Читать книгу ""Хозяин морей" и битва за Америку - Андрей Иванов"

Европа стояла на пороге большой войны. В 1804 году во главе правительства Соединенного королевства вновь встал главный организатор антифранцузских коалиций Уильям Питт. Это произошло 18 мая, и в тот же день первый консул Наполеон Бонапарт был провозглашен императором французов.

Питту удалось создать коалицию, которая планировала противопоставить Наполеону силы семи армий — трех австрийских, двух русских и двух англо-русских корпусов. Последние должны были высадиться в Неаполе и Ганновере.

В 1803 — 1805 годах Наполеон активно готовил вторжение на Британские острова, но оно в итоге не состоялось. Противостояние франко-испанского и английского флотов привело к драматической развязке.

6 ноября 1805 года жители Великобритании прочитали в The London Gazette рапорт о грандиозном сражении, которое произошло 21 октября у мыса Трафальгар. Донесение составил адмирал Катберт Коллингвуд:

«Мы всегда будем горевать о смерти вице-адмирала лорда виконта Нельсона, который пал в час победы во время последнего сражения с врагом: она обязывает меня информировать моих лордов, представителей Адмиралтейства, что 19-го числа текущего месяца главнокомандующий получил сообщение от кораблей, наблюдавших за движениями врага в Кадисе, о том, что Объединенный флот вышел в море. Поскольку дули легкие западные ветры, Его светлость лорд сделал вывод о том, что они [корабли неприятеля] двигаются в сторону Средиземного моря, и немедленно направился на всех парусах к Гибралтарскому проливу [sic] с британской эскадрой, состоявшей из двадцати семи кораблей, три из которых 64-пушечные, и был информирован капитаном Блэквудом (чья бдительность в наблюдении и обнаружении движений врага заслуживает высоких похвал), что они еще не прошли через пролив.

Ранним утром в понедельник 21-го числа текущего месяца... враг был обнаружен в шести или семи милях к востоку. Дул очень легкий, преимущественно западный ветер. Главнокомандующий немедленно послал сигнал флоту построиться в две колонны, чтобы двигаться в этом порядке. Такой способ атаки Его светлость лорд загодя предписывал, чтобы избежать неудобства и задержек, неизбежных при формировании обычной боевой линии. Вражеская линия состояла из тридцати трех кораблей, из которых восемнадцать были французскими, а пятнадцать испанскими, под общим командованием адмирала Вильнёва, Испанцы под началом Гравины развернули носы своих судов к северу и сформировали очень плотную и правильную линию. Но поскольку способ атаки был необычен, то структура их линии была новой. Линия представляла собой полумесяц, выпуклый в подветренную сторону. Поэтому, направляясь в их центр, я столкнулся с тем, что их авангард и тыл оказывались позади траверза[38]. До того как огонь был открыт, каждый их корабль находился от соседнего примерно на длину каната к ветру (если мерить до носа и кормы) и была сформирована некая двойная линия. Выяснилось, что если находиться на их траверзе, то остается очень малый интервал между ними, и при этом они не мешали друг другу. Адмирал Вильнёв находился на борту корабля Буцентавр, расположившегося в центре, флаг адмирала Гравины развевался на корабле Принц Астурийский, расположившемся сзади, но французские и испанские корабли были перемешаны и порядок судов не соответствовал порядку национальных эскадр.

Поскольку способ атаки был предварительно определен и информация доведена до коммодоров и капитанов, то требовалось подать лишь малое количество сигналов…

Дело началось в двенадцать часов. Первые корабли колонны прорвались сквозь вражескую линию, главнокомандующий атаковал примерно десятый корабль спереди, его заместитель [Коллингвуд] атаковал примерно двенадцатый корабль с конца вражеской линии, и ее авангард оказался не у дел… схватка была жестокой, вражеские корабли сражались с отвагой, которая делает их офицеров достойными высокого уважения, но атака была неотразимой, и благодаря Всевышнему, который управляет всеми событиями, вооруженные силы Его Величества одержали полную и славную победу. К трем часам пополудни многие вражеские суда капитулировали, их линия сломалась. Адмирал Гравина вместе с десятью кораблями присоединился к фрегатам, двигаясь в подветренную сторону, и взял курс на Кадис. Пять передних судов их авангарда изменили направление; они встали носами к югу… были атакованы, и большинство из них было захвачено; другие ушли, оставив эскадре Его Величества девятнадцать линейных кораблей (из которых два первоклассные, Сантиссима Тринидад [sic] и Санта Анна), с тремя командующими — вице-адмиралом Вильнёвом, главнокомандующим, доном Игнасио Мария де Алава, вице-адмиралом, и испанским контр-адмиралом доном Валтасаром Идальго Киснеросом.

После такой победы, возможно, нет нужды восхвалять каждого командира в отдельности: само дело говорит о себе больше, чем я способен выразить словами. Все были в равной степени воодушевлены, прилагая все силы и служа своей стране с усердием, и все достойны того, чтобы их высокие заслуги были отмечены. Никогда высокие заслуги не были столь заметными, как в битве, которую я описал.

Achille (французский 74-пушечный корабль), после того как капитулировал, из-за плохой распорядительности французов загорелся и взорвался. Двести человек были спасены посыльными судами.

Во время битвы произошло событие, которое столь ярко продемонстрировало непобедимый дух британских моряков, сражающихся с врагами своей страны, что я не могу отказать себе в удовольствии описать его Их светлостям лордам. Корабль Temeraire, случайно или намеренно, был взят на абордаж французским кораблем с одной стороны и испанским судном с другой; схватка была решительной, но в итоге флаги Объединенного флота были сорваны, а на их места водружены британские флаги.

Такая битва не может обойтись без больших людских потерь. Мало сказать, что я оплакиваю вместе со всем британским флотом и британской нацией великую утрату — главнокомандующего, героя, чье имя будет увековечено, а память о нем будет всегда дорога его стране. Мое сердце разрывается от горькой печали о смерти друга. Я чувствовал привязанность к нему на протяжении многих лет и хорошо знал достоинства его разума, порождавшего неординарные идеи. Он пал с великой славой, но это не приносит успокоения… Его светлость лорд был ранен мушкетной пулей в левую часть груди примерно в середине баталии, немедленно послал ко мне офицера со словами прощания и вскоре после этого скончался.

Я также оплакиваю потерю отличных офицеров — Даффа, капитана Марса, и Кука, капитана Беллерофона; я пока не имею других печальных известий.

Боюсь, что число павших очень велико. Я буду знать его, когда получу официальные рапорты; со времени битвы бушует шторм, и пока не в моей власти собрать эти отчеты с кораблей.

Ройял Соверен [корабль Коллингвуда] потерял все мачты, осталась одна фок-мачта, нетвердо стоящая. Я призвал фрегат Euryalns в ходе акции. Он находился на достаточно близком расстоянии и принял сигнал. Далее он рассылал мои сигналы, и капитан Блэквуд делал это с величайшим вниманием. После окончания битвы я переместил свой флаг на Euryalus. Отсюда мне проще давать приказы и собирать корабли. Ройял Соверен был взят на буксир… Весь флот теперь оказался в очень опасном положении. Многие корабли лишились мачт, все были разбиты, тринадцать кораблей набрали воды, находясь у мелководья вблизи мыса Трафальгар; и когда я дал сигнал приготовиться бросить якоря, мало кораблей их имели, а канаты были прострелены. Но та сила доброго Провидения, которая помогла нам днем, сохранила нас и ночью. Ветер изменился на несколько стадий и отнес корабли от берега, кроме четырех захваченных кораблей без мачт, которые теперь стоят на якоре вблизи мыса Трафальгар. Я надеюсь, что они смогут продолжить движение, когда шторм закончится и опасность минует.