Читать книгу "Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы - Максим Оськин"

Количество русских военнопленных резко выросло в период Великого Отступления апреля — сентября 1915 года. Если за первых девять месяцев войны русская Действующая армия, по данным генерала Головина, потеряла 764 000 пленных, то за следующие шесть месяцев — 976 000. Главная причина — кризис вооружения, позволявший австро-германцам в боях разменивать металл своих боеприпасов на кровь русских солдат и офицеров.

Перенос главного удара германцев на Восточный фронт предполагал численное увеличение неприятельской группировки. В 1915 году на Востоке действовали более восьмидесяти процентов австро-венгров и почти половина немцев. Союзники по Антанте либо объективно не могли оказать помощи (сербы и итальянцы), либо субъективно не торопились с ней (французы и англичане), предпочитая бесцельно штурмовать турецкие Дарданеллы. Соотношение боеприпасов, как один к пяти, при том, что на одно русское тяжелое орудие приходилось десять германских, стало основной причиной Великого Отступления русской армии. И ясно, что при отступлении потери в целом, и в особенности пленными, неизменно превышают потери наступающей стороны.

19 апреля 11-я германская армия ген. А. фон Макензена прорвала фронт 3-й русской армии ген. Р. Д. Радко-Дмитриева в районе Горлице — Тарнов. В течение недели русская оборона была полностью растерзана огнем германской артиллерии. Горлицкая операция предпринималась германским командованием по преимуществу во имя оказания помощи своему союзнику — Австро-Венгрии, чье существование зимой 1915 года повисло на волоске. После громадных потерь кампании 1914 года австрийцы, отчаянно оборонявшиеся в Карпатах и Краковском укрепленном районе, были вынуждены просить германской помощи, так как сдержать русский натиск в одиночку они были не в состоянии.

Уже зимой в Карпатах действовали около ста тысяч германских солдат и офицеров, сцементировавших австрийскую оборону и прикрывших наиболее опасные направления. К весне, когда взаимные атаки в Карпатах ослабли, перед противником встала задача определения дальнейших ближайших военных целей в мировом конфликте.[41] В связи с тем, что отдельные соединения русской 8-й армии ген. А. А. Брусилова уже преодолели Карпатские хребты и были готовы броситься на Будапешт, немцы решают оказать поддержку Двуединой монархии. Естественно, спасая тем самым и себя, так как в случае крушения австрийского фронта поражение Германии стало бы неизбежным.

Кризис вооружения в России, выразившийся в катастрофической нехватке боеприпасов артиллерии и личного стрелкового оружия в пехоте, не был секретом для неприятеля. Однако его истинные масштабы оставались в неизвестности, и начальник германского Большого Генерального штаба, военный министр ген. Э. фон Фалькенгайн сосредоточил сильный ударный кулак на стыке русских Северо-Западного и Юго-Западного фронтов, дабы оттеснить русских от Карпат и тем самым устранить опасность русского вторжения в Венгрию. Таким кулаком и стала 11-я германская армия генерала Макензена. Макензен получил экстренный запас боеприпасов, произведенных немецкой военной промышленностью за зиму, — миллион снарядов, чтобы выполнить свою задачу с возможно наименьшими потерями.

Прорыв под Горлице стал приятным сюрпризом для австро-германцев. Оказалось, что русским нечем отвечать на огонь германской артиллерии. Три русских корпуса были смяты одним артиллерийским огнем, потери 3-й русской армии превысили сто пятьдесят тысяч человек, находившаяся на западном склоне Карпат и стоявшая на острие предполагавшегося русского удара 48-я пехотная дивизия ген. Л. Г. Корнилова была отрезана и уничтожена. Вслед за тем, как спустя неделю 3-я русская армия была отброшена за Сан, 8-я русская армия ген. А. А. Брусилова также должна была отступать из Карпат, чтобы не быть запертой в горах и не погибнуть в них. Та же участь постигла 11-ю и 9-ю русскую армии, принужденные без боя отдавать захваченные зимой горные рубежи, так как остановить неприятельское наступление по восточной стороне Карпат не удавалось.

Результаты прорыва позволили немцам принять точку зрения германского Главного командования на Востоке (ген. П. фон Гинденбург и ген. Э. Людендорф) о переносе основных усилий в кампании 1915 года на Восточный фронт. Задача-минимум: нанести русским такие потери, чтобы их обескровленная армия до конца войны была бы небоеспособна. Задача-максимум: вывести Российскую империю из войны. Если помнить, что русские не имели боеприпасов, а западные союзники России по Антанте и не думали оказать помощь ударами во Франции, то поставленные задачи не представлялись невыполнимыми.

Россию спасло мужество ее сыновей — умиравших, но не сдававшихся. В течение полугода отходивших на восток под непрестанными ударами могущественного врага, но не побежавших и отбивавшихся всеми возможными средствами. 1915 год принес много горя России. Неудивительно, ведь это был период Великого Отступления русской армии на восток. Миллионы беженцев, запрудивших страну, обозначившийся кризис верховной власти, выразившийся в отчетливо выраженном противостоянии царизма и буржуазно-либеральной оппозиции, наконец, огромные потери. В кампании 1915 года Россией были понесены наибольшие потери в сравнении с иными аналогичными периодами — 2 386 000 чел., в том числе 976 000 пленными.

Почти миллион пленных — это большая цифра. Среди них существенную, хотя и меньшую часть составили добровольно сдавшиеся в плен. Повторимся: добровольно — это не значит, преднамеренно, со злым умыслом. Эти солдаты в львиной своей доле доблестно сражались за Родину, но в силу ряда обстоятельств сдавались в плен. Сказать об этих обстоятельствах необходимо, чтобы понимать, что солдат-крестьянин традиционного аграрного социума в индустриальных войнах — это совершенно особенный феномен. И чем больше страна и армия, чем большие задачи лежат на ее плечах в коалиции, тем значительнее будут последствия этого феномена.

Первой и основной причиной массовых пленений российских военнослужащих стало наглядное превосходство противника в технике. Здесь и не сравнимое с русским количество боеприпасов, раздавливавшее русские окопы в период артиллерийской подготовки без потерь для австро-германцев. Здесь и обозначившееся еще в кампании 1914 года преимущество в тяжелой артиллерии. На фоне нехватки боеприпасов это преимущество приняло глобальные черты. Удары щедро снабженной снарядами германской гаубичной артиллерии подавляли волю к сопротивлению уже одним своим фактом. В то же время каждый солдат, ежесекундно находившийся под угрозой смерти, знал, что изменить ситуацию невозможно — просто нечем. Одним из ответов на то обстоятельство, что командование вывело людей не на «бой» (бой ведется приблизительно равным оружием), а на «убой» (немцы не несли потерь, безнаказанно уничтожая русских с расстояния в несколько километров), и становится добровольная сдача в плен. Повторимся: люди не немедленно бежали сдаваться врагу.

Перед этим они испытывали на себе психологический надлом бессилия перед огнем противника, видели бессмысленную (потому что ничего не могли сделать врагу в ответ) гибель своих товарищей, понимали, что так будет и завтра, и через неделю, и спустя месяц. Германский генерал, начальник штаба 11-й германской армии в период Горлицкого прорыва, будущий создатель немецкого рейхсвера, указывает: «Первая причина лежит в увеличившемся действии материальных средств по сравнению с ролью людской массы — действии, которое является также причиной огромных кровавых потерь и которое делает оставшуюся в живых массу беззащитной, не способной к сопротивлению, потерявшей всякую способность соображать. Вторая причина лежит в недостаточных для современного боя военной и моральной подготовке и воспитании. Тот, кто видел громадные толпы этих русских перебежчиков, самих по себе столь храбрых, но совершенно потерявшихся под метко направленным огнем наших гаубиц… тот не торжествовал, но стоял, потрясенный перед таким поражением человеческого духа». Г. Сект называет эти толпы пленных «стадом зверей»,[42] имея в виду не их характеристику как людей, а опустошенное до голой инстинктивности состояние после боя, в котором неравенство противников ощущалось русскими участниками как нельзя более болезненно.