Читать книгу "Религия денег. Духовно-религиозные основы капитализма - Валентин Катасонов"

Кстати, даже в православной нашей церкви (не старообрядческой) до революции существовало достаточно «толерантное» отношение к капитализму. Как пишет Н. В. Сомин, «теория благодатности русского капитализма бытует в нашей Церкви, к сожалению, давно. Весь XIX век в наших семинариях и академиях учили, что частная собственность «священна»[51]. Даже сегодня, когда перед нашими глазами имеется печальный опыт революций 1905 и 1917 годов и гражданской войны, многие патриоты и христиане ностальгически вспоминают об «успехах» «русского капитализма» начала XX века. Выше мы привели образец такой оценки — книгу М. В. Назарова, который восхищается «успехами» дореволюционной России, но забывает сказать про цену этих «успехов»: быстро растущую внешнюю задолженность России, установление контроля иностранного капитала над рядом ключевых отраслей российской экономики, социальную поляризацию общества, рост бедности и обезземеливание крестьянства на селе и т. п. Быстрое разрушение крестьянской общины (которая была не только экономической, но и религиозной общиной) повлекло за собой ослабление веры и утрату благочестия во всех слоях населения России.

Я. В. Сомин

Тот же Сомин совершенно правильно указывает, что всякого рода проекты создания (или возрождения) «православного капитализма» свидетельствуют о непонимании сущности капитализма и христианства, сеют опасные иллюзии: «Капитализм с православным лицом» противоречив — это гибрид волка с ягненком. И неважно, какой он — русский или западный. Надежды на то, что гигантская машина капитализма вдруг вместо греха начнет производить добродетель, иллюзорны. Полагая в основу экономики капитализм, создать подлинно православное государство вряд ли возможно»[52].

Даже в Америке, где, как известно, христианство существует в форме протестантизма, и где интенсивная «промывка мозгов» среди населения велась на протяжении длительного периода, очень многие люди интуитивно ощущают: христианство и капитализм несовместимы. Об этом свидетельствуют различные социологические исследования. Например, опрос общественного мнения, проведенный в 2010 году в США, показал, что 44% респондентов согласились с тем, что «капитализм и свободная рыночная экономика противоречат христианским принципам»; не согласились 36 % респондентов; остальные затруднились с ответом[53]. С учетом таких настроений американские пасторы и проповедники воздерживаются от прямого восхваления капитализма как социального идеала, иногда даже позволяя критику отдельных его сторон. Мы не питаем никаких иллюзий насчет этой критики: она рассчитана на публику, является заигрыванием с паствой. По умолчанию западная церковь давно уже приняла капитализм. Капитализм «научно обоснован» в западной богословской литературе (которую простые граждане не читают): «Западные богословы утверждают, что капиталистический способ производства справедлив, эффективен и, главное, обеспечивает людям свободу. Да и сами бизнесмены — люди совершенно необходимые: они производят нужные людям товары и предоставляют рабочие места. Так что именно их следует считать настоящими христианами»[54]. В западном богословии речь идет не об отмене капитализма, а об «исправлении отдельных его недостатков». Примечательно, что в энциклике Папы Римского Иоанна Павла II Centressimus annus (1991 год) социально-экономическая доктрина Римского престола была «скорректирована» таким образом, что католицизм встал полностью на позиции «протестантской этики». Произошла полная «конвергенция» католицизма и протестантизма во взглядах на капитализм и финансово-экономическую сферу общественной жизни. Теперь у Запада стоит задача, чтобы такой «конвергенции» подвергнуть православие.

Наши религиозные «эксперты» и некоторые представители церковной иерархии стараются в вопросах «научного осмысления» капитализма не отставать от западных (католических и протестантских) коллег. Мы не удивимся, если следующим шагом в направлении осмысления нашими иерархами и их «экспертами» общественной жизни станет «богословское заключение» о том, что лишь капитализм создает условия для реализации христианством своей духовной миссии. А там, глядишь, в России появится гибрид под названием «протестантское православие» или «православный протестантизм». Впрочем, в России уже был «православный протестантизм» в виде старообрядчества, хозяйственная этика которого весьма была похожа на западную протестантскую этику. Упомянутый нами Е. Холмогоров фактически и призывает к возрождению «православного протестантизма», который, в свою очередь, позволит построить в России «социальный капитализм», а одновременно и спасти души его строителей. Ему вторит кандидат богословия М. В. Первушин (сотрудник Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата), который считает, что будущее России — в так называемом русском капитализме, который можно построить на базе возрожденной хозяйственной этики старообрядцев[55].

Метания наших «православных теоретиков» в вопросе определения экономической модели для России доходят даже до того, что они предлагают ориентироваться на «исламскую модель экономики». Правда, слава богу, это не мнение церковной иерархии, а частные мнения, высказываемые на форумах в Интернете или в периодических изданиях[56]. Даже не погружаясь в многочисленные тонкости «исламской этики» хозяйствования, можно сказать, что «исламская модель экономики» — дутый пузырь. Главная норма «исламской этики» в экономике — запрет на взимание процента по ссудам и кредитам. Для практической реализации этой нормы были созданы так называемые исламские банки. Однако фактически конкурентоспособность таких банков, функционирующих в капиталистической среде, обеспечивается за счет разных форм государственного субсидирования (часто хорошо закамуфлированного). «Исламские банки» — это искусственные «оазисы» в мире капитализма.

Небольшие по числу жителей страны Персидского залива обеспечивают своему населению высокий уровень жизни не за счет «исламской модели экономики», а за счет продажи капиталистическому Западу заложенной в их недрах природной нефти. А те мусульманские страны, где нет больших запасов углеводородного сырья, имеют очень скромный уровень жизни или даже влачат нищенское существование. Все мусульманские страны (и богатые, и бедные) — периферийные части глобальной капиталистической экономики. Заглядываясь на них как на эталон, мы фактически ориентируемся на модель зависимой (полуколониальной) капиталистической экономики.