Читать книгу "Перманентный кризис. Рост финансовой аристократии и поражение демократии - Марк Шенэ"

Иначе говоря, стремление к удовлетворению своих желаний способствует удовлетворению интересов всего общества. Ставшее знаменитым выражение «невидимая рука» иллюстрирует эту идею.

Говоря в целом, с конца наполеоновских войн и до Первой мировой проведение политики, вдохновленной либерализмом, создало условия для невиданного прогресса в области не только экономической, но и научной и социальной, и плодами этого развития смогло воспользоваться большинство населения.

Финансовая аристократия рядится в либеральные одежды

Весьма поучительно сравнить идеи, высказанные в приведенных отрывках, с нынешней ситуацией. Начнем с фон Мизеса.

«Либерализм, – пишет он, – всегда имел в виду благо всех, а не какой-либо особой группы». Распределение доходов позволяет измерить, в какой мере общее благосостояние стало (или не стало) общественным ориентиром. Интересна в этом отношении историческая перспектива. Согласно экономисту Томасу Пикетти, в США один самый имущий процент населения обладал в 1910 году 18% национального дохода. К 1970 году ситуация частично выровнялась, и тот же 1% получал уже не более 8%. А в 2010 году разрыв в доходах опять вырос и вернулся к показателю вековой давности: 18% доходов для 1% населения[58].

Если взять вместо 1% еще меньшую долю, порядка 0,001%, то разрыв по сравнению с Первой мировой войной станет еще более впечатляющим.

Кроме того, работы Томаса Пикетти основываются на налоговых декларациях, тогда как сегодня существование «налоговых гаваней», сложных финансовых продуктов и непрозрачных финансовых комбинаций облегчает сокрытие гигантских состояний. Во многих странах разрыв в доходах достигает воистину головокружительных, неслыханных размеров.

Случай США достаточно красноречив. Согласно данным Associated Press, в 2006 году самые высокооплачиваемые директора 20 хедж-фондов получили в среднем по 657 млн долл. Этот доход примерно в 15 тыс. раз превосходил среднюю зарплату этого года, тогда как еще в 1970 году разрыв между самыми высокими и средними зарплатами был порядка 30-40 раз. Доходы директоров спекулятивных фондов примерно в 18 раз выше средних доходов 20 самых высокооплачиваемых гендиректоров нефинансовых фирм, входящих в фондовый индекс акций Standard & Poor’s 500, что ясно отвечает на вопрос, в чьих руках по-настоящему сосредоточена власть.

Во Франции, для сравнения, зарплата президента достигает десятикратной официальной минимальной зарплаты[59]. В 2006 году Тьерри Демаре, председатель административного совета Total, получил примерно 3 млн евро, то есть в 2142 раза больше официального минимума.

В 2006 году гендиректор хедж-фонда Renaissance Technologies получил 1,5 млрд долл., то есть в 20 раз больше, чем самый высокооплачиваемый директор из всех нефинансовых компаний по индексу S&P 500 (в данном случае, директор Yahoo, который заработал 72 млн долл.). Через год, в 2007 году, кратность между этими доходами достигла уже 44 раз. Джон Полсон, директор одноименного хедж-фонда, заработал в этом году 3,7 млрд долл. (тогда как директор Oracle, в свою очередь, 85 млн долл.), что достигает 80 тыс. средних зарплат по стране.

К 2013 году по сравнению с 2007 годом разрыв еще более усугубился. Каждый из 20 самых высокооплачиваемых директоров хедж-фондов получил в среднем 1,1 млрд долл., то есть 25 тыс. средних зарплат, и в 33 раза больше, чем 20 самых высокооплачиваемых гендиректоров нефинансовых компаний, входящих в индекс S&P 500, получивших в среднем по 33 млн долл. В том же году Джордж Сорос, председатель хедж-фонда Soros Fund Management Renaissance Technologies, побил все рекорды, заработав 4 млрд долл., то есть примерно в 52 раза больше, чем Ларри Эллисон (Oracle), наиболее высокооплачиваемый из гендиректоров нефинансовых компаний, получивший 76,9 млн долл.[60] Таким образом, Джордж Сорос получил в 2013 году примерно 87 тыс. средних зарплат.

Согласно либеральной логике, такие астрономические вознаграждения еще более проблематичны и несправедливы, если они сопровождаются тяжелыми убытками для акционера и налогоплательщика. Так, Брэди Дуган, глава Credit Suisse до марта 2015 года, за восемь лет на этом посту заработал 160 млн швейцарских франков, тогда как за этот период курс акций банка упал на 70% и банк должен был выплатить США в 2014 году рекордный штраф в 2,8 млрд долл. за уклонение американских клиентов от уплаты налогов. И бремя этого штрафа легло не только на акционера (и в какой-то степени на клиента), но и на швейцарского налогоплательщика, поскольку эта сумма была частично списана с налогов самого банка! Ситуация не улучшилась с преемником Брэди Дугана, Тиджаном Тиамом, получившим 19 млн франков за второе полугодие 2015 года, тогда как между июлем 2015-го и июлем 2016 года акция банка утратила еще 60% стоимости!

Не отстает и UBS, поскольку если бонусы были бы здесь отменены в трудные годы (2007, 2008, 2009 и 2012), то убытки были бы значительно сокращены. Банку пришлось бы платить налоги на прибыль, начиная с 2012 года, а не ждать 2017 года. Недостача для одного кантона Цюрих составила 49 млн франков, кстати, ровно столько, сколько школы, образовательные учреждения и университет кантона должны будут сэкономить в 2017 году![61] Не мешает напомнить, что швейцарского налогоплательщика уже призывали на помощь банку, чтобы спасти его от краха в 2008 году, и что, следовательно, бонусы, выплаченные в это время, особенно неоправданны.

Ричард Фалд, бывший руководитель Lehman Brothers, заработал, в свою очередь, между 2000 и 2007 годами примерно 0,5 млрд долл., несмотря на ответственность, которую он несет за разорение банка. Примеры такого рода многочисленны, и они не знают границ. Так, в Испании один из руководителей банка Bankia, Аурелио Искиердо, получил перед выходом на пенсию в 2012 году «золотой парашют» размером в 7,6 млн евро, несмотря на 23 млрд евро, которые европейский налогоплательщик вынужден был вложить, чтобы спасти его банк от разорения.

Когда Джозеф Кассано, директор AIG Financial Product Division, вышел на пенсию в 2008 году, он фактически остался в этой своей американской страховой компании, поскольку был нанят «консультантом» с зарплатой в 1 млн долл. в месяц. Но, оказавшись на грани банкротства в 2008 году, компания была спасена за счет экстренных вложений американского налогоплательщика. По словам самого Джозефа Кассано, новый контракт позволил сохранить в лоне компании то «интеллектуальное богатство»[62], которое лично он воплощает! В отличие от других финансовых институтов, AIG сделала колоссальные ставки на выживание банка Lehman Brothers, что и было причиной его собственных проблем. О каком «интеллектуальном богатстве» может идти речь? Tat is the question.

Можно упомянуть и Джеми Даймона, генерального директора JPMorgan Chase, чья зарплата выросла в 2013 году на 74% и достигла 20 млн долл., невзирая на шестимиллиардные убытки, причиненные трейдером Бруно Иксилем в 2012 году (см. гл. I), и на 20 млрд, которые банк должен был выплатить в 2013 году по различным предъявленным ему искам, в том числе за пособничество в мошенничестве, как в случае афериста Бернарда Мейдоффа. Иметь в своем распоряжении послушный совет директоров и руководить банком «too big to fail» представляется делом явно прибыльным.