Читать книгу "Самая страшная книга. Чертовы пальцы - Дмитрий Тихонов"

Нужно уезжать, вдруг решил он. Мысль эта, взявшись словно бы ниоткуда, призывно засверкала миллионом ярких огней. Сбежать из дома. Только этим способом можно избавиться от опостылевших школы и семьи одним махом. Уехать в Москву, к двоюродному брату Семену. Само собой, его быстро найдут, но хотя бы какое-то время он будет свободен. Вадик, все еще улыбаясь, представил себе, как мечется по квартире, не находя себе места, мать, как жалеет о всех тех выволочках, которые устраивала ему. Представил отца, тоже беспокойно шагающего из угла в угол. Ремень проклят, выброшен в мусорное ведро. Но поздно, слишком поздно!

Учителя в классе рассказывают о том, как ведутся поиски без вести пропавшего ученика, а сами сокрушаются, что довели беднягу своим отношением к нему. Симагина вызывают к директору и, выяснив все подробности драки, ставят – обязательно – на учет в милицию. Симагин рыдает в голос, умоляет простить его, но это бесполезно. Никто даже не смотрит на него, все думают совсем о другом мальчике.

От сладостных мечтаний Вадика отвлек окрик:

– Э, погоди! Остановись!

Сжав кулаки и приготовившись отбиваться, Вадик резко обернулся. Но это оказался всего лишь Денис Лопатин. Мальчики пошли рядом, не говоря ни слова. Наконец Денис, переведя дух, пробормотал:

– Почти от самого универмага тебя догоняю, ну ты быстрый.

Вадик только хмыкнул в ответ.

Денис покачал головой:

– Не парься. Просто не надо было с ними связываться. Сам знаешь, эти уроды по-честному не могут.

Вадик молчал. Губы его предательски дрожали.

– Да ладно тебе! – не унимался попутчик. – С кем не бывает! Ну, что ты? Меня вон в прошлом году весной тоже измудохали, ничего, живой, здоровый.

Вадик наконец нашел в себе силы задать тот единственный вопрос, который мучил его уже целые сутки. Он сдержал рвущиеся на свободу слезы, но с дрожью в голосе справиться не сумел:

– Почему ты не пришел?

Денис тяжело вздохнул:

– Меня задержали, не получилось.

– Где задержали?

– Да класнуха нас всех после уроков оставила. Я тебе пытался дозвониться, а ты трубку не брал!

– Я мобильник посеял.

– Ну, значит, надо было тогда меня дождаться.

Вадик пожал плечами:

– Они бы сказали, что я ссыкун.

– Да ну хрен бы с ними! Можно подумать, они сами не ссыкуны, втроем на одного!

– Если бы я не пришел или стал ждать тебя, не было бы никаких «втроем на одного». Они ведь тоже не собирались долго там торчать. Просто сказали бы, что я трус, и все. Лучше уж по морде пару раз получить.

Денис тяжело вздохнул. С этим аргументом спорить он не мог.

– Ладно, не грузись. Бывает и хуже, но реже.

– Сильно реже.

– Что собираешься теперь делать?

– Забью еще одну стрелку.

– Он откажется. Точно говорю. Отбрешется как-нибудь.

– Тогда я про… – Вадик сжал зубы и часто заморгал. Справившись с подступившими слезами, он попробовал снова: – Тогда я просто дам этому козлу в зубы прямо в коридоре. Посмотрим, что будет.

Денис вздохнул:

– Да ничего особенного не будет. Он тебе тоже даст, вы начнете махаться, а потом какой-нибудь учитель вас растащит. Если попадется добрый, то просто облает, а если злой, то отведет к директору. И все, тогда полный капец. Родителей вызовут.

– Хрен с ними, пусть вызывают, – Вадик махнул рукой. – Я ни в чем не виноват.

– А это никого не волнует. Взрослым насрать, кто виноват. Их волнует только твой разбитый нос.

Вадик ничего не ответил. Он думал о своей матери, которую вчера совсем не интересовали ни его нос, ни распухшая скула, ни разбитая губа. Джинсы, куртка и телефон – вот от чего она пришла в ярость, вот от чего она действительно разволновалась. Пожалуй, стоит все-таки начать еще одну драку. Просто посмотреть на ее реакцию. Просто убедиться, что ей сраный мобильник важнее сына.

Они миновали старый парк и, перейдя через перекресток, вышли на финишную прямую: впереди оставались два ряда гаражей, за которыми уже возвышалось серое здание школы, окруженное тополями. Со всех сторон к нему стекались дети, поодиночке и группами, некоторых первоклассников вели за руки мамы, выглядевшие одинаково грустными и усталыми. До первого звонка оставалось чуть больше десяти минут.

Вадик, которому боль в разбитой губе не давала даже на несколько секунд отвлечься от мыслей о вчерашних неприятностях, продолжал размышлять о побеге. Эта идея нравилась ему все больше и больше. Здесь ему нечего делать, это точно. Нечего ловить. Дальше станет только хуже. Потому что все время становится хуже. Так уж складывается жизнь. Ты или принимаешь важные решения, а потом следуешь им, или остаешься плыть по течению, а оно разбивает тебя о камни.

Мальчишки поднялись по ступеням крыльца, вошли в вестибюль, нырнули в ежедневный водоворот голосов, смеха, плача, топота, тесноты. К тому времени, как им удалось, прокладывая себе путь сквозь столпившихся третьеклассников, добраться до дверей раздевалки, тысячи проблем и новостей обрушились на них. Один пацан попался, когда подглядывал за девчонками в раздевалке через дырку в стене. Математичка нежданно-негаданно дала контрольный тест в параллельном классе. С четырьмя вариантами! Физрук обещал, что до конца этой недели все сдадут норматив по бегу. Леша Симагин сбежал из дома.

– Что? – встрепенулся Вадик и повернулся к толстяку из параллельного, который уже начал рассказывать о том, как вчера его брат притащил в школу целую пачку порножурналов.

– Целую пачку! – радостно повторил толстяк. – Десять штук.

– Нет, про Симагина.

– А. Он пропал куда-то. Домой не пришел ночевать. Говорят, сбежал от папаши. Вон, на доске объявление висит рядом с расписанием. Всех, кто что-то знает, просят немедленно подойти в учительскую. А тебе-то какая разница?

– Да просто так, забей, – отмахнулся Вадик и, отвернувшись от толстяка, процедил: – Опередил, сука.

11

Примерно в это же время Молот добрался до главного входа в парк. Со вчерашнего вечера он дежурил у подъезда Татьяны Кирше, потому что Лицедей решил, что ей может угрожать опасность. Ночью к подъезду подошел тощий, изрядно пьяный парень в джинсовой куртке и с бутылкой пива в руке – тот самый, которого они видели в воскресенье на лесной поляне. Пришел выяснять отношения или что-то забирать. Молот его не пустил.

– Ты что за хрен с горы? – спрашивал парень. – Ты чего здесь нарисовался?

Молот не знал, как ответить на этот вопрос, а потому хранил молчание.

– Ты в наши дела не лезь, слышь, – говорил парень. – Ты отвали давай с дороги.

Молот не отвалил.