Читать книгу "Сестры-соперницы - Виктория Холт"

— От кого? От девушек?

— О, в Испании все обстоит по-другому. Там девушки не носятся, где хотят, и не разъезжают на лошадях. Они занимаются вышиванием, и к каждой приставлена дуэнья.

— А кто твоя дуэнья?

— Сейчас никто. Я нахожусь в Англии и веду себя так, как здесь принято.

— И это тебе больше нравится? — спросила Берсаба.

Карлотта пожала плечами.

— Не знаю. Это не такой элегантный образ жизни. Зато вы свободны, и это прекрасно.

— Не так уж и много у нас свободы, — возразила Гвенифер. — Нам не разрешают конные прогулки без сопровождения грумов.

— Но иногда мы теряемся, — вставила Берсаба. Карлотта посмотрела на мою сестру своими огромными глазами.

— А зачем? — спросила она.

— На днях ты вернулась вместе с Бастианом, Берсаба.

— Да, — ответила та. — Я потеряла вас, и Бастиан тоже, а потом… мы с ним нашли друг друга.

Объяснение казалось надуманным. Я-то знала, что Берсаба потерялась умышленно. А вот как обстояло дело с Бастианом — неизвестно.

— Ах, Бастиан, ваш брат… Очень привлекательный молодой джентльмен. Я, конечно, скучаю по Испании, где жить гораздо приятнее, но, полагаю, мне понравится и здесь…

— Ты вернешься в Испанию?

— Конечно.

— А ты помолвлена? — поинтересовалась Розен. Карлотта покачала головой.

— Нет. Однажды ко мне сватался старый почтенный дворянин с блестящим титулом и огромными владениями, но я заявила, что слишком молода для подобного союза. Нужно немножко подождать. Я хочу, чтобы жених мне нравился.

Мы все с ней согласились.

Когда мы остановились у Морской башни, Карлотта поинтересовалась:

— А почему мы сюда не входим?

— Мы здесь вообще редко бываем, — пояснила Розен. — Здесь живет дедушка со своими слугами. Для того чтобы войти, нужен какой-нибудь предлог… Вот, например, когда приезжает тетя со своими дочерьми. Они всегда наносят дедушке визит в первый день, а потом ждут приглашения.

— Этот сумасшедший старик! — воскликнула Карлотта. — Мы с мамой ему не понравились. Он не хочет, чтобы мы жили здесь.

— Он вообще очень сердитый. Уже много лет, как его разбил паралич. Поначалу все боялись, что он покончит с собой, но этого не произошло. Он делает жизнь других невыносимой, но слуги, живущие с ним, обожают его. Не знаю почему.

— Ему пора бы умереть, — заявила Карлотта, сложив губы трубочкой, будто дедушка был всего лишь пылью, которую она сдувала.

Мы были несколько ошарашены. Возможно, нам и приходило в голову, что жизнь старого Касвеллина является бременем для него и для окружающих, но пока эта жизнь теплилась в теле, она была священна. Так нас учили родители.

Карлотта почувствовала неладное. Все-таки в ней было что-то таинственное. Возможно, она действительно была ведьмой или просто-напросто хорошо разбиралась в людях, во всяком случае, она сообразила, о чем сейчас могут подумать ее бесхитростные собеседницы. Она воскликнула:

— Вы, конечно, предпочитаете не говорить о таких вещах, верно? Вы все делаете вид, что любите его, ведь он — ваш дедушка. Да как же можно любить такого ужасного старика? Он хотел выгнать нас. Неужели моя бабушка действительно была за ним замужем? Она такая красавица… Самая красивая из всех женщин, которых я знаю… и она вышла за него!

— В те времена и он, несомненно, был хорош собой. Карлотта задумалась.

— Высокий, сильный, властный… хозяин замка… да, возможно. Ну что ж, а теперь, как я сказала, ему пора умереть. Я привыкла говорить то, что думаю.

— Постарайся сдерживать себя, — посоветовала ей я.

— Меня это не волнует, маленькая двойняшка. Ты которая из двух? Как вообще люди различают вас? Вы, должно быть, любите подшутить над ними.

— Да, — ответила Берсаба, — бывает.

— Не думаю, чтобы мне понравилось, если бы кто-то был так похож на меня, заметила Карлотта. — Я люблю отличаться от других… быть ни на кого не похожей… быть уникальной.

— Мы не похожи друг на друга, — пояснила я, — характерами.

— Одна из вас святая, а другая — грешница, — предположила Карлотта.

— Может быть, и так, — согласилась Берсаба.

— Моя мама говорит, что нет людей совсем плохих или совершенно хороших. Так что не стоит различать нас таким образом, — прибавила я.

— Как ты любишь повторять слова своей матери! — высокомерно бросила Карлотта. — Не пора ли начать учиться жизни у самой жизни? Как ты думаешь, старик сейчас следит за нами?

— Возможно, — вмешалась Берсаба. — Иногда я замечала его у окна.

Карлотта повернулась и посмотрела на Морскую башню. Затем она сжала кулак и погрозила им.

Мы испугались, она рассмеялась.

— Давайте покатаемся верхом, — предложила она. — Я обожаю разглядывать пейзажи.

— Нам не разрешено ездить в одиночку, — возразила Розен.

— А мы и не поедем в одиночку. Нас пятеро.

— Мы девушки, и поэтому с нами должны ездить грумы.

— А что может с нами произойти?

— На нас могут напасть разбойники.

— Которые могут отнять у нас кошельки, — пояснила Гвенифер.

— Или сделать нечто похуже, — добавила Розен.

— Изнасиловать? — с какой-то странной усмешкой спросила Карлотта.

— Вероятно, именно этого и боятся наши родители.

— Мы можем обмануть их, — предложила Карлотта. — Давайте отправимся на прогулку без грумов.

— А если нас ограбят или… — начала Розен.

— Тогда мы обогатимся опытом, — ответила Карлотта. — Пошли, переоденемся для верховой езды.

— А у тебя есть во что переодеться? — поинтересовалась Розен.

— Дорогая моя кузина… мы ведь с тобой в родстве, поскольку твой дедушка был мужем моей бабушки, и слово «кузина» вполне подходит для определения такой степени родства… Так вот, дорогая кузина, позволь уверить тебя в том, что вьючные лошади доставили сюда вполне достаточное количество одежды, потому что моя мать заявила, что в замке Пейлинг не будет нужды одеваться по самой последней моде, тем более, что английские наряды не идут ни в какое сравнение с испанскими.

— Полагаю, при королевском дворе в Лондоне прекрасно одеваются, — мягко возразила Розен.

— Безвкусно, — парировала Карлотта. — Хотя по здешним понятиям, вероятно, можно и это назвать прекрасным. Но давайте же переодеваться, и вы сможете показать мне окрестности.

Когда мы вошли в комнату, чтобы переодеться, Берсаба сказала мне:

— Знаешь, Анжелет, она мне не нравится. Лучше бы она сюда не приезжала.