Читать книгу "Повседневная жизнь Версаля при королях - Жорж Ленотр"

Прежде всего заметим, что Франсин (лучше произносить на манер семнадцатого века: Франшин) — это не один человек, а целый семейный клан, перебравшийся около 1590 года во Францию из Флоренции. Члены этого достойного семейства специализировались в «искусстве применять воду для украшения садов и парков». Приглашенному Генрихом IV и получившему чин инженера королевских фонтанов Тома Франсину помогал его брат Александр, которому было поручено следить за водяными сооружениями Фонтенбло.

Честно говоря, в наши дни их творения показались бы скорее забавными, чем красивыми, — то были гроты с различными сюрпризами. Например, в Сен-Жермене находился грот Орфея, где автоматы разыгрывали целый спектакль. Кроме самого легендарного певца, в нем участвовали еще четыре добродетели; чуть только Орфей касался струн своей лиры, фигуры оживали, грот раскрывался, и оттуда выходили львы, тигры, волки, лисы; деревья, осенявшие эту мифологическую сцену и сделанные из раковин, начинали колыхаться, словно под порывами ветра; на ветвях появлялись птицы (тоже из ракушек), и журчанье бежавшей по специальным трубам воды имитировало их пенье… Феерия обыкновенно завершалась игрой скрытых водометов, нарочно направленных на зрителей, которые разбегались, орошенные их брызгами с головы до ног.

В Версале семья Франсинов жила на площади Дофина по соседству с Ленотром. Легко вообразить, как художники во время постоянных бесед делились своими планами, как обсуждали совместные замыслы, в которых их понимание воды, деревьев и цветов сливалось воедино… Думается, гораздо более классичный в своих вкусах Ленотр старался угомонить несколько эксцентричное воображение своих итальянских собратьев по искусству, разъясняя наивность их водяных затей; ему хотелось привить им вкус к более простым и величавым эффектам, способным захватывать с первого взгляда.

Это сотрудничество произвело на свет прекраснейший в мире сад, и доля славы, которая по праву принадлежит Франсинам, по меньшей мере равна заслугам садовника. Подумать только: ведь им удалось подвести сюда, так сказать, каплю за каплей целое море воды, способное напоить фонтаны, потребляющие 62 тысячи гектолитров в час!

Похоже, эта оргия фонтанов побуждала Людовика XIV иногда подумать и о своих парижанах, которые постоянно испытывали недостаток в воде. Именно Франсину обязаны парижане постройкой Аркейского акведука, что доставлял городу около 6000 гектолитров в час. Однако 3600 гектолитров шло на надобности королевских дворцов и лишь 2400 — населению. Цифра эта, конечно, ничего не говорит читателю, но постараемся расшифровать: парижанину доставалось в день ведро воды.

По поводу этого водопровода король писал: «Понимая, что для населения нет ничего важнее источников воды и что общины и большие дома терпели бы крайнее неудобство без такого устройства, Его Величество, не имея более горячего стремления, как снабдить город всем, что необходимо для его жизни и здоровья, с удовольствием принимает способствующие этой цели предложения…» В соответствии с королевским приказом «трубы, поставляющие аркейскую воду, надлежало подвести до улицы Сен-Оноре, чтобы здесь ее по надобности использовать». Разумеется, водопроводные трубы достигали не всех этажей; исключение составляли только особняки принцев и очень важных персон. Должно было пройти еще двести пятьдесят лет, прежде чем Париж дождался более или менее удовлетворительного снабжения водой. И все-таки уже в XVII веке некоторые привилегированные парижане могли у себя дома принять ванну.

Однако — черт побери! — это было весьма непросто, если судить по документам, которые герцог де Ла Форс нашел в бумагах своего предка Лозена. Тот возымел желание устроить в своем красивом доме в Пасси отдельное помещение с ванной. Член Академии наук и известный изобретатель, священник отец Себастьян сам соорудил и установил насос, приводимый в действие двигавшейся по кругу лошадью. В тот день, когда Лозен задумал выкупаться, бедное животное пришлось гонять с шести до десяти утра, и хотя поршень насоса скрипел с такой силой, что перепугал весь район Шайо, вода так и не полилась. С двух до четырех пополудни лошадь снова шагала, и в результате на дне ванны воды набралось достаточно, чтобы помыть руки. Эту процедуру собирались продолжить на следующий день при условии, что преподобный отец, член Академии, согласится приехать в Пасси для проверки аппарата…

Естественно, что при этих сложностях мысль о десятках тысяч гектолитров воды, разбрызгиваемой в Версале за один час, наводила даже самых раболепных парижан на нелестные для монарха размышления.

Итак, именно Тома Франсину обязан Париж Аркейским акведуком — первым со времен римлян сооружением, помогшим утолить жажду, терзавшую парижан много столетий. Правда, нынче это благородное и так украсившее долину Бьевра строение уже не играет существенной роли: количества воды, изумлявшего наших предков в 1634 году, теперь хватает лишь на один красивый пруд в парке Монсури.[52] Но это не умаляет славы Франсина, потому что его уцелевший акведук послужил основанием для нового, сооруженного уже в наше время для доставки воды из реки Ванн;[53] и нельзя не признать, что современная конструкция уступает в благородстве и элегантности своей предшественнице.

Что касается версальских фонтанов — созданий Франсуа Франсина, — они в основном сохранились такими, какими были во времена Великого короля: фонтан Латоны, бассейн Аполлона, Водяная аллея, Обелиск, Колоннада не изменились. Но в целом ансамбль обеднел: когда-то в нем насчитывалось 1400 водометов, теперь их всего 607. И все-таки невероятно, что такая хрупкая изысканная затея вообще дошла до наших дней, дошла сквозь годы революций, забвения, запустения.

Династия Франсинов проявила меньше сопротивляемости… Занимавшая когда-то почетное место при дворе — на свадьбах и крестинах этого семейства видывали и принцев крови, и дофина, и короля, и даже Боссюэ, — она со временем как-то растворилась. Судя по генеалогии, составленной историком Муссе, биографом династии, ее последний представитель не дожил до Революции.

Словно бы специально для украшения королевских боскетов вызвали тогда Франсинов феи; а затем, когда смысл их существования утратился, когда ураган нового времени развеял радости очарованного острова, они растаяли в небытии…

Груши господина де Ла Кентини

Если по дороге из Версаля в Сен-Сир сразу за оградой повернуть налево, то шагов через двести взору откроется изумительного благородства решетка. Сразу видно, ею не пользовались давно: вся шершавая от ржавчины и мха, она обросла кустами, украшавшие ее королевские эмблемы свалились. Такою, по крайней мере, я видел ее в последний раз. Очень надеюсь, что о ней как-нибудь вспомнят и приведут в порядок: ведь это одно из лучших изделий кованого железа во Франции. Ее создал слесарь, которого, судя по документам, звали Александр Фондини. Когда-то эти ворота служили парадным входом в королевский огород; именно через них проходил Людовик XIV, намереваясь посмотреть, как растет его виноград и зреют дыни.