Читать книгу "Василий Львович Пушкин - Наталья Михайлова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
московский стихотворец ответил в автобиографической повести или, как он сам назвал ее, сказке, которая заслуживает нашего несомненного внимания.
В 1815 году в 9-м номере журнала «Российский музеум» была напечатана повесть В. Л. Пушкина «Любовь первого возраста». Под текстом указаны место и дата его создания — Нижний Новгород, 24 апреля 1813 года. В самом начале повествования сообщается, что это сказка на заданные слова: простота, кораблекрушение, надежда, война, насекомое, гром, ручей, селение, ладья, торжество, обольщение. По существу, перед нами — памятник салонной игры, которой предавался В. Л. Пушкин в Нижнем Новгороде, куда бежал из Москвы от нашествия наполеоновской армии. Василий Львович, не зная себе равных в буриме, стихах на заданные рифмы, и в прозе сочинил изящную историю на заданные слова, адресовал ее некоей даме и посвятил тому, что всегда любезно женскому сердцу, — рассказу о первой любви:
«Я был молод, любил, как и другие, и в первый раз узнал нежную склонность и сердечное влечение к любезности и красоте женской. Я влюбился, как влюбляются в молодости, то есть страстно. Я редко видел Зюльмею (позвольте мне дать ей это имя, ибо оно первое мне представилось). Редко видел, но видел довольно часто для того, чтобы ее боготворить и питать воображение теми прелестными мечтами, которых скоро лишаемся и о которых всегда сожалеем»(184).
Веселая, резвая и беспечная красавица шестнадцати лет подозревала о тайной склонности сочинителя. Василий Львович создал прелестный образ юной московитянки, как назвал он ее:
«…Зюльмея, живая Зюльмея, будучи резвее всех подруг своих, поймала прекрасную бабочку, которую всем показывала с тайным восхищением. „Ради Бога, пусти на волю бедного насекомого, — сказала Азема, дочь моего дяди, — это эмблема непостоянства, а непостоянство для меня ужасно“. — „А мне кажется, — воскликнула Зюльмея, — что бабочка — эмблема удовольствия“. Эти слова, произнесенные с живостью, привели меня в трепет» (185).
Конечно, бабочка — символ непостоянства, суетности. Между тем у масонов бабочка обозначает Психею — душу, бабочка — знак бессмертия души. О бабочках и мотыльках писали в своих стихах и В. В. Капнист, и М. М. Херасков, и Г. Р. Державин.
В рассказе В. Л. Пушкина — разлука, встреча уже с замужней возлюбленной, их объяснение и… завершение повествования на самом интересном месте, потому что «все слова прибраны», заданный предмет дописан.
Кто же была та, что внушила Василию Львовичу первое чувство? Имя ее матери обозначено в тексте буквою «С», имя ее мужа — буквою «Н». Оставляем для любопытных изыскателей поиски прототипа утаенной любви московского стихотворца. Быть может, это баронесса Екатерина Александровна Строганова (она была тремя годами моложе В. Л. Пушкина), вышедшая замуж за Ивана Александровича Нарышкина, который был пятью годами его старше? Кто знает… Но сейчас хотелось бы обратить внимание на другое: рассказ о первой любви Василия Львовича интересен нам потому, что в нем создан его автопортрет в молодые годы:
«Если пленительная Зюльмея никогда не существовала, как то вероятно, ибо повесть не есть история, то по крайней мере я представил себя таким, каким был в молодости и не перестал, кажется, быть и в теперешних моих летах, когда все мечты исчезают» (191).
Вспоминая накануне дня своего рождения свою первую любовь, Василий Львович пишет об искренности, нежности первого чувства, которое побуждало его писать и прозу, и стихи — неотправленные письма к возлюбленной он читал с восторгом брату, единственному поверенному своего сердца; на стене домика, давшего ему приют во время грозы, он «писал… стихи и прозу в честь Зюльмеи».
Повесть «Любовь первого возраста» сохранила для нас ценные свидетельства самого В. Л. Пушкина о его первых шагах в свете, о первых стихотворных опытах:
«…пустившись в блистательные общества, я стал не так робок и начал приобретать ту светскость, которой только научаются, можно сказать, в обращении с знатными и придворными. Всегда любил я поэзию и всегда ею занимался. Граф Стр.***, князь Бел***, графы Сег*** и Коб***, княгиня Д*** и графиня Ш*** читали стихи мои с обязательным снисхождением и позволяли мне участвовать в их забавах. Тогда в обыкновении были благородные спектакли, я играл комедию с лучшими актерами, каких могло только произвести хорошее общество. Это образовало мой вкус и научило меня с приятностью изъясняться» (188).
Кто они? Граф Строганов? Князь Белосельский-Белозерский? Графы Сегюр и Кобленц? Княгиня Дашкова или княгиня Долгорукая? Или, быть может, княгиня Дондукова? Графиня Шереметева или графиня Шувалова? Или графиня Шуазель?
В повести упомянут не только брат, но и мать, и сестры, и Дядя В. Л. Пушкина.
И еще сказано о его поездке в Петербург, о поступлении в военную службу. Но это уже другая страница его биографии.
В «Списке именном лейб-гвардии Измайловского полка господам штаб и обер офицерам и капралам» 1783 года, хранящемся в Москве в Российском государственном военно-историческом архиве, названы сержанты 3-й роты Василий Пушкин и Сергей Пушкин: «за комплектом. Из дворян. Служба их: в армии — 1773 г.; в гвардии — 1775; в нонешних чинах — 24 ноября 1777 г.»[59].
Василий и Сергей Пушкины, как некогда и их батюшка, с малолетства были записаны в военную службу. Это было в обычаях того времени, дело обыкновенное. Петруша Гринев, герой «Капитанской дочки», простодушно рассказывает о том, что хорошо знал автор повести по семейным историям военной службы отца и дяди:
«Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя Б., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук.
Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут служба моя переменилась» (VIII, 279–280).
Как и Петруша Гринев, Василий и Сергей Пушкины — потомственные военные. И всё же, в отличие от Гринева, поступившего на службу на семнадцатом году, в отличие от И. И. Дмитриева, который был отправлен родителями в Петербург в Семеновский полк четырнадцати лет от роду, и от Н. М. Карамзина, который в 15 лет начал службу в лейб-гвардии Преображенском полку, братья Пушкины не торопились надевать военный мундир. Да и отец их, видимо, не торопил. Беспечная жизнь московских недорослей продолжалась до самой его смерти в 1790 году.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Василий Львович Пушкин - Наталья Михайлова», после закрытия браузера.
