствовать не могла. Но Катарина придерживалась канонов новой веры, и фанатичная католичка Мария предпочитала держаться от нее на расстоянии.

Чего не скажешь о Елизавете, которая так и горела желанием увидеть новую мачеху на троне рядом с отцом. Конечно, хитрая Елизавета знала о дружбе между Катариной Парр и лордом Томасом Сеймуром, которому строила глазки сама, но, во-первых, сама принцесса была еще слишком юной, чтобы серьезно иметь на кого-то виды, во-вторых, Катарина выходила замуж за отца, следовательно, продолжение их с Сеймуром романа исключалось.

Новая королева устраивала всех, прежде всего она устраивала короля, а потому участь Катарины Парр была решена — из вдовы лорда Латимера она становилась супругой короля Генриха VIII, следовательно, королевой Англии. Ее согласия или несогласия никто не спрашивал, даже будущий муж. Женщина должна подчиняться мужской воле, мужской власти и выполнять решения мужчины, а уж если этот мужчина — король, то никому не могло даже в голову прийти возразить.

Во дворец прибыла сестра Катарины леди Энн Герберт. Сестры были дружны, хотя виделись не так часто, как им хотелось бы. Сейчас Энн оставалось только утешать Катарину, она, как и остальные, прекрасно понимала, что у несчастной женщины не только нет выхода, у нее нет даже возможности чувствовать себя несчастной.

И все же Энн нашла слова утешения и вселила уверенность в сестру.

— Ах, дорогая, все, что я могу сказать: сочувствую тебе, но верю, что Господь предназначил тебе эту стезю вовсе не для гибели, ты не заслужила смерти на плахе.

— Конечно, нет! — мрачно пошутила Катарина. — Меня сожгут!

— Боже, что ты говоришь!

Им очень хотелось посидеть вдвоем, обсуждая положение и вспоминая юные годы, но король, как всегда, потребовал будущую супругу перед свои глаза.

— С кем это вы заняты, Кейт? Это мужчина? Хотите заставить меня ревновать?

Катарину шокировало обращение «Кейт», все прекрасно знали, что именно так король звал казненную супругу Катарину Говард. В Хемптон-Корте и так видели призраки двух обезглавленных королев, так теперь еще и имя. Генриху удивительно везло на Катарин и Анн, сегодня, одеваясь к выходу, он пошутил:

— Если мне придется жениться седьмой раз, непременно выберу Джейн для ровного счета.

Шутка получилась столь мрачной, что Генрих даже не расхохотался сам, только фыркнул, как рассерженный кот.

Катарина сумела взять себя в руки и улыбнулась:

— Нет, Ваше Величество, ко мне приехала сестра Энн Герберт. Я просила бы короля позволить мне включить ее в свою свиту, мы были дружны с детства.

— Конечно, конечно. Но почему вы вздрогнули, мужчина все же был? Признайтесь.

Катарина подняла на без пяти минут супруга глаза, в которых стояли слезы:

— Я из-за имени, Ваше Величество.

— Почему? Оно тебе не нравится?

— Нет, я боялась, что оно неприятно Вашему Величеству, и боялась сказать об этом.

— Хм… ты ведешь себя то как мудрая, серьезная женщина, то как невинная девчонка… Это мне нравится! Прекрати плакать, скоро наша свадьба, и ты должна выглядеть прекрасно! Ступай к себе.

Архиепископ Кранмер дал свое благословение, попросив сначала поговорить с будущей королевой.

— Дочь моя, я понимаю, сколь тяжело вам принять такое решение. Вы можете не бояться меня и говорить откровенно. Это не столько исповедь, я наслышан о ваших добродетелях и знаю, что каяться вам не в чем…

— У каждого человека есть в чем каяться. Я тоже не святая.

Кранмер чуть улыбнулся:

— В чем, в том, что любите сэра Томаса Сеймура, а замуж выходите за Его Величество? Но ведь сэр Томас не предлагал вам своей руки? В качестве королевы вы можете во многом помочь Англии.

У Катарины невольно вырвалось:

— Если меня не казнят слишком быстро!

Рука епископа легла на ее руку:

— Послушайте, дочь моя. Некогда я посоветовал Анне Клевской, как вести себя с королем, и она смогла избежать беды. Думаю, сможете и вы. Но у вас несколько другое положение, король болен, причем болен настолько серьезно, что долго не проживет. Сейчас все бросятся втираться в доверие к маленькому принцу. Ребенку очень трудно сохранить непредвзятость и не принять чью-либо сторону, больше того, его станут использовать в своих неблаговидных целях.

Кранмер долго объяснял Катарине, что ее ждет и как вести себя и с королем, и с его семьей.

— Я не стал бы говорить вам всего этого, если бы не видел, что вы так и поступаете. У вас уже сейчас прекрасные отношения с детьми короля, да и с ним самим тоже.