Читать книгу "Черное солнце Третьего рейха. Битва за "оружие возмездия" - Джозеф Фаррелл"

Доктор Эрих Багге

Доктор Хорст Коршинг

Сравните это с теми трудностями, с которыми в конце войны столкнулся «Манхэттенский проект». Еще в марте 1945 года, несмотря на громадный завод газовой диффузии в Ок-Ридже, запасы урана, пригодного для реакции цепного деления, были катастрофически далеки от требуемой критической массы. Несколько проходов через завод в Ок-Ридже обогащали уран от концентрации приблизительно в 0,7 % до примерно 10–12 %, вследствие чего было принято решение использовать выход завода в Ок-Ридже как сырье для более эффективного и действенного электромагнитного бета-сепаратора (бета-калютрона) Эрнста О. Лоуренса, представляющего собой по сути циклотрон с сепараторными баками, в котором посредством электромагнитных методов масс-спектрографии обогащаются и разделяются изотопы[44]. Следовательно, можно предположить, что если схожий по эффективности метод «промывки изотопов» Багге и Коршинга использовался достаточно широко, то это привело к быстрому накоплению запасов обогащенного урана. При этом более эффективная немецкая технология позволяла размещать производственные мощности по разделению изотопов на существенно меньших площадях.

Однако, каким бы хорошим ни являлся метод «промывки изотопов», он не был наиболее эффективным и технологически совершенным методом среди тех, которыми располагала Германия. Таковым методом была центрифуга и ее производная, разработанная специалистом по ядерной химии Паулем Хартеком, — сверхцентрифуга[45]. Разумеется, американским инженерам было известно о таком методе, но им пришлось столкнуться с серьезной проблемой: крайне активные газообразные соединения урана быстро разрушали материал, из которого была сделана центрифуга, и, следовательно, данный метод оставался неосуществимым в практическом смысле. Однако немцам удалось решить эту проблему. Был разработан специальный сплав под названием «бондур», исключительно для применения в центрифугах[46]. Но все же даже не центрифуга была лучшим способом из тех, которыми располагала Германия.

Доктор Пауль Хартек

Барон Манфред фон Арденн

Барон Манфред фон Арденн, эксцентричный богач, изобретатель и физик-ядерщик без образования, и его сподвижник физик Фриц Хаутерманс еще в 1941 году правильно рассчитали критическую массу атомной бомбы на основе U235 и на средства доктора-инженера Онезорге, руководителя рейхспочты, построили в родовом поместье барона Лихтерфельде в восточном предместье Берлина огромную подземную лабораторию. В частности, в этой лаборатории были электростатический генератор напряжением 2 000 000 вольт и один из двух циклотронов, имевшихся в Третьем рейхе, — вторым был циклотрон в лаборатории Кюри во Франции. Существование этого циклотрона признает послевоенная «легенда союзников»[47].

В этом месте задержимся, чтобы более внимательно присмотреться к германской атомной программе, ибо теперь у нас уже имеются доказательства существования по меньшей мере трех различных и, судя по всему, не связанных друг с другом технологий:

1) Программа Гейзенберга и армии, сосредоточенная вокруг самого Гейзенберга и его соратников в институтах кайзера Вильгельма и Макса Планка, чисто лабораторные усилия, ограниченные суетой при создании реактора. Именно на этой программе концентрирует внимание «легенда союзников», именно она приходит на ум большинству людей при упоминании о германской атомной программе. Эта программа умышленно включена в «легенду» в качестве доказательства бестолковости и некомпетентности немецких ученых[48].

2) Завод по производству синтетического каучука концерна «И. Г. Фарбен» в Освенциме, чья связь с другими программами и с СС ясна не до конца.

3) Круг Багге, Коршинга и фон Арденна, разработавший целый спектр совершенных методов разделения изотопов и, через фон Арденна, каким-то образом связанный — подумать только! — с германской почтовой службой.

Но при чем тут рейхспочта? Начнем с того, что она обеспечивала действенное прикрытие для атомной программы, которая, подобно своему американскому аналогу, была распределена между несколькими государственными ведомствами, многие из которых не имели никакого отношения к грандиозным работам по созданию секретных видов вооружения. Во-вторых, и это гораздо важнее, рейхспочта просто купалась в деньгах и, следовательно, могла обеспечивать хотя бы частичное финансирование проекта, во всех смыслах «черной дыры» в бюджете. И, наконец, возглавлял германскую почтовую службу, возможно, неслучайно, инженер, доктор-инженер Онезорге. С точки зрения немцев это был совершенно логичный выбор. Даже фамилия руководителя, Онезорге, что в переводе значит «не знающий раскаяния и сожаления», как нельзя более к месту.