Читать книгу "Непобежденный - Саймон Скэрроу"

— Очень их любит, — сказала кормилица. — Все время с ними играет, хозяин. И убрать их его не заставишь, когда он спать ложится.

Катон поставил фигурку на пол и тихо подошел к кровати. Петронелла поднесла лампу ближе, и он увидел лежащего на животе мальчика, повернувшего голову в сторону, разбросавшего руки в стороны. Тонкое одеяло он тоже скинул во сне, а пухлые ножки вытянул. Когда Катон подошел к нему, мальчик сморщил нос и что-то невнятно пробормотал, а потом вздохнул. Затем его дыхание снова стало ровным и неглубоким.

Катон тихонечко сел на край кровати и осторожно коснулся мягких темных кудрявых волос. У него зашлось сердце.

Это его сын. Луций. Его плоть и кровь, плоть и кровь Юлии. Ему показалось, что он видит курносый нос и маленький подбородок, унаследованные им от матери. От этого у него заныло сердце. Он снова затосковал по Юлии и мысленно проклял богов за то, что они забрали ее у него.

Осторожно встав, он кивнул в сторону выхода в атриум. Они оставили спящего мальчика и тихо закрыли дверь.

— Ну как? — спросил Макрон, наклонив голову.

— Отрубился и спит, как ветеран.

Макрон усмехнулся.

— Значит, весь в отца. Повезло ему.

И тут Макрон сморщился и непроизвольно зевнул.

— Чтоб меня, совсем расклеился.

— Да уж точно. Аматап, найди центуриону хорошую кровать.

— Да, хозяин. А тебе?

— Я лягу спать в главной спальне.

— Да, хозяин.

— Хорошо, и разбудишь нас завтра во втором часу. Я так понимаю, еды у нас хватает.

— Вполне, хозяин, — ответила Петронелла, кивая.

— Тогда будем спать ложиться.

Аматап слегка сморщил лоб.

— Хозяин, ты не желаешь осмотреть дом целиком?

Катон недоуменно обвел взглядом атриум.

— А что, еще есть, что смотреть?

— О да, хозяин. Кухня, помещения для рабов, но, прежде всего сад и место для трапезы на открытом воздухе. У госпожи это была любимая часть дома. Сейчас, конечно же, не слишком много увидишь.

— Значит, посмотрим утром, — прервал его Катон. — А пока что нам обоим надо поспать. Проводи центуриона Макрона, будь добр. Дай ему другую лампу, а эту отдай мне. Я сам дойду до спальни.

Взяв лампу, Катон обернулся к другу.

— Хорошо тебе выспаться.

— Не сомневаюсь, — ответил Макрон, жестом обводя дом. — О таком месте для постоя можно было только мечтать!

Они устало улыбнулись друг другу, и Катон пошел в хозяйскую спальню, дверь которой ему уже показал Аматап, обходя окружающие пруд колонны. Открыл задвижку и толкнул дверь. Петли тихонько скрипнули. Переступив порог, Катон уловил сладкий запах. Наверное, Юлия что-то в комнате положила, чтобы уютнее было. Спальня оказалась достаточно просторной, вдоль одной стены стояли сундуки, вдоль противоположной — стол, стул и полки с горшками и кувшинами, а посередине стояла большая кровать с толстым матрасом и двумя большими подушками, застеленная тонкими льняными простынями. У изножья кровати стояли небольшие сандалии.

Подойдя к столу, Катон увидел щетки для волос и зеркало, а еще небольшие горшочки с благовониями и румянами для лица. Рядом была небольшая деревянная рамка, на которой висели ожерелья и браслеты. В стороне от них на столе лежал большой серебряный амулет. Катон улыбнулся, подумав, что она, наверное, купила его, чтобы подарить ему в день возвращения. И он повернулся к кровати.

Поставив лампу на небольшой прикроватный столик, он разделся и, сложив одежду, положил ее на стул. Затем откинул покрывала и, забравшись под них, лег на бок, прижимаясь лицом к подушке и вдыхая еле ощутимый запах, другой, нежели во всей комнате. Более тонкий и более человеческий. Запах волос. Волос Юлии.

Закрыв глаза, он вытянул руку и провел пальцами по матрасу, нащупывая еле заметные впадины там, где она когда-то лежала. Уснуть не получалось, и он лежал без сна. Его охватили воспоминания и ужасное ощущение безвозвратной потери. И куда более жестокое ощущение того, что теперь ему придется жить без Юлии. Жить без любви.

У него есть сын. У него есть Макрон. Он пытался утешить себя, но все равно чувствовал себя одиноким, как никогда в жизни.

Глава 4

Наутро, выходя из спальни, Катон услышал смех. Спал он плохо и теперь, протирая глаза, потянулся прежде, чем обернуться на звук в коридоре задней части дома, ведущего в сад. Миновав три небольшие двери комнат для рабов, он подошел к открытой двери кухни. Вдохнув густой аромат жарящейся еды, он понял, насколько голоден, и остановился, заглядывая на кухню.

Петронелла подкладывала древесный уголь в огонь в жаровне. На жаровне стоял большой противень, на котором шипели и плевались жиром колбаски и жарящийся лук. Кормилица выпрямилась, вытирая руки о передник, и увидела его.

— Ой, хозяин, ты меня напугал.

— Прости.

— Мы привыкли уже быть одни в доме. С тех пор как хозяйка нас покинула.

Она сочувственно улыбнулась Катону.

— Хочешь позавтракать, хозяин? Центурион сказал приготовить, когда доел свинину и хлеб, все, что были. Подогретое вино есть.

— С удовольствием.

Катон вышел из коридора и моргнул, приспосабливаясь к яркому солнечному свету. Сад в задней части дома оказался не слишком большим, узкий, но шагов сорок в длину, вдоль всей задней стены дома, обращенной к параллельно идущей улице. По обе стороны сада была достаточно высокая стена, отгораживающая участок от соседей. Поверх стены можно было разглядеть лишь черепичные крыши на некотором расстоянии. Значит, подсматривать никто не будет. И тут Катон снова услышал смех. Повернувшись, он увидел крытый участок сада, где стоял простенький каменный стол, с трех сторон от которого были три ложа для трапезы, с подушками. На самом большом возлежал Макрон, держа над головой маленького Луция. Ребенок хихикал, а затем радостно взвизгнул, когда центурион поднес его к себе и пукнул ему губами в живот.

— Вот что мы ответим первому копейщику!

Катон пошел к ним, не в силах сдержать смех. Увидев его, Макрон ухмыльнулся.

— А вот и твой папочка!

Он посадил малыша себе на коленки, а потом поставил на пол, слегка подталкивая.

— Иди, поздоровайся.

Луций замешкался, неуверенно глядя на своего отца и сунув в рот пальцы правой руки. Катон тепло улыбнулся и присел, чтобы не нависать над ним. Выставил руки.

— Луций, иди сюда, мальчик мой.

Ребенок не сдвинулся с места, наклонив голову и глядя на Катона исподлобья, будто так он мог от него спрятаться.

Катон подвинулся вперед на шаг и решил попробовать снова.

— Подойди, Луций… иди, я тебя не съем.