Читать книгу "Выжить с волками - Миша Дефонсека"

— Это что такое, ты что, сердишься? Да ты должна быть благодарна за то, что я для тебя делаю, уж поверь мне, я-то сделала побольше, чем твоя собственная мать.

— Нет! Моя мама подарила мне жизнь!

— Ах ты, нахалка! И где же твоя мать сейчас?

Это была одна из тех злобных фраз, которые я никогда не забуду. «Она»-то знала, где находится моя мама. Во всяком случае, далеко от меня, и уж своим взрослым умом она понимала, что сейчас творится в Бельгии и почему я здесь… с ней. Из-за денег! И она осмеливалась так говорить! Конечно, я должна была испытывать благодарность за то, что она взяла меня к себе, за то, что она меня кормит, но я не могла. Мне до сих пор трудно рассказывать об этом, потому что я помню, с каким лицом она говорила. Я многое так и не смогла понять в этих людях. Почему она с таким отвращением относилась к тому, что ей приходится «возиться со мной»? Из-за дедушки? Конечно, если она его так ненавидела, а он отвечал ей тем же. Может быть, это дедушка каким-то образом заставил ее взять меня в семью и дать мне свое имя? Какие темные дела творились в этой семье? Я не понимала, я была одна среди взрослых, без мамы, а этой женщине было совсем не жалко меня. Я могла лишь ненавидеть ее, с каждым днем все сильнее. И видеть кошмары по ночам. Ужасные кошмары, в которых я падала в пустоту, а потом просыпалась в поту, и рядом не было никого, кто бы мог меня утешить. Я замыкалась, страх стал моим постоянным ночным спутником, но днем я заставляла себе сопротивляться, бунтовать, притворяться. Я расстреливала ее взглядом, молчаливо резала на кусочки. Я защищалась, как могла.

Шли недели, а наши отношения становились все хуже. Она не прекращала отпускать замечания по поводу моей глупости, неспособности научиться шить, убираться. Я ни с кем в этом доме не общалась нормально. Я была лишней, и ее «прекрасная горничная» Жанин без стыда отнимала ту малость, которая мне принадлежала.

Дедушка подарил мне маленький темно-зеленый портфель из искусственной кожи. Мне было нечего туда положить, только птичье перышко, красивый листок, камешек… но это было моим. Я допустила ошибку — принесла подарок в свою комнатушку, обычно Марта хранила мои маленькие сокровища (куклу, старого желтого медвежонка) на ферме: она слишком хорошо знала «другую», как они с дедушкой ее называли. Я помнила о том, как у меня украли мой школьный пенал, поэтому хотела пометить свою собственность и так как я не могла написать на нем свое имя, то сильно прикусила угол портфеля, чтобы оставить отпечаток зубов.

Я хотела где-нибудь спрятать его, но не успела. Зачем-то вышла из каморки буквально на несколько минут, а когда вернулась, мой портфель уже исчез. Я не могла оставить это просто так, ведь дедушка только сегодня мне его подарил.

Я открыла дверь в комнату Жанин и увидела, как она кладет его на кровать. Я бросилась к ней, чтобы отнять портфель, а она начала кричать:

— Эй, это мое!

— Нет! Это мое! На нем отпечаток моих зубов! Я знаю, что это мой портфель!

Это не произвело впечатления на горничную. Она продолжила кричать, спустилась вниз, чтобы нажаловаться «другой», а я в ярости бежала за ней, уверенная, что в этот раз выиграю. На портфеле был мой отпечаток, никто не может этого отрицать.

— Это мое! Я его укусила!

— И где же ты его взяла, а? Откуда он взялся?

Я ничего не сказала, но готова была ее укусить. «Когда дела идут плохо, закрой рот, — говорил дедушка. — Если ты что-нибудь скажешь, твоими словами всегда смогут воспользоваться против тебя…»

Наверное, он имел в виду другую опасность, но я поняла его буквально.

Вираго так ненавидит дедушку, что, даже если я расскажу о его подарке, мне все равно его не отдадут. И тем более никто не должен слышать, что я счастлива на ферме, я слишком боялась, что мне запретят туда ходить. Это было единственное место, где я была свободной.

Я заскрипела зубами, она должна была услышать мой гнев. Я сохранила эту привычку на всю жизнь. Каждый раз, когда трудности заставляли меня молчать перед фактом явной несправедливости, мой рот был закрыт, но скрип моих зубов выражал протест. А в тот Лень я думала: «Вот увидишь, я расскажу об этом дедушке! За мной есть люди, которые поддержат меня, ты думаешь, что я одна, а я больше не одна!»

На следующий день я со слезами рассказала дедушке эту историю.

— Не плачь. Мы найдем что-нибудь другое, еще лучше, и на этот раз ты хорошенько спрячешь подарок.

Действительно, он вскоре принес мне какой-то незнакомый предмет. Маленький компас. Мне показалось, что это большой зуб, а дедушка сказал:

— Посмотри, это очень точный инструмент. Я тебе сейчас объясню: синяя стрелка всегда указывает на север. Если держишь его перед собой, то север там. А теперь повернись, она всегда указывает на север. Можешь вертеться, как хочешь, стрелка всегда скажет, где он. А это очень важно. Если ты знаешь, где север, то знаешь, где юг, восток и запад. С ним ты не потеряешься. Никогда.

Это было волшебно. Я играла с маленьким компасом во дворе фермы. Он, словно жемчужина, скрывался в раковине. Такой маленький, что помещался на кончике пальца, но стрелку и буквы было видно превосходно. Я еще не знала, какую роль он сыграет в моей жизни, тогда я только играла с ним, определяя стороны света. Сарай находилось на юге, с курятником было сложнее: он на юго-востоке, объяснил мне дедушка. А на востоке? У меня было чувство, что дедушка придавал большое значение востоку. «На востоке…» — он словно подсказывал, где находятся мои родители. На востоке были Германия и Польша. На самом деле он не знал, где они, но вполне вероятно, что в Германии или Польше. Маленькая стрелка волшебным образом связывала меня с мамой и папой. Я могла смотреть в том направлении и думать: они где-то там, они живы. Возвращаясь к «другой», я решила, где будет мой тайник: ночью компас будет лежать у меня во рту, за зубами, а в течение дня я буду прятать его в носке. Отнять его будет невозможно!

По дороге я снова играла. Посмотрим… церковь — на западе. Собака, мимо которой я прошла, — на севере… Я чувствовала себя сильной и знающей. У меня был волшебный секрет, неведомый другим: я никогда не потеряюсь. Теперь я смогу пойти куда захочу и когда захочу, остальные не смогут меня найти: они заблудятся, а я всегда буду знать, где нахожусь.

Компас казался еще волшебнее благодаря красивой раковине, которая сжимала его между створками, вот такая красивая штучка… последний дедушкин подарок. Мог ли он знать, что я действительно им воспользуюсь? Я и сама этого не могла представить. Все произошло немного позже. Резкий удар по моему хрупкому спокойствию. Кажется, это было в конце осени. Дедушка отвел меня в сторонку и сообщил очень плохую новость:

— Цыпленочек, тебе нельзя больше приходить, это опасно, фрицы что-то подозревают, и лучше будет, если ты некоторое время тихо посидишь дома. Вместо тебя будет приходить Леопольд.

Дедушка не приказывал мне уйти навсегда, но я все поняла по-другому. Я думала, что он уже сказал «другой» присматривать за мной… она хотела отдать меня немцам… а «фрицы» что-то подозревают… опасность. Я еврейка, а ведь я уже почти забыла об этом, и вот дедушка хочет запереть меня, как раньше, когда мама говорила: