Читать книгу "Тамплиер. На Святой Руси - Юрий Корчевский"

– Бросай копьё, бежим!

– Я буду обороняться, в кельях старцы!

Объяснять ему было некогда. А убьют его татары быстро. Александр схватил его за запястье, жёстко, без варианта вырваться. Потащил за собой. Копьё мешало, цеплялось.

– Брось его!

Загремело железо. Стоп, без свечи или факела нельзя, набьёт в подвале шишек, заблудится, а дело не сделает.

– Фотий, где свечи?

А в закрытую Фотием на засов дверь уже стучат татары – ногами, кулаками, оружием. Фотий нырнул в боковую дверь, вышел с двумя свечами, одну успел зажечь от лампадки. Александр двигался вперёд. Поворот, коридор, спуск в подвал. Свет скудный, колеблющийся. Запертая дверь.

– Держи свечу ближе! – скомандовал Саша.

Из связки ключей выбрал нужный, отпер замок.

Фотий возмутился.

– Это хозяйство ключаря, без него входить не можно!

– Молчи за ради Бога, потом объясню! – взмолился Саша. – Ключарь убит, я сам видел его мёртвым, но он кое-что завещал мне сделать.

Вошли в подвал. Саша запер за собой железный засов. Татары, когда ворвутся в жилой корпус, в первую очередь по кельям кинутся – грабить. В подвал побегут в последнюю очередь, если вообще до него очередь дойдёт. Саша быстрым шагом прошёл до торцевой, глухой на вид стены, нажал кирпич, щёлкнуло. Фотий, увидев открывшуюся дверь, онемел от изумления. За дверью, прислонённый к стене, стоял холщовый мешок.

– Бери его, неси осторожно, я первый пойду.

Фотий взял мешок, ощупал.

– Да здесь никак икона!

– Угадал. Мне завещал её сохранить Варфоломей, вечная ему память!

– Так бы сразу и сказал. Я уж подумал – не за монастырскими ли ценностями ты полез?

– Как ты мог подумать? Я похож на грабителя?

Александр поднял свечку. Должен быть какой-то механизм, закрывающий тайный ход. Увидел на стене рычаг, нажал. Рычаг подпружинен, пришлось применить силу. Дверь закрылась со щелчком. Но ни скрипа, ни заеданий. Видимо, ключарь смазывал механизм, следил за сохранностью хода. Все старые постройки имели такие ходы на случай внезапного нападения для спасения владельцев и домочадцев. Были такие в имениях бояр, в крепостях, даже царских покоях. Другое дело, что не все обитатели могли ими воспользоваться, пример – император Павел при покушении в Михайловском замке Санкт-Петербурга, где был убит. Во многих дворцах ходы устраивались внутри толстых стен, имели оконца в разные комнаты, подслушивать и подсматривать. По таким ходам можно было обойти все этажи или спуститься в подвал, откуда выйти через длинный ход к пристани, где ждала лодка, как в Гатчине. Обитатели дворцов и имений никогда не были в уверенности, что не совершится покушение, и всё равно были убиты тем или иным способом. Если нельзя зарезать, можно отравить, подкупив повара. Традиция использовать яды появилась в Римской империи, потом её позаимствовали в Венеции и Византии. Не отставали монголы в Золотой Орде. Так, Александр Невский был отравлен медленнодействующим ядом в Орде и умер на обратном пути на Русь.

Продвигались по ходу медленно, Александр опасался ловушек, а ещё обрушений. Всё же конница татарская прошла, большая масса могла продавить землю. Лёгкий сквозняк был, указывающий на выход к поверхности. Что неприятно было – пыль, паутина, а ещё летучие мыши, висевшие вниз головой на стенах и потолке. При приближении они противно пищали, шевелили перепончатыми крыльями, скалили пасть с острыми зубами. Фотий крестился.

– Господи помилуй! В преддверие ада попал! Вампиры, как есть кровососы! Всё за грехи наши!

Сколько метров шли, непонятно – сто, триста? Как угадать, когда никаких ориентиров нет? За ходом следили, держали в порядке. Кое-где старая деревянная крепь была заменена. Впереди забрезжил свет. Фотий обрадовался.

– Ты погоди радоваться, не торопись. Нам осмотреться надо.

Александр погасил свечу.

– Стой здесь.

Выбрался к выходу. Ловко устроили! На крутом склоне, да в кустах орешника. Саша выбрался, огляделся. Городская стена в сотне метров, река Клязьма в двадцати шагах и ниже. Явно с расчётом на эвакуацию на лодке или лодье. Но сейчас берег пустынен. Саша вернулся в подземный ход. Фотий сразу спросил.

– Что там?

– Ты ожидал боярские или княжеские чертоги увидеть? Берег реки впереди, а город сзади. Лодки нет, придётся сидеть до ночи и уходить пешими.

– Ох, горе-то какое! Сгинул монастырь и чернецы!

– Про город забыл помянуть. Жителей, кто не убит, не замучен, в плен уведут, в рабство вечное.

– Все под Богом ходим.

– Так почему Всевышний бесчинств и непотребства не видит, не остановит?

Фотий молчал, потом выдал.

– Грехов на нас много. А поможет он освободиться от татар руками людей. Вот твоими, например.

– Что я один могу? Их тысячи или десятки тысяч, кто считал. Ладно, не будем языками попусту молоть. У тебя знакомые в сёлах, деревнях есть?

– Откуда, я не мирской человек. Один ты и был.

– Плохо. Надо икону в надёжное место спрятать. Иначе нарвёмся на татарский разъезд, быть беде.

– Верно. Куда думаешь идти?

– В сторону Белоозера. Там монастыри, храмы. Туда басурмане не дойдут.

– Ближе города есть. Суздаль, Переяславль.

– Забудь. Суздаль горел вчера. А ещё много конницы по направлению к Москве пошло. Нам больших дорог сторониться надо, лесом идти.

Летом в лесу и грибы, и ягоды есть, с голоду помереть не получится, ручьи и реки в избытке. Дикое зверьё сытое, не нападёт. И от мороза не замёрзнут, август тёплым выдался.

Сидели тихо до вечера. По ночам на захваченных землях татары сидели в городах или, если в набеге, в биваках. Жгли костры, варили баранину. Караул, конечно, был. Но по дорогам не шастали. Русские – народ дикий, нападут с вилами да цепами. А в лес предпочитали даже днём не соваться. Степняков, выросших на открытых пространствах, лес пугал. Ничего не видно больше чем на десяток шагов, лошади ноги ломают в барсучьих норах, а главное – конница для удара разогнаться не может, и лучники цель не видят. Все преимущества ордынской тактики обстрелов противника издалека из луков, обходов, мнимых отступлений теряются. А русы из-за каждой ёлки могут выйти и дубиной огреть. Да и какие в лесу трофеи? Татары не воевать ходили, на всякой войне потери всегда с двух сторон. Трофеи – вот что их привлекало. Как нукер явится в свою кибитку пустой, без полных трофеями перемётных сумок, без рабов? Кто стада пасти будет, делать кумыс, стирать, согревать в постели зимними ночами, собирать кизяк, стричь овец? Вот чего у татар не отнять, так это жёсткой дисциплины. Ещё со времён Чингисхана повелось. Струсил один в бою – казнили весь десяток, струсил десяток – казнили сотню. В монголо-татарском войске действовала десятичная система: десяток – сотня – тысяча – десять тысяч воинов. Десять тысяч назывался тумен, изменившись в русском языке на тьма. И военачальник назывался темником, например Мамай из крымского ханства. У русских, по примеру армии Александра Македонского, была система двенадцати, дюжина. Двенадцать – двадцать четыре – сорок восемь. Через десятилетия, столетия подчинения Орде русские переняли десятичную систему и конницу как главную ударную силу. Ранее признавался главным пеший строй, а конница в небольшом количестве была у княжих дружин. Да, собственно, и все команды лошадям русские переняли от татар – тпру, но, впрочем, как и мат, ядрёный и забористый.