Читать книгу "Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте - Пьер Антонетти"

На самом деле чудеса, совершаемые жителями Пьяченцы, не представляют собой чего-то исключительного. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить о пире, устроенном в июне 1466 года по случаю свадьбы сестры Лоренцо Великолепного, продолжавшемся три дня. Тогда две сотни приглашенных поглотили 260 каплунов, 500 гусей, 236 уток, 1500 цыплят, 470 голубей, залив все это 50 бочонками белого вина и 70 красного![22]

Что касается питания населения Флоренции в целом, то благодаря Ш. де Ла Ронсьеру[23] мы имеем предельно точное представление о том, что ели ее жители в XIV веке. Для уточнения этой картины применительно к эпохе Данте достаточно скорректировать в сторону уменьшения приведенные ниже цифры, относящиеся к периоду, для которого были характерны более высокие запросы и лучшее качество жизни. В общих чертах дело обстоит так. Хлеб — основа питания (в среднем по килограмму в день на человека). Он хорошего качества и высокой питательной ценности. Удивительно много потребляют фруктов и овощей (в частности, 100 граммов бобов на человека в день). Еще больше удивляет количество мяса, съедаемого человеком в день (в среднем 100 граммов), не считая дичи и домашней птицы, а также речной, озерной и морской рыбы. Зато молока и меда, если не учитывать того, что идет на изготовление кондитерских изделий, потребляют мало. Специй, ввозимых с Востока (перец, корица, мускатный орех, гвоздика, имбирь) или выращенных в Италии (шафран, горчица, розмарин), напротив, едят много. Что до вина, то им, откровенно говоря, злоупотребляют: полтора литра в день на человека! Известны были также пиво (cervisia, ячменное пиво) и спиртосодержащие напитки, которые во Флоренции потреблялись в умеренных количествах: здесь не испытывают недостатка в хороших винах местного производства (тем не менее привозят и из-за границы), продающихся в тавернах, многочисленных и не страдающих от недостатка посетителей, как и в наши дни (в барах и пабах). Вину приписывают всевозможные достоинства, в том числе свойство «ускорять рост всех членов тела, которые, не будь вина, оставались бы маленькими и хилыми…» — так проповедовал в 1306 году брат Джордано да Ривальто (из книги Ла Ронсьера. Т. 1. С. 404). «Каждый год 1 ноября устраиваются праздники вина нового урожая, и popolo minuto (простой народ) радуется, что важным персонам запрещено по этому случаю пребывать в городе» (там же. Т. 1. С. 127). Ясно, что хорошие еда и напитки являются во Флоренции предметом особой заботы и что, несмотря на неурожаи и эпидемии (правда, нередкие), большинство флорентийцев могут, когда лучше, когда хуже, удовлетворить свои потребности в достаточном и сбалансированном питании.

Глава вторая

Периоды жизни

День, месяц, год

В эпоху Данте отсчет времени ведется при помощи простой свечи с делениями, песочных часов (arenario), клепсидр (водяных часов) или солнечных часов (meridiana). О наступлении дня и ночи религиозные и гражданские сообщества оповещают колокола монастырей, церквей, городских учреждений. Они зовут на молитву и работу, свидетельствуют о радостных и горестных событиях в публичной и частной жизни, о пожарах, «беспорядках» и восстаниях, о созыве народных собраний, о канунах праздников — короче, обо всем, что образует коллективное время, в которое включено время индивидуальное, или, если употребить выражение Ж. Ле Гоффа, «время купца и время Церкви».[24] «Каждый звук, от позвякивания колокольчика до гула большого колокола, имел свой смысл» (Давидсон). У каждой колокольни — свое назначение. Колокол капеллы Делла Бадиа (до реконструкции 1330 года), располагавшейся в старом поясе городских укреплений, возвещал о третьем и девятом каноническом часе, иначе говоря, согласно старинному комментатору Данте, Якопо делла Лана, о начале и конце рабочего дня (мы еще вернемся к вопросу о распорядке рабочего дня, далекому от решения). Колокол Дворца приоров, весивший 5775 килограммов и требовавший усилий двенадцати человек, чтобы привести его в движение, пока некий хитроумный механизм не позволил обойтись силами лишь двух, подавал мирянам сигнал о пробуждении и начале рабочего дня. Колокол Дворца подеста (современный Барджелло), который называли «ла Монтанина» (он весил 3 тысячи килограммов), в военное время звонил о сборе и выступлении в поход городского войска. К ним следует добавить колокола капелл и церквей, наперебой, непрестанно выводившие над городом волнующую мелодию молитвы. Вот почему столь тщательно подбирали многочисленных звонарей: иногда их приглашали из других мест, предоставляли жилье и питание, одевали в официальный мундир с гербом Флорентийской республики (колокол над красной лилией).

Ритм рабочего дня сильно отличается от нашего. Прежде всего, очень рано вставали. Не будем говорить о монастырях, где колокол в полночь созывает на заутреню, а через три часа — на утреню. Поговорим о мирянах. Они просыпаются в шесть часов утра, когда колокола звонят первый канонический час. Домочадцы встают и, наскоро умыв руки, лицо и шею, идут в церковь на молитву; особенно пунктуальны женщины: предводительствуемые матерью семейства или кормилицей, они обычно не пропускали ни одной службы.

Возвратившись из церкви, садятся за скромную трапезу. Мужчины тем временем уже ушли на работу, натощак, прихватив с собой легкий завтрак: городские конторы открываются на заре, в третий канонический час у них перерыв. Вопрос о начале рабочего дня чрезвычайно сложен. Принимая во внимание приведенное нами свидетельство Якопо делла Лана из его комментария к стихам Данте:

Флоренция, меж древних стен, бессменно Ей подающих время терц и нон.

(Рай, XV, 97–98)

Терция (третий канонический час) была началом, а нона (девятый канонический час) окончанием рабочего дня. Но, как заметил А. Пезар, в таком случае «рабочий день был бы на удивление коротким».[25] К тому же, уточняет исследователь, Данте «ясно объясняет, почему колокола звонили не в девять утра и три часа дня, как сказали бы мы, а непосредственно до и после полудня» (Пир, IV, XXIII, 14–16).[26] Если предположить, как поступают некоторые (в частности, Дж. Фазоли),[27] что перерыв в работе делали между третьим и девятым каноническим часами, то трудовой ритм прерывался бы в тот момент (середина второй половины дня), на который приходится пик трудовой активности. Речь определенно идет о коротком перерыве, чтобы, к примеру, рабочие на стройке могли съесть свой скромный завтрак. Но вернемся к нашей терции. Именно в этот час в университетах начинались лекции, а студенты и профессора, как известно, никогда не любили подниматься очень рано… Предположим, что (тут мы вновь обратимся к тексту Якопо делла Лана) работу прекращали в девятом каноническом часу (примерно в три часа пополудни). Вполне вероятно, так и было зимой, по солнечному времени. Но мы знаем, что дневная работа продолжалась вплоть до захода солнца, когда колокола начинали звонить к вечерне (Vespero), около шести вечера. Как бы то ни было, это и есть время вечерней трапезы (cena), свидетельствующее об окончании дня: сразу после ужина ложатся спать — за исключением летней поры, когда проводят время на улице вплоть до сигнала, возвещающего тушение огня: все расходятся по домам, препоручив город ночному дозору. Только таверны и публичные дома остаются открытыми до повечерия (compieta), примерно девяти часов вечера. Затем воцаряются тишина и ночной покой.