Читать книгу "Духовные проповеди и рассуждения - Мейстер Экхарт"

Тут же, естественно, напрашивается возражение: как человек, который родился и достиг разумной жизни, может быть свободным от всяких восприятий в той же мере, как и тогда, когда его еще не было? Ведь он уже знает столь многое, а всяческое знание есть отображение вещей? Как он может быть свободным от них? Я укажу вам, в чем здесь дело!

Если бы мой разум был настолько всеобъемлющ, что все образы, которые когда-либо воспринимали люди, и даже те образы, которые существуют только в Самом Боге, находились бы во мне, но не так, однако, чтобы я считал их своей собственностью, а так, чтобы и в действии и покое я не прилеплялся бы ни к одному из них – ни к его «до», ни к его «после», – но в любое мгновение настоящего был бы свободен, готовый отдаться воле Бога и безусловно исполнить все, чего Он больше всего желает, – воистину тогда все множество образов было бы для меня не более важно, чем тогда, когда меня еще не было, и моя душа была бы девственной.

И я утверждаю, что эта девственность не отняла бы у человека ничего из поступков, которые были совершены им раньше. Но вот, не обремененный ими, стоит он, свободный в своей девственной чистоте. И только так впервые человек являет полное осуществление самого себя – свободный в неприкосновенности своей подобно Иисусу.

И так как учителя говорят, что лишь подобное может слиться воедино, душа, которая хочет вместить целомудренного Христа, должна хранить девственное целомудрие.

Но обратите внимание и хорошенько отметьте про себя следующее! Ведь если бы кто-нибудь остался навсегда девою, то мы никогда не дождались бы от него плода; если же должен он родить, ему нужно стать «женщиной».

«Женщина» – вот самое благородное имя, которое можно дать душе, и оно гораздо благороднее, чем «дева». Хорошо, когда человек принимает в себя Бога, ибо в этом проявляется его девственность. Но еще лучше, когда Бог становится в нем плодоносным. Ибо принести плод – значит воистину отблагодарить за дар; и когда душа в ответной благодарности рождает в Отчем сердце Бога Иисуса – это дело женщины.

Много добрых даров принимает девственное лоно, но не становятся они плодородием женщины, не возвращаются истинной благодарностью Богу. Дары погибают и уничтожаются, и человек не приобретает от этого ни блаженства, ни богатства. Ибо ни к чему душе ее девственность, если при этом она не женщина – женщина со всей своей женской плодовитостью. Вот в чем вред. Поэтому я и говорю: Иисус был принят девою, которая была женщиной.

Редко брак приносит людям более одного плода в год. Но я имею здесь в виду людей, состоящих в ином браке, – тех, что связали себя молитвой, постом, бдением и другим послушанием и самобичеванием. Сейчас я называю «годом брака» всякую привязанность к какому-нибудь делу, – если она отнимает у тебя свободу ожидать Бога и следовать только за Ним каждое мгновение, быть Им просвещенным в том, что тебе делать и чего не делать, если мешает быть новым и свободным каждую минуту, как будто бы ты и не имел, не желал и не знал ничего другого; «годом брака» я называю всякую связь и поставленную самому себе цель, которая отнимает у тебя свободу. Ибо душа твоя не принесет плода, прежде чем ты не совершишь дела, которому с трепетом отдаешься, и ты не найдешь спокойствия ни в Боге, ни в себе, пока не осуществишь этого дела. Иначе нет тебе мира и не принесешь ты плода целый год. Но и через год этот плод не будет значительным, ибо рожден он из души связанной, прикованной к делу, а не из свободной!

Так бывает с теми, кого я называю «женатыми людьми», с теми, кто связал себя по своей собственной воле. Напротив, «дева, которая является женщиной», свободная, никаким произволом не связанная душа ежечасно так же близка Богу, как близка себе самой, и приносит много плодов, и плодов значительных: она рождает Самого Бога – не более и не менее.

Благодаря этому плоду, благодаря его рождению девственная женщина становится родительницей! Сто, тысячу раз на дню, и даже бессчетное число раз, она рождает и приносит плод из благороднейших глубин! И чтобы сказать еще точнее – из той самой глубины, где Отец рождает Свое вечное Слово. Там же и она становится плодоносной сородительницей.

Ибо Иисус, который есть свет и явление Отчего сердца (и мощно просветляет Он Отчее сердце!), – сей Иисус стал единым с ней, и она с Ним: она сияет и светит с Ним, как лучистое, ясное сияние в божественном сердце Отца.

Я уже сказал: в душе есть сила, которая не касается плоти и времени; она истекает из духа, в духе пребывает и вся есть дух. В ней зеленеет и цветет Бог в полной славе и радости, которую вкушает Сам в Себе. Там радость так сердечна, так велика, что не может быть постигнута умом, не может быть выражена словами.

Ибо в этой силе вечный Отец беспрерывно рождает Своего вечного Сына, и душа сорождает Сына Отцу и рождает себя самое, как этого Сына, в нераздельной силе Отца.

Представь, что некто обладал целым королевством или всеми сокровищами на земле и с легким сердцем оставил все это ради Бога и стал беднейшим из людей, которые когда-либо жили на земле, и Бог определил ему выстрадать столько, сколько не давал никогда никому, и он терпеливо переносил это до самой смерти. Так вот, если бы Бог хоть на одно мгновение открылся ему таким, каков Он в той силе, – то радость того человека была бы так безмерна, что все страдания и лишения показались бы ему ничтожными. Даже если бы Бог затем не даровал ему больше ни капельки Царствия Небесного, с него было бы довольно этой радости!

Ибо Бог пребывает в этой силе, словно в вечном «сейчас». И человек не мог бы стареть, если бы дух его всегда был соединен в этой силе с Богом. Ибо «сейчас», в котором Бог создал первых людей, и «сейчас», в котором исчезнет последний человек, и «сейчас», в котором говорю я, в Боге равны. Человек, что живет в одном свете с Богом, не знает ни страдания, ни начала, ни продолжения, но одну вечность. У него, заключенного в самой правде, многое отнято, но в нем пребывает сущность всех вещей. Никакой случай, ничто в будущем не может дать ему ничего нового: беспрерывно и вечно расцветающий, живет он в одном «сейчас». Такова божественная власть этой силы.

Есть еще одна сила, которая бесплотна. Она истекает из духа, в духе пребывает и вся – дух. В этой силе Бог беспрестанно горит и пламенеет во всем Своем избытке, во всей Своей сладости и отраде. И отрада эта так велика, что никто не может свидетельствовать о ней в достаточной мере и говорить о ней по истине. Я утверждаю только одно: найдись единственный лишь человек, которому было бы дано бросить туда на какое-то мгновение разумный взгляд, подлинный взгляд в эту радость, в эту отраду, то все, что было бы дано ему претерпеть, и все страдание, которое потребовал бы от него Бог, – все это было бы для него ничтожным пустяком, и даже скажу более того: это было бы для него радостью и благодеянием.

Если ты хочешь узнать, твое ли это страдание или Божие, ты можешь сделать это следующим образом. Если ты страдаешь сам, это страдание всегда причиняет боль и его трудно выносить. Если же ты страдаешь только ради Бога и за Бога, такое страдание не причиняет боли и не тяжело. Ибо его тяжесть несет Бог. И если бы на такого свалилось сразу все страдание, какое когда-либо выстрадали люди, какое несет целый мир, это не причинило бы ему боли и не было бы ему тяжко. То, что терпит человек ради Бога, легко и сладко ему.