Читать книгу "Насилие не сломает нас! - Дмитрий Семеник"

И у тебя не будет стоять вопрос: «а почему все люди такие плохие?» – потому что ты сам увидишь, какой ты. Тоже отнюдь не хороший, и ты начнешь наконец-то понимать, что все люди повреждены, как и ты сам.

Когда человек понимает, как он несовершенен, становится очевиден ответ: единственно верный путь в том, чтобы исцеляться самому и помогать исцеляться другим. Например, вам нагрубил, обхамил, обматерил в больничном коридоре калека, у которого нет ног и рук. А вы сами болеете, вы чувствуете боль, вы понимаете, как тяжело болеть. Вы посмотрите на этого калеку, пожалеете его за его бескультурье, недалекий ум, и пойдете дальше. Вы не полезете с ним драться! А возможно, и постараетесь помочь ему. Вот это и будет любовью к ближнему.

Но очень многие люди в просьбу вернуть доверие и опять научить любить вкладывают совсем другое. На самом деле они говорят: «верните опять обратно мои иллюзии! Пусть мой мирок опять будет добрым и управляемым, пусть в нем все снова будет так, как раньше, а я буду казаться сам себе опять значительным!»

Я отказываюсь помогать людям в этом вопросе. Иллюзии должны быть разрушены, иначе новая боль и новые страдания, которые в неизбежны в земной жизни, нанесут еще больший урон душе человека, а он, в свою очередь, может оказаться фатальным для его жизни в вечности, после смерти.

Поиск причин и виновников

Не заменять ответственность виной

Психолог Марина Берковская

– Часто у пострадавших от насилия парадоксальным образом возникает чувство вины. Что делать с этим чувством?

– Очень важно осознать, что ты не виноват в происшедшем. Это проблема насильника, что он на тебя напал. «Я не виноват, и мне бессмысленно искать причины, почему это случилось именно со мной. Никаких особых причин этому нет. Так случилось». Ты не виноват, ты это и не заслужил, и не спровоцировал, и тебя не наказали таким образом. Просто это случилось.

Когда подлодка «Курск» затонула, Путина спрашивали: «что случилось с подлодкой Курск?» В какой-то момент он ответил, может быть, цинично, но очень грамотно: «Что случилось с подлодкой Курск? Она затонула».

Что случилось с тобой? Тебя избили, тебя ограбили. Не ты неправильно выбрал путь, не ты притянул, не ты не в той юбке шла… Тебя ограбили, на тебя напали. Это с тобой случилось. Причины этого не в тебе. Это так. Это случилось.

– Отчего у пострадавшего возникает чувство вины в такой ситуации, когда, казалось бы, понятно, что виноват не он?

– В одном из подходов психологии, вина это не чувство, а социальный конструкт, который состоит из представления о том, как должно быть, и стыда за то, что произошло по-другому. Если ты считаешь, что это неправильно, что тебя ограбили, избили, и ты позволил грабителю это сделать, ты не смог отбиться, тебе стыдно за то, что с тобой это случилось. Раз ты позволил с собой этому случиться, то значит, ты – какой-то «недоделанный», неполноценный.

Есть вина конкретная: ты сделал что-то не так, и впредь ты не будешь так делать. Это вина, из которой идут конструктивные выводы: понять, в чем я ошибся, чтобы в следующий раз не повторять ошибку. А есть вина иррациональная…

За иррациональным чувством вины прячутся гордыня и ханжество. Как только ты говоришь: «я виноват», никто уже не смеет тебе сказать: «ты виноват». Очень легко перейти в наступление – «я виноват, я так виноват… чего ты мне не сочувствуешь, что я виноват? А вот ты не виноват, да? Ты ничтожество, ты не виноват. А вот я виноват. Я лучше тебя!».

«Я не виноват и никто не виноват», – вот истинное признание вины, истинное смирение. Нужно понять, что не все, что происходит в мире, подконтрольно нам. «Есть вещи, перед которыми я бессилен. Это произошло, потому что это произошло, и я не пойму, почему это произошло. Но я могу, проанализировав это, понять, что можно делать, чтобы свести к минимуму возможность повторения этого».

– Чем так опасно это закоренелое чувство вины, неполноценности при переживании психотравмы?

– Изводишь себя, изводишь окружающих. Человек, склонный все взваливать на себя, изведет себя, но тем самым он причинит зло и окружающим, потому что он лишит людей возможности его любить. А человек, склонный «выкидывать» всё вовне, изведет окружающих, потому что почувствует себя героем, которому все должны. Это очень непродуктивное чувство, которое разрушает самого человека, если ты не извлекаешь из этого вторичной выгоды, и разрушает других, если извлекаешь.

– Как преодолеть чувство вины, неполноценности, если оно все же возникло?

– Понять, что есть вещи, в которых никто не виноват, которые нельзя контролировать. Вина – это попытка сохранить иллюзию контроля над событиями. Легче считать, что «я не сделал что-то, потому что неполноценный», чем признать: что «я не мог ничего сделать».

Надо осознать, что я делал все что мог. Если я, оглядываясь назад, понимаю, что можно было сделать по-другому, значит, я не только в следующий раз буду делать по-другому, но еще и с другими поделюсь своим опытом, чтобы они, попав в аналогичную ситуацию, знали, что делать.

Я выжил, значит, я многое сделал правильно. Теперь надо уже вернуться и осознать, что я сделал правильно, чтобы запомнить и впредь делать так, если, не дай Бог, опять попаду в такую же ситуацию. Рассказать и другим, чтобы они могли воспользоваться моим опытом.

Я сделал выводы и благодаря этому опыту стал сильнее. Теперь и другие могут воспользоваться моим опытом и переживут это событие лучше или вообще в него не попадут.

Человеку поможет, если он в своем мучительном анализе заменит слово «вина» на слово «ответственность». Вот о распределении ответственности думать можно и нужно.

За что отвечает человек, который подвергся насилию? Он отвечает за то, что он может делать или не делать. Но не за поступки других людей.

– А если ситуация такая, что он вообще никак не мог повлиять на нее, например: проходил мимо, взорвалась бомба?

– Тогда он отвечает за то, что он грамотно себя вел, поэтому выжил. Он отвечает за то, чтобы проанализировать эту правильность, узнать как еще правильнее себя вести и поделиться этим с окружающими.

Моя питерская коллега очень «вовремя» пошла в театр в Москве. Театр назывался «Норд-ост». Она сказала совершенно замечательную фразу: «Я выжила без потерь. Наверное, с перепугу, я вспомнила всё, чему я училась, и всё, с чем я работала». На тот момент она была милицейским психологом. Она не отвечала ни за то, что она пошла в театр, – откуда она знала, что его захватят террористы, – ни за то, что его захватили, ни за то, что идет чеченская война. Но за то, что она потрясающе грамотно себя в той ситуации вела, она отвечала. Она сумела мобилизовать все знания, все ресурсы, чтобы выжить самой и немножко помочь окружающим. А теперь она отвечает за то, чтобы поделиться с ближними своим опытом выживания.

– В чем виновата, например, женщина, которую избил муж?