Читать книгу "Рейдер-2 - Павел Астахов"

– Суд удаляется на совещание, – сказала судья и встала из-за стола.

Артем сел на место. На душе было муторно, словно его вывозили в грязи. Он понимал, что за сорок восемь часов он и так много сделал, но то, что произошло сейчас, не укладывалось ни в какие рамки, и часть вины он видел в себе. Он был почти уверен, что Соловьева не выпустят. И ему было безумно жаль Евгению, жену Аркадия Алексеевича, которая, закусив губу, неподвижно сидела, сцепив перед собой руки.

Так и вышло. Малинина, выйдя из совещательной комнаты, отрывисто бросила:

– Суд учел представленные следствием доказательства и возражения защиты. Эти возражения не смогли опровергнуть выводы обвинения. Судом также принята во внимание степень общественной опасности тех преступлений, в которых обвиняется Соловьев А.А. Принимая во внимание характер преступных деяний, инкриминируемых Соловьеву Аркадию Алексеевичу, суд постановил…

Аркадий Алексеевич замер, костяшки его пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в решетку клетки, стали белыми от напряжения.

– …меру пресечения в виде содержания под стражей оставить прежней и продлить срок содержания под стражей до двух месяцев, то есть до 24 июля 2011 года…

Банкир обмяк и почти свалился на скамью. Его лицо тоже обмякло, словно из него вынули кости, и он лишь бессмысленно вращал зрачками.

– Заседание окончено. Конвой, уведите обвиняемого.

Дрозд с нескрываемым ехидством смотрел на Павлова. Тот, поймав взгляд следователя, тоже одарил его обезоруживающей улыбкой. Геннадий Яковлевич перестал скалиться и, быстро собрав документы, покинул зал.

– Артем, что же теперь будет? – едва сдерживая слезы, спросила Евгения, когда ее мужа увели.

– Ничего, Евгения. Бывает и такое, – сказал Артем. Этот неудачный раунд только еще больше его раззадорил, и он чувствовал, что у него открылось второе дыхание. – Проигранный бой не означает проигранное сражение.

Сослуживцы

Дрозд вернулся в кабинет в прекрасном расположении духа. Он верил, что собранных доказательств будет достаточно для того, чтобы этот жирный индюк Соловьев остался на нарах, но… Не понаслышке зная о репутации Павлова, он до последнего ожидал от него какого-нибудь замысловатого юридического финта. Ан нет, не вышло. Знай, адвокатишка, свое место.

Впрочем, расслабляться было рано – такие, как этот Павлов, быстро не сдаются, если вообще сдаются, в смысле, добровольно. Но в настоящий момент ситуация складывается так, что все козыри у него, а Артемию Павлову, мэтру российской юриспруденции, карта явно не шла.

Дрозд тут же позвонил Блинкову и сообщил, как прошел судебный процесс. Тот сдержанно похвалил следователя и сказал, что доведет эту информацию до заказчика.

«Боится сглазить», – подумал Геннадий Яковлевич, когда разговор был окончен. Собственно, сколько он знал Блинкова, таким он был всегда.

Дрозд щелкнул в воздухе пальцами. Пока все шло, как и было задумано.

…Сразу после этой беседы Блинков вышел на связь с Голдом.

«Соловьеву продлили каникулы на два месяца. Все под контролем», – написал он письмо. Несколько минут Анатолий ждал ответа – на мониторе мерцал зеленый значок, свидетельствовавший, что Голд находился в сети, но так ничего и не дождался. Ну и хорошо.

Он давно знал Голда. Но если бы ему тогда, двадцать с лишним лет назад, сказали, где и при каких обстоятельствах он снова встретится с этим человеком, Блинков расхохотался бы этому фантазеру в лицо и повертел бы у виска пальцем. Однако судьба распорядилась иначе…

Они были совершенно разные, когда встретились на флоте. Блинков – почти дембель, снисходительно-неторопливый, уже вкусивший морской соли и знавший, что такое служба на море. Голд тогда еще был нескладным юнцом с пробивавшимся пушком над верхней губой. Но, несмотря на кажущуюся простоту и наивность, было в нем что-то необычное, выделявшее из серой массы остальных парней-новобранцев. И Блинков очень быстро убедился в этом. Прежде всего старослужащего поразил талант Голда схватывать все на лету, его умение молниеносно обрабатывать информацию, вычленяя необходимое и отсекая лишнее, а также способность использовать эту информацию в нужном месте и в нужное время.

А вот в физическом плане Голд был слабоват. В первые дни службы «деды» устроили ему своеобразную проверку, которую проходили все салаги. Голд отказался выполнять требования старослужащих, за что был избит, хотя и пытался оказать сопротивление. Но куда ему, щенку, против двух шкафообразных дембелей? Однако даже при избиении он не стонал, не кряхтел, а переносил боль молча, стиснув зубы. Блинков кое-чему научил его, и Голд с вежливой холодностью принял помощь: мол, товарищ, благодарю вас, конечно, но это лишнее, можно было и не напрягаться.

Впоследствии эти двое, принимавшие участие в «преподнесении урока» Голду, в разное время были подставлены перед командованием, причем таким филигранным образом, что в их пользу не сыграл даже факт приближающегося дембеля, а один из них загремел на гауптвахту.

Все догадывались, чьих рук это было дело, но Голд шел к цели спокойно, расчетливо, никуда не торопясь. Месть, как известно, блюдо, которое следует подавать холодным, и он с этим справился блестяще. С тех пор Блинков открыл в нем новое качество – злопамятность. Голд никогда и никому ничего не прощал; у него в черепной коробке словно размещался миллион ячеек, в каждой из которых хранилась, как в файлах супермощного компьютера, информация – кто, что, когда и где против него замышлял.

Он внимательно слушал Блинкова, когда тот давал ему дельные советы, и никогда не перебивал, и Блинков знал, что такой парень, как Голд, далеко пойдет.

Выйдя на гражданку, Анатолий пошел учиться на юриста. Что было с Голдом, он не знал, но интуиция подсказывала будущему правоведу, что вряд ли этот худой паренек будет связывать свою жизнь и судьбу с морем да и со службой Отечеству вообще. Нет. Люди с такой хваткой, как у Голда, идут далеко и всегда добиваются поставленной цели. Причем характер средств, используемых при этом, не имел для Голда ровным счетом никакого значения. При этом Блинков выявил для себя еще одну черту своего армейского протеже – при необходимости этот худенький юноша с холодным взглядом и бесстрастным выражением лица пойдет по трупам. В прямом смысле слова.

Судьба снова свела их через несколько лет. Голд уже не был тем субтильным пареньком, он раздался в плечах, окреп. Все тот же колючий, недоверчивый взгляд, словно прощупывающий собеседника, наподобие сканера. К тому времени он вплотную занялся политикой, и скорость его карьерного роста поражала – Голд в прямом смысле карабкался вверх по телам своих конкурентов, цепляясь за них зубами и ногтями.

Блинков тогда уже успел разочароваться в своих скромных профессиональных достижениях и искал чего-то нового. Нет, он не жалел о сделанном выборе стать юристом. Но на тот момент Анатолий четко усвоил, что честным способом заработать много денег в России практически невозможно.