Читать книгу "Последнее Евангелие - Дэвид Гиббинс"

Британия была его единственным завоеванием для империи, единственной победой. Теперь он полностью посвятил себя описанию истории этой земли, начиная с самых ранних времен. Клавдий прочитал все, что только можно было прочитать на эту тему, начиная с походного журнала античного исследователя Пифия, первого в истории, кто обогнул остров, и заканчивая жуткими рассказами об охоте за головами, добытыми его легионерами у друидов, которых после казнили. И он нашел ту самую принцессу из благородной семьи, девушку, которую приказала отыскать Сивилла, ту самую, которая станет королевой-воительницей.

— Скажи мне, — вдруг ни с того ни с сего попросил Клавдий. — Ты видел моего отца во сне?

— Да, потому и написал «Историю германских войн», — ответил Плиний и начал рассказ, который Клавдий слышал от него миллион раз: — Это случилось, когда я командовал кавалерией. Мы разместились возле Рейна. Однажды я проснулся посреди ночи и увидел перед собой призрак. Клянусь, это был римский генерал Друз. Трой уважаемый отец. Он поручил мне запечатлеть его в истории.

— Он умер еще до моего р-р-рождения. — Клавдий мельком взглянул на бюст отца и трагически заломил руки. — Его о-о-отравили, как и моего любимого брата Ге-е-ерманика. Если бы только я стал его достойным наследником, если б мог повести за собой легионы, как Германик, заслужить доверие людей!

— Тебе и так это удалось, — заверил Плиний, с тревогой глядя на Клавдия. — Вспомни Британию.

— Да, знаю. — Клавдий тяжело рухнул на скамью и слабо улыбнулся: — В том-то и дело. — Он начал играть монеткой — блестящим сестерцием с изображением его собственного профиля. Нервная привычка, которую Плиний замечал за Клавдием уже давно. Монетка выскользнула и покатилась к свиткам у двери. Клавдий раздраженно вздохнул и вроде бы хотел уже встать, но снова сел и угрюмо уставился на собственные руки. — Знаешь, в честь меня там простроили храм. А теперь воздвигают еще и амфитеатр! В Лондиниуме. Видел? Нет? А вот я видел, когда тайно посещал там ее гробницу прошлым летом.

— Прошу тебя, не надо снова об этом, принцепс! — взмолился Плиний. — У меня потом каждую ночь кошмары. А как же Рим? Неужели ты забыл обо всем, что сделал для Рима? Клавдий, ты столько всего построил! Люди тебе благодарны.

— Мало кто видит это, — ответил Клавдий. — Все мои постройки либо под землей, либо под водой. Я тебе рассказывал про секретный тоннель под Палатином? Прямо под моим домом. Аполлон приказал мне вырыть его. Я выполнил его волю, высказанную на дубовых листьях в пещере Сивиллы. Погоди, сейчас вспомню, как там было…

— А Иудея? — поспешил прервать его Плиний. — Ты сделал так, что во всей империи к иудеям стали относиться терпимее. Ты даровал Ироду Агриппе Иудейское царство.

— А потом он умер, — прошептал Клавдий. — Он был мне лучшим другом… Пусть даже и испорченным Римом, испорченным моим подлым племянником Калигулой!

— У тебя не было выбора, — продолжал гнуть свое Плиний. — Некому было заменить Ирода, поэтому тебе пришлось сделать Иудею провинцией Рима.

— Позволив жадным и продажным казначеям управлять ею! И это после того, что еще сто лет назад Цицерон предупреждал о последствиях провинциального самоуправления. Классическая ошибка, — горько добавил Клавдий. — Видимо, я не усвоил урок.

— Восстание иудеев было неизбежно.

— Вот так ирония, правда? Спустя пятнадцать лет после того, как Рим объявил о всеобщей терпимости к иудеям, он делает все, чтобы стереть их с лица земли.

— Такова была воля богов.

— Нет. Это не боги. — Клавдий судорожно сглотнул. — Помнишь храм, о котором ты мне рассказывал в прошлый раз? Тот, что воздвигнул Веспасиан в Риме. В честь Клавдия! Получается, я теперь тоже бог, понимаешь? Я бог, но бог, который не хотел уничтожать иудеев. Зря ты все списываешь на богов.

Плиний быстро свернул свиток, всунул его в кожаную сумку, лежащую под столом подальше от расплескавшегося вина, и нерешительно вытащил другой.

— Ты вроде собирался рассказать мне что-то об Иудее. Может быть, в другой раз?

— Нет. Сегодня.

Сгорая от нетерпения, Плиний занес металлическое перо над свитком. Клавдий просмотрел написанное на папирусе и остановился на пустом месте, специально оставленном для сегодняшнего рассказа.

— Тогда ответь мне, — попросил Плиний, — что ты думаешь об этой новой иудейской секте?

— Для этого я и попросил тебя прийти. — Клавдий тяжко вздохнул. — Это последователи помазанника Божьего, Мессии, Христа. Я узнал о них, когда посещал Пифагорейские поля. Простые люди, решившие следовать за назарянином. Больные, калеки, изгои. Люди, столь отчаянно жаждущие счастья, что заражают этим желанием других, заставляя каждого искать спасение — путь к освобождению от бремени жизни.

— Откуда ты знаешь?

— Я один из них.

— Ты?! — недоверчиво переспросил Плиний. — Ты иудей?

— Нет! — засмеялся Клавдий, качая головой. — Я калека, изгой. Тот, кто пошел за назареянином в поисках исцеления.

— Ты пошел за этим человеком? Но я думал, ты никогда не ездил на Восток.

— Ирод все устроил. Мой дорогой друг Ирод Агриппа. Он хотел лишь помочь, увезти меня подальше от Рима. Он прослышал об одном чудотворце из Иудеи, назареянине из рода иудейского царя Давида. Это была моя единственная поездка на Восток. Помню, от жары приступы случались чаще…

— Хочешь сказать, что съездил напрасно?

— Да, если не считать нескольких часов у озера. — Внезапно взгляд Клавдия устремился куда-то вдаль. — Город Назарет раскинулся на берегу Генисаретского озера. Представляешь, вода там совершенно пресная, хотя озеро поистине громадное. И лежит в нескольких стадиях ниже уровня моря.

— Удивительно! — Плиний спешно записывал. — Расскажи подробнее.

— Он был плотником и рыбаком. Ирод, я и наши женщины отчалили вместе с ним на его корабле, порыбачить, попить вина. Я тогда ведь путешествовал с моей милой Кальпурнией, вырвавшись из когтистых лап жены. Мы были все одного возраста: молодые мужчины и женщины. Даже я тогда был счастлив, хотя считал, что мне это не дано… Я пролил вино в озеро, и назареянин еще пошутил, что превратит воду в вино и выловит всю рыбу!

— Но чудо не произошло?

— После рыбалки мы просидели на берегу до самого заката. Ироду не терпелось пройти в город, и он ушел в поисках других удовольствий. Мы с назареянином остались наедине.

— Что он тебе сказал?

— Он сказал, что я должен покорно принять эти муки, что они защитят меня и приведут к величию, о котором я едва мог мечтать. Я и понятия не имел тогда, о чем он. К величию… Меня, Клавдия Калеку, невзрачного племянника великого императора Тиберия, которого мало кто выносит в Риме, изгнанного и отверженного всему и вся! Тогда многие мои ровесники уже снискали славу, став легионерами.

— Он узрел в тебе ученого мужа и будущего императора, — прошептал Плиний. — Он видел твою судьбу. Он был удивительно проницательным человеком, принцепс!