Читать книгу "Предки богов. Затерянная цивилизация Лемурии - Фрэнк Джозеф"

Нан Мадол никогда не был городом — во всяком случае, в обычном смысле этого слова. Скорее это была силовая установка, сконструированная предками понпеян. Действительно, Нан Мадол не похож ни на одну из населенных метрополий в мире. Его строгая планировка, отсутствие каких-либо общественных сооружений и ритуальных объектов свидетельствует, что он не мог использоваться в качестве церемониального центра.

Его предназначение могло заключаться в следующем: на ранних этапах формирования тропического шторма в трехсотмильной зоне между Понпеем и Косрой накапливающийся электрический заряд вступал во взаимодействие с миллионами тонн намагниченного базальта на островах. Когда будущий тайфун достигал определенного уровня мощности, «приемные станции» в Нан Мадоле и Инсару образовывали полярность, сходную с полюсами обычной батарейки. В момент максимальной концентрации энергии между двумя полюсами происходил взаимный обмен электромагнитными разрядами, вызывавший короткое замыкание в ядре тайфуна. Грозовые тучи внезапно проливались дождем, затем рассеивались.

Иными словами, Нан Мадол вместе с Инсару представлял собой грандиозный проект по контролю над погодой, построенный для предотвращения тайфунов. Никакая другая гипотеза не объясняет его расположения в том месте, где они рождаются, включая миллионы тонн «странно» намагниченного базальта, платиновые «саркофаги», действующие как поглотители электромагнитной энергии, и призрачные огни, возникающие под воздействием тектонических процессов.

Но почему кто-то должен был интересоваться контролем над метеопроцессами в такой глубокой древности? Ответ нужно искать в 1750 милях к востоку от Понпея, в Лусоне на Филиппинах. В 155 милях к северу от Манилы на высоте 4000 футов находится то, что многие называют восьмым чудом света — самое грандиозное инженерное сооружение, когда-либо осуществленное человечеством, хотя и не получившее должной оценки со стороны наших современников. Живая зеленая лестница поднимается на 3000 футов от ложа долины Ифугао, образуя поистине грандиозный ряд искусственных плато, общая высота которых по вертикали превосходит высоту любого современного небоскреба. Рисовые террасы Банау раскинулись на площади 49 400 акров на склонах горного хребта. Если растянуть все эти плантации в одну цепочку, они могли бы наполовину опоясать нашу планету, однако до сих пор сохранилось не более половины первоначальных сельскохозяйственных угодий.

Во времена расцвета рисовые террасы давали феноменальный урожай не только из-за огромной площади, но и благодаря эффективной, оригинальной системе орошения. Запущенность, неэффективные методы ирригации, пришедшие на смену прежним, загрязнение окружающей среды и растущее множество трущоб, прилепившихся к рисовым полям, вынудили чиновников ЮНЕСКО перенести Банау из списка Всемирного наследия в список памятников, находящихся под угрозой уничтожения. При нынешних темпах разрухи они уже не надеются, что филиппинское «восьмое чудо света» переживет XXI век.

Археологи так и не установили создателей этого проекта, поскольку организованное сельское хозяйство в таких грандиозных масштабах нельзя соотнести ни с одной современной культурой. Если предки коренных жителей Лусона, как предполагают археологи (впрочем, без всяких оснований), кропотливо трудились над преображением ландшафта, пользуясь лишь примитивными ручными орудиями, то нынешние жители долины Ифугао на самом деле опустились до примитивных методов и даже иногда не проявляют интереса к террасам. Более того, в устных преданиях говорится, что их праотцы не были создателями самого большого в мире сельскохозяйственного проекта, хотя и принимали в нем участие по велению «могучих колдунов», прибывших из-за моря в далеком прошлом. Эта история сходна с мифом об основании Нан Мадола, на самом деле эти два места объединяет нечто большее. Они связаны общими радиоуглеродными датировками — 200 г. до н. э., хотя этот период скорее всего связан с культурным всплеском, произошедшим одновременно на Филиппинах и Каролинских островах, и не обязательно означает точку отсчета цивилизации на Лусоне и острове Понпей.

Еще одно сходство, при всех различиях между этими двумя местами (одно индустриальное, другое сельскохозяйственное), — в колоссальном масштабе обоих проектов. Двести пятьдесят миллионов тонн намагниченного базальта в Нан Мадоле нетрудно сопоставить со 100 000 акров первоначальных посевных площадей в Банау. Если в том и другом случае речь идет об одном и том же обществе, их взаимно дополняющие функции становятся более ясными. Примерно 5000 лег назад филиппинские рисовые террасы были настоящей житницей страны, способной прокормить огромное население, но уязвимой, особенно опасными для нее были частые и опустошительные циклоны. Для защиты сельских угодий великой цивилизации тот же инженерный гений, который мог составить проект рисовых террас Банау, построил станцию контроля над погодой на Каролинских островах.

Очевидно, что она больше не функционирует, поскольку тайфуны продолжают терзать западные области Тихого океана, включая Филиппины. В ноябре 2004 года один из таких тайфунов ворвался на Лусон и погубил 4000 человек, большинство из которых стали жертвами оползней. В наши дни лишь призрачный свет над каменными башнями и стенами свидетельствует о том, что давно не используемая тектоническая энергия по-прежнему активна в окрестностях Понпея. В конце концов, Нан Мадол превращен в руины, башни высотой 40–50 футов наполовину разрушены, большая часть сооружений Инсару демонтирована более 100 лет назад. Хотя их предназначение выглядит достаточно ясным, точный механизм действия остается неизвестным. Не имея эквивалента современным источникам энергии, их создатели могли пользоваться тысячами электрических угрей как «искрой зажигания» для инициации гораздо более мощных электромагнитных процессов. Фрагменты сгоревших угрей, иногда счищаемые с камней Нан Мадола, вопреки предположениям археологов, могут быть не остатками трапезы из печи Сауделеура, а тем, что оставалось после взрыва при энергетических перегрузках, неизбежно возникавших во время взаимодействия с мощными тропическими штормами. Неудивительно, что туземмцы до сих пор называют Нан Мадол «Домом Смерти».

«Первый и самый очевидный вопрос, который следует задать о Нан Мадоле: зачем было возводить 92 искусственных острова? — спрашивает исследователь аномальных явлений Уильям Корлисс. — У понпеян было достаточно суши для жилья. Мы не можем дать ответ на этот вопрос, поэтому должны отметить незначительную аномалию». Наверное, эта аномалия не так уж незначительна, если рукотворные острова были компонентами доисторического электромагнитного комплекса, не имевшего аналогов в других частях света. Древняя технология, более высокоразвитая, чем наша, на крошечном островке в западной части Тихого океана, далеко отстоящем от традиционных центров цивилизации, — это слишком много даже для тех, кто идет нетрадиционным путем в науке. Они могут возразить, что любое общество, достигшее таких высот материальной культуры, должно было развиваться в течение многих столетий, чему нет доказательств. Однако Нан Мадол и Инсару связаны с плантациями Банау своим стратегическим положением в зоне формирования тропических штормов. По сути дела, эти три колоссальных памятника представляют более чем достаточно свидетельств существования погибшей цивилизации, лидеры которой хорошо понимали законы природы и пользовались ими, чтобы кормить миллионы людей и защищать свои сельскохозяйственные центры от стихийных бедствий. У.С. Серве, автор классического труда «Лемурия: пропавший континент в Тихом океане», должно быть, имел в виду грандиозные рисовые террасы в Лусоне, когда писал, что «лемурийцы обладали такими познаниями в области ботаники, что сельское хозяйство было для них открытой книгой».