Читать книгу "Финансовая пропаганда, или Голый инвестор - Елена Чиркова"

Я бы в эту историю, может, и не поверила и сочла, что Шульман рассказывает байки, если бы не то, что случилось с моей близкой подругой. Она как-то (уже после начала кризиса) сдавала трехкомнатную квартиру в хорошем месте Москвы всего за 35 тыс. рублей в месяц. Через знакомых нашла российского предпринимателя, который продал свою квартиру (а потому нуждался в пристанище) и вложил все деньги… в строительство жилья в Египте. Мое предложение гнать его куда подальше, поскольку скоро платить ему будет нечем, подруга отклонила и квартиру все же сдала, понадеявшись на то, что семью арендатора она худо-бедно знала. Вскоре после сдачи квартиры ей пришло письмо, в котором «арендатор» предлагал ей вложить в его дело 200 тыс. долларов и увязывал вложение этих денег… со своевременным внесением им платежей за квартиру. Когда подруга отказалась, то наш глобальный инвестор съехал… к маме. Снять даже крохотную квартирку он не мог – все деньги зависли, видимо, у египетских «партнеров». Так что история Шульмана о друзьях-дантистах не только реальная, но и актуальная.

Вернемся к его книге. Так в чем же тогда в ней подвох? Во-первых, в самом том факте, что пропагандируется игра на рынке таких сложных для непрофессионала и крайне рисковых инструментов, как опционы на акции и сырьевые фьючерсы, не говоря уже об арбитраже на слияниях и поглощениях.

Во-вторых, при иллюстрации доходности тех или иных инструментов Шульман нигде не оперирует средними результатами. Обычно он говорит о том, что «на опционах можно много заработать» (ключевое слово – «можно». – Е.Ч.), а потом приводит пример. Допустим, такой: «В сентябре 1958 года моя знакомая вдова купила 10 облигаций компании Greyhound Coach Line и заплатила за них 10 тыс. долларов. Она получала 5,5% по этим облигациям в течение трех лет, а потом перепродала их за 17 тыс. долларов. Эта инвестиция на самом деле оказалась инвестицией для вдов и сирот» [Shulman 1973, p. 56][14]. Или такой пример: «Гинеколог из Торонто инвестировал 5 тыс. долларов в конвертируемые облигации компании Interprovincial Pipeline. Он купил бумаги с рычагом на общую сумму 50 тыс. долларов. Недостающие 45 тыс. предоставил банк. Когда врач продал свои бумаги 5 лет спустя, он сделал чистую прибыль в размере 200 тыс. долларов на 5 тыс. первоначальных инвестиций» [Там же, p. 52]. А сколько такие инвестиции приносят в среднем, сколько – на падающем рынке? Нет ответа. Из того, что «кто-то кое-где у нас порой» может заработать, не следует, что такие инвестиции хороши в принципе.

Иногда речь в книге Шульмана все же заходит о том, что некоторые люди на фондовом рынке проигрывают. Один из знакомых автора (опять гинеколог) в течение многих лет жаловался, что систематически проигрывает на фондовом рынке (закономерный результат для непрофессионала. – Е.Ч.). Шульман вызвался ему помочь. Он прознал про то, что Hancock Oil Company of Сalifornia, акции которой котировались по 43 доллара, должна была получить предложение о поглощении по 50 долларов за акцию «завтра утром». Шульман позвонил доктору, объяснил ситуацию и сказал: «Покупай». Тот купил. Через два часа на крупнейшем месторождении компании начался пожар и запасы нефти стоимостью 17 млн долларов сгорели. Предложение о поглощении было отсрочено, и на следующий день акции открылись по 38. «Некоторые люди просто не должны быть на фондовом рынке», – делает вывод Шульман [Shulman 1973, p. 112]. Данный вывод как бы подразумевает, что если вы не из числа хронических невезунчиков, то у вас все должно быть хорошо, а эта неудача объясняется тем, что при рождении конкретного инвестора не так стояли звезды[15]. На самом же деле пожар на месторождении – это типичный «черный лебедь» в понимании Талеба. Такие события в жизни компаний изредка случаются, и чтобы не наступить на грабли, инвестору нужно: а) диверсифицировать вложения; б) проверять перед осуществлением вложений, застрахована компания от таких рисков или нет; в) вкладываться на длительный срок в компании, для которых такой форс-мажор несмертелен и бизнес и котировки которых поэтому скоро восстановятся. Баффетт исповедует тактику вложения в компании после таких катастроф[16].

В-третьих, Шульман уверяет, что для успешных спекуляций нужна лишь минимальная подготовка. Как мы помним, это делается не случайно. Книги, в которых уверяется, что у вас все получится одной левой, пользуются большей популярностью, нежели те, авторы которых согласны с пословицей «без труда не выловишь и рыбку из пруда». Так, Шульман рекомендует перед тем, как начать спекулировать фьючерсами, полгодика почитать отчеты Merrill Lynch на эту тему. Всего-то! И сможешь прогнозировать цену на нефть? Если бы это было так, все российские инвесторы давно жили бы в Сочи.

В-четвертых, автор рекомендует или не рекомендует конкретный финансовый инструмент в целом, например конвертируемые облигации или привилегированные акции, не уделяя внимания тому, как выбрать из данной категории тот или иной объект для вложений.

В-пятых, прелести отдельных видов инвестиций сильно преувеличены. Например, среди недостатков вложений в произведения искусства называются отсутствие дивидендов, затраты на страхование и неликвидность. Я могу к этому добавить: при продаже комиссия галереи составит 50% (так же как и наценка при покупке). Это означает, что для того чтобы выйти в ноль, вам нужно, чтобы цена вашего объекта удвоилась. Угадать, что выстрелит, а что – нет, невозможно, ибо на рынке предметов искусства существует мода, даже если речь идет о классике. То вдруг спросом пользуются мастера эпохи Возрождения, то импрессионисты. Кроме того, даже у выдающихся художников бывают слабые работы. Нужно быть настоящим экспертом, чтобы грамотно собрать коллекцию. Неофиту это не под силу. Как явствует из книги «Как продать за $12 миллионов чучело акулы. Скандальная правда о современном искусстве и аукционных домах» [Томпсон 2009] (глава «Современное искусство как вложение капитала»), распродажа даже самых статусных, выдающихся коллекций приносит не больше 7–10% годовых на инвестиции, при том что если произведение попадает в собрание произведений искусства брендированных коллекционеров, это серьезно улучшает его провенанс[17] и увеличивает стоимость!

Шульман уверен, например, что работы канадских импрессионистов сильно недооценены: так, лучшие картины некого Корнелиуса Кригхоффа (Cornelius Krieghoff) стоят всего 25 тыс. долларов, и эти цены в будущем будут казаться смешными. Это легко проверяемый задним числом прогноз. Я провела небольшое исследование, чтобы посмотреть, оправдался ли он. Выяснилось, что в наши дни картины этого художника выставлены на продажу по ценам в диапазоне от 50 до 100 тыс. канадских долларов, то есть от 45 до 90 тыс. долларов американских. С 1972 года доллар обесценился в 5 раз, то есть в американских долларах 1973 года эти картины оцениваются от 9 до 18 тыс.