Читать книгу "Записки из чемодана. Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти - Иван Серов"

Но этого не было, потому что на XX съезде партии руководство партии, то есть члены Политбюро — Молотов, Маленков, Микоян, Ворошилов, Хрущев, Каганович*, Шверник* — сидели в Президиуме, а мы с генеральным прокурором Руденко* читали их подписи, утверждавшие приговоры к смертной казни в период 1937–1938 годов. Особенно изощрялся Каганович. И нехорошо, что этот политикан, подлый провокатор Мехлис похоронен на Красной площади вместе с революционерами Фрунзе*, Калининым* и другими. Я отклонился от темы под наплывом возмущения.

После звонка начальника секретариата о том, чтобы я перебрался в кабинет начальника СПО, я собрал работников милиции, коротко попрощался, передал дела заместителю (тоже из военных выпускников) Зуеву*, правда, не совсем удачно подобранному, и ушел в СПО. В секретно-политическом отделе госбезопасности собрал начальников отделений и познакомился с ними. Многие из сотрудников работали при Ежове и трусили, боясь последствий за свои дела.

С приходом в отдел мне пришлось заново знакомиться со структурой, с делами, в том числе и следственными, так как в то время еще все отделы, а не следственное управление, вели следствие и могли арестовывать. Но потом уже следствие перешло в следственное управление, а к нему — и все дела на арестованных, и при мне уже СПО занималось своими прямыми делами.

Сложность моей работы в СПО заключалась в том, что год тому назад (осенью 1938 года) в НКВД пришел бывший секретарь ЦК Грузии Берия, который обновил руководящий состав НКВД СССР за счет привезенных из ЦК Грузии и из НКВД Грузии. Даже секретари и стенографистки были привезены в связи с назначением Берия наркомом внутренних дел СССР в конце 1938 года. Он из Грузии привез несколько десятков человек грузин и тбилисских армян, в том числе Деканозова* и братьев Кобуловых (армяне)[26].

Всех расставил на руководящие должности в наркомате, а также и на главных направлениях периферии. В Белорусский наркомат — Цанава*, на Украине — Кобулов-младший*, на Дальнем Востоке — Гвишиани*, в Ленинграде — Гоглидзе* и т. д.

Деканозов в 1938–1939 годах был начальником контрразведывательного управления НКВД СССР. Затем Берия решил, что в Наркомате иностранных дел также необходимо иметь своего человека, и послал туда Деканозова, который через некоторое время был назначен послом СССР в Германию, с расчетом вести там и разведывательную работу.

Осенью 1939 года в связи с назначением меня наркомом внутренних дел Украинской ССР я поставил вопрос, что мне в роли заместителя не нужен Кобулов. Его отозвали в Москву и через короткий срок назначили к Деканозову в Берлин. Таким образом, перед войной эти два армянина оказались в Берлине представителями СССР.

Приезжая из Киева в Москву по делам, мне рассказывали о том, как успешно работают чекисты Деканозов и Кобулов, которые в Берлине пользуются авторитетом и вместе с этим удачно выполняют чекистские обязанности.

Старший Кобулов Богдан, тогда работавший начальником следственного управления НКВД СССР, неоднократно хвастался работой своего младшего брата Амаяка…

Первое время все эти «варяги», каждый в отдельности, пытались ущемить СПО, как это было до меня, так как там замещал начальника отдела помощник начальника отдела Федотов* — мягкий человек, опытный чекист, но с грешком. Вот «варяги» и пользовались этим обстоятельством.

Когда я пришел, то это пытались продолжать. Но я уже стал разбираться в делах и давал должный отпор, когда видел несправедливость.

Нарком и 1-й заместитель наркома Меркулов на меня поглядывали с удивлением, что, мол, за птица Серов, не понимает субординации и не хочет никому уступать. Но если в отделе случался промах, то тут «варяги» дружно наваливались на меня.

А дела в отделе были плохие, вернее, много было липовых дел, заведенных еще при Ежове, которые не знали как закончить. Когда я давал указания написать заключение об освобождении, если предъявленное обвинение не подтверждается, тогда эти горе-чекисты боялись, что за необоснованный арест их могут наказать. Вот и получалась сказка про белого бычка.

Надолго в памяти у меня остался ряд дел, характеризующих методы и поспешный стиль работы, имеющий цель выглядеть хорошо и показать новому начальнику свою квалификацию и тем самым положительно себя зарекомендовать с тем, чтобы удержаться.

Начальником одного из отделений у меня был небезызвестный Райхман*, который впоследствии более 10 лет работал в МГБ на руководящих должностях. Старшим оперуполномоченным у него был Андрей Свердлов* (сын Якова Свердлова), в то время — молодой чекист, но уже успевший посидеть в тюрьме при Ежове «за участие в молодежной антисоветской организации в Кремле» (он там жил)[27].

Помощник начальника отдела Федотов П. В. был очень осторожный человек. Через несколько дней, явившись ко мне на доклад, они доложили «план мероприятий по француженке Л.», прибывшей в Москву для встречи в Киеве с человеком, который представляет интерес для французов. Планом предусматривалось, что с ней познакомится молодой человек (Андрей Свердлов), владеющий французским языком, добьется у нее успеха, а затем завербует ее.

Ознакомившись с планом, у меня возникли вопросы и некоторые сомнения, в частности, в течение недели познакомиться, влюбиться и завербовать (совсем как в кино!). Меня заверили, что с французами такие дела проще всего делаются, и я согласился. Ободренные моей поддержкой, они уже к вечеру доложили, что Андрей познакомился с ней и сейчас находится в ресторане. Через день они оба собрались ехать в Киев.