Читать книгу "Байки из грота. 50 историй из жизни древних людей - Станислав Дробышевский"

Но мир не чёрно-белый, реальность – это пёстрый спектр. Крапинские душегубы – лучший тому пример. Среди прочих чудес пещеры Д. Горянович-Крамбергер нашёл восемь когтей и одну фалангу орланов-белохвостов. Уже в XXI веке на основаниях этих когтей были обнаружены затёртости и множественные надрезки с заглаженными краями. На концах когтей нет следов использования, так что это не были орудия. Судя по всему, это – остатки древнейшего в мире ожерелья! Так что кровожадные троглодиты, в современном мире за свои кулинарные пристрастия получившие бы смертную казнь или пожизненные сроки, были не чужды прекрасному.

Не только крапинские неандертальцы украшали себя когтями птиц. Семь птичьих костей со следами обработки, в том числе когти беркута и орлана-белохвоста с затёртостями на основании, найдены во французской пещере Комб-Греналь в слоях с датировками около 90 тысяч лет назад. Два когтя орлана-белохвоста с такими же надрезами откопаны в Ле Фьё в слое возрастом 40–60 тысяч лет назад. Орлиными когтями украшали себя неандертальцы в Пеш-де-л’Азе IV 100 тысяч лет назад, в Пеш-де-л’Азе I 67 тысяч лет назад, в Рипаро ди Фумане 42,2–44,8 тысячи лет назад.

Итальянский грот Рипаро ди Фумане дал и вовсе уникальную коллекцию: кости птиц с самыми большими и красивыми перьями – бородачей, чёрных грифов, соколов, альпийских галок – несут следы резания и скобления, причём именно в тех местах, где эти перья прикрепляются. Ясно, что перья можно использовать по-разному, но украшение – самое напрашивающееся объяснение. В микокском слое грота Ортю найдены лапа и хвост леопарда в анатомическом положении. Вероятно, они были изюминкой костюма какого-то пещерного Гильгамеша, Геракла или Тариэла.

Так что неандертальцы перешагнули ещё один важнейший рубеж на пути к истинной человечности: стали ценителями личной красоты.

Литература

Chrisomalis S. Social aspects of early hominid cannibalism claims. 1997, 34 p.

Le Mort F. Cannibalisme ou rite funeraire? // L’homme de neandertal. Dossiers histoire et archeologie, 1988, №124, pp. 46–49.

Morin E. et Laroulandie V. Presumed symbolic use of diurnal raptors by Neanderthals // PLoS ONE, 2012, V. 7, №3, p.e32856.

Peresani M., Fiore I., Gala M., Romandini M. et Tagliacozzo A. Late Neandertals and the intentional removal of feathers as evidenced from bird bone taphonomy at Fumane Cave 44 ky B. P., Italy // Proceedings of the National Academy of Sciences, USA, 2011, V. 108, №10, pp. 3888–3893.

Radovčić D., Sršen A. O., Radovčić J. et Frayer D. W. Evidence for Neandertal jewelry: modified white-tailed eagle claws at Krapina // PLoS ONE, 2015, V. 10, №3, p.e0119802.

11. КАФЗЕХ 11.

НА ГРАНИ МИРОВ
(ИЗРАИЛЬ; 100 ТЫС. Л.Н.)

В то же время, когда по Европе бродили неандертальцы, в Африке зарождались «люди разумные» – Homosapiens. Время между 200 и 50 тысячами лет назад – эпоха, когда складывался наш вид. Лица этих людей уже были похожи на современные, но лбы всё ещё слишком покаты, надбровья велики, а челюсти тяжелы и частенько без подбородков. Время от времени, когда климат позволял и пустыни Северной Африки и Аравии становились проходимы, африканские жители расселялись на Ближний Восток, где встречались с неандертальцами, спасавшимися на тёплый юг от периодически наступавших ледников. Взаимодействие двух человечеств давало удивительные результаты.

Каменный свод отбрасывал на землю резкую тень. Впереди солнце ярко освещало привходовую площадку и раскинувшуюся под горой долину, покрытую низкорослыми деревцами и кустарниками. Тень отсекала глубину пещеры, чёрную и прохладную, гулкую и непонятную.

В долине кипела жизнь, паслись олени и лани, быки и зебры, носороги и страусы. В пещере время застыло, камни оставались недвижными и безмолвными.

На границе двух миров собрались люди. Они были высокими, с вытянутыми лицами, покатыми лбами, выступающими надбровьями, скошенными или небольшими подбородками. На груди некоторых на верёвочках висели морские раковины, выкрашенные красной охрой.

Лица их были мрачны. Говорили мало, двигались не торопясь. Обитатели пещеры окружили небольшую яму, в которой лежало тело ребёнка. Люди смотрели на него, в мрачные недра пещеры, и вспоминали жизнь ушедшего от них.

Ребёнок прожил не так много, но успел оставить неизгладимый след в памяти всех людей группы. Первые шесть лет его жизни были вполне обычными, можно даже сказать – счастливыми. Группа не голодала, ровный климат – не жаркий и не холодный, не засушливый и в меру влажный – не создавал проблем.

Но однажды пришли чужаки. Они пришли с севера, они были страшны и низкорослы, у них была светлая кожа и огромные носы.

Маленький мальчик был застигнут врасплох: твёрдая палка чужака пробила ему лоб справа. Прибежавшие мужчины прогнали врагов и принесли безжизненное тело на стоянку. Мальчика уже считали погибшим, но он выжил.

Только вот с того несчастливого дня он стал не от мира сего. Мальчик больше не говорил, стал рассеянным, смотрел всё время в сторону, направо. Его лицо потеряло всякое выражение, он почти ничем не интересовался. Он не узнавал родных, мог подолгу сидеть без всякого движения, а когда что-то делал, то очень странно. Иногда он мог без причины ухватить что-нибудь левой рукой и подолгу не отпускать. В остальном же этой рукой он вообще почти не пользовался. Родственники заботились о нём, терпеливо кормили его, молча переносили все странности.

И вот, спустя ещё шесть лет, он умер. Люди старательно – до скального основания – выкопали яму, укрепили её каменными плитами, опустили туда тело – головой в сторону пещерной тьмы, указав тем путь в небытие. На грудь умершему водрузили верх черепа лани с огромными рогами, а руки уложили так, чтобы они охватывали эти рога. Туда же положили кость ноги лани с отсечённым концом и печёное яйцо страуса – то, что так любил покойный. Украсили погребение кусками красной охры. На ноги умершему положили каменную плиту, на всякий случай, чтобы он не нашёл путь к солнцу, не вышел обратно к живым. Закопали…

Солнце ярко освещало заросшую долину. Жизнь продолжалась.

Улики

Ближний Восток всегда был перекрёстком. В эпоху многих человечеств тут соприкасались два больших мира – неандертальский и протосапиентный, родственный нам. Те и другие люди владели одной и той же мустьерской культурой, но сами люди были разные. Неандертальцы – коренастые, крайне широкоплечие, невысокие, с большими носами, светлыми кожей и волосами – должны были представать перед протосапиенсами – стройными высокими выходцами из Африки – странными и чужими. Трудно сказать, что думали столь различные люди друг о друге. Те и другие были дикарями, охотились на оленей и ланей, делали одинаковые орудия, жгли костры в пещерах, хоронили умерших. Но хоронить можно по-разному.