Читать книгу "Пусть танцуют белые медведи - Ульф Старк"

— Что ты тут делаешь? — спросила она в конце концов.

— Я здесь живу, — ответил я. — А ты сама — что?

Наш разговор напоминал диалог из английского лингафонного курса, который заставлял нас слушать Асп, только мы говорили по-шведски.

— И я тоже здесь живу.

— Так значит, ты знакома с этим придурошным зубным врачом?

— Это мой папа.

Я понимал, что мне надо сваливать, но словно к месту прирос.

И никто мне про эту девчонку ни слова ни сказал! Выходит, я еще обзавелся и сводной сестренкой в придачу. Мало мне Торстенсона!

Мне показалось, что я узнал ее. Она ходила в ту же школу, что и я, только была класса на два старше. Я видел ее на школьном дворе. Но тогда она была не мокрая и в одежде.

— Ну, чего уставился? — прошипела она.

— Чего?

— Чего пялишься на мою грудь?

— Вовсе я и не пялюсь, — огрызнулся я, а сам и впрямь глаз отвести не мог. Я такого еще никогда не видел. Они словно плавали в воде.

— Нет, пялишься, — не унималась девчонка.

— Да плевал я!..

Девчонка повернула душ, и струя ледяной воды что есть силы брызнула мне прямо в лицо. Я отпрянул к двери, пижама вмиг промокла насквозь, хоть я и пытался закрыться простыней.

— Прекрати! — завопил я, бросил простыню на пол и выскочил за дверь.

— Погоди, еще не такое увидишь! — кричала мне вслед моя голая сводная сестренка. — Еще пожалеешь, что притащился в этот дом, сопляк вонючий!

Похоже, я уже пожалел.

Когда я спустился вниз, Торстенсон как раз распинался о званом ужине. Мама улыбнулась мне своей темнозубой улыбкой. Торстенсон расписал ей, как мы с ним славно повеселились с утра, и мама заявила, что с самого начала верила — все так и будет. Что мы друг дружке понравимся.

Я поспешил сбежать от их влюбленных взглядов. У меня прямо слезы на глаза наворачивались при виде того, как они стоят вот так друг перед дружкой, чистят лук и смеются. Давно не слышал, чтобы мама так смеялась.

Я пошел слоняться по дому. Это было все равно что бродить по мебельному магазину, набитому новенькими вещами. Того и гляди, откуда-нибудь вынырнет продавец и прошипит, что экспонаты запрещено трогать руками. И хотя дом был большой и просторный, мне казалось, что я в нем задыхаюсь.

Вскоре заявилась та самая девчонка, которую я встретил в ванной. Волосы у нее уже высохли. Она чмокнула Торстенсона в щеку. Я увидел это в одном из зеркал, они были развешаны по всему дому. Видать, он без зеркал жить не мог.

— Лассе! — позвал Торстенсон. — Ты ведь уже познакомился с Лолло?

— Угу, — пробурчал я, и зеркало запотело от моего дыхания.

— Вот и отлично! Уверен, вы подружитесь. Вы ведь почти одногодки.

— Ясное дело.

— Класс! — поддакнула Лолло.

Я укрылся за каким-то цветком, что были наставлены в здоровенных горшках по всему дому. Лолло уселась за пианино. Ну и здорово же у нее пальцы работали! Быстрее, чем у кассирши в супермаркете. Она играла не хуже, чем по радио. По мне-то пусть играет сколько влезет. Я стоял за цветком и слушал, пока мама меня не позвала.

— Сбегай, пожалуйста, в магазин, купи помидоров, — попросила она.

Наконец-то я мог убраться из этого дома!

Это был тот самый магазин, в который мы обычно ходили за покупками, если надо было купить не только молоко и всякую мелочь, продававшуюся в магазинчике напротив. Я чувствовал себя здесь как дома.

Я прошелся мимо полок и прилавков, вдыхая ароматы хлеба, фруктов, мокрых шуб, жареных цыплят, сыра и рыбы.

Над головой распевали громкоговорители. Сколько раз мы слонялись здесь с Пнем и Данне после школы! Мы сбегали по эскалатору в подвальный этаж, читали тайком газеты с комиксами и всякие книжки да подбрасывали незаметно в корзинки зазевавшихся покупателей всякие товары, которые те и не собирались покупать.

Я изрядно там потолкался, но наконец выбрал несколько здоровенных спелых помидоров и встал в очередь к кудрявой кассирше. У нее были классные толстые губы, и она была самой медлительной и самой красивой из всех кассирш.

Я уже протянул было ей мои помидоры, как вдруг кто-то схватил меня сзади за джинсовую куртку.

— Эй, это никак ты, парнишка? — услышал я чей-то голос. — Неужто тебя одного в магазин отпустили?

Я оглянулся и увидел перед собой дружелюбную физиономию того самого таксиста. Похоже, он здорово обрадовался, повстречав меня снова. Я с трудом удержался, чтобы не уткнуться носом в его фирменную куртку.

— Деддили-гнубб-блаа, — закивал я.

Он же решил, что я придурошный. Не хотелось его разочаровывать.

— Ну-ка, давай я тебе подсоблю, малец, — предложил он. — Давай расплатимся, и я подброшу тебя до дому.

— Пенги-пенг-брум-брум, — пролопотал я.

Таксист страшно обрадовался.

— Вот-вот, верно, — приговаривал он, словно я был гением каким-то. — Пенги-пенг-брум-брум!

На нас стали уже оборачиваться. Но мне было наплевать. Давненько я так не веселился! Таксист выудил кошелек из моего заднего кармана и приготовился расплачиваться.

— Отличные помидоры, — похвалил он. — Ням-ням!

— Чего? — переспросила толстогубая кассирша.

— Ням-ням, — повторил шофер и указал на пакет с помидорами, лежавший у кассы.

— Мумси-пюмси, — улыбнулся я и закатил для пущей достоверности глаза.

Когда я их снова опустил, то увидел, что у соседней кассы стоит Тина и таращится на меня во все глаза. Нет, ей-богу, я просто чемпион мира среди идиотов! Я посмотрел на помидоры, и щеки мои стали вдруг такими же красными — словно я хамелеон какой.

— Семь семьдесят, — прошелестела кассирша своими толстыми губами.

— Тсс! — зашипел я на Тину.

Но шофер уже отсчитал денежки, сунул кошелек обратно в мой карман и подхватил меня под мышку.

— Вот так! — гаркнул он. — А теперь пошли к моей тачке, тррр-тррр!

Даже если Тина из всего этого ничегошеньки и не поняла, она не могла не заметить, каким дураком я себя чувствовал. И незаметно подмигнула мне, прежде чем я отчалил.

— Пуппинупп! — сказала она. — Увидимся!

Всю дорогу домой, сидя на переднем сиденье такси, я представлял себе Тинино лицо. А когда мы добрались, увидел вместо нее физиономию Лолло. Она глазела на меня из окна верхнего этажа и явно была недовольна: ездить на такси за какими-то помидорами — это уже чересчур.

— Ну что, управишься теперь сам? — спросил таксист.

Я кивнул.

Но это оказалось непросто.