Читать книгу "Свидетелей не оставлять - Сергей Зверев"

– Ты плохо обо мне думаешь. Поживу, отогреюсь душой и телом, а там посмотрю.

– А может, женишься… Хорошая жена, хороший дом – что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?

– Ерики-маморики, ну ты выдал! Знаешь, Глен, я порой удивляюсь на этих баб. Хорошо, я – порядочный, честный вор, джентльмен. А была у нас на зоне одна муда с пруда – мы об него ноги вытирали. Очень уж у него статья паскудная была. Похож внешне на одного академика, его по телевизору показывали – кажется, Арбатов. Так вот, этот козел тоже написал в газету заяву на телку. «Ищу невесту». Приехала к нему матрешка из Вологды, а у нее еще прицеп – две дочки, девяти и одиннадцати лет. В колонии брак зарегистрировали. Слушай, о чем эта дебилка думала? Ведь он рано или поздно девок в дело пустит. Он же маньяк натуральный.

– Черт с ними. Тебя это беспокоит?

– Обидно, когда козел какой-то над детьми издеваться будет. Неправильно это.

– Пусть издевается. Каждый имеет право делать что хочет. Если, конечно, имеет возможность. Хватит у него духу на это – честь ему и хвала.

– Ерики-маморики, это ты, Глен, не туда погреб.

Он вытащил из пакета две воблы, одну дал приятелю. Тот принялся за рыбу, разделывать ее мешало отсутствие двух пальцев. Раны еще не зажили до конца.

– Кто тебе плавник отгрыз?

– Бывали дела, – отмахнулся он. Но потом выложил все.

– Хорошо они тебя. Кто – не в курсах?

– Не знаю.

– Это тебя точно еще на зоне поучить решили. У нас был такой случай. Одного наказали. Только он сам руку на пилу положил. Знал свои грехи.

– Во дает! – Глен передернул плечами. Ему трудно было представить, что кто-то мог сам положить руку на циркулярку.

– А одного бросили прямо в лесопилку. При разборе сказали, что сам упал.

– Ну тебя с твоими страшилками!.. Сявый, ты, наверное, всех в городе знаешь?

– Меня два года не было.

– Все равно ты в авторитете. Попытайся узнать, кто меня так.

– На хрена козе баян?

– Пригодится.

– Попытаюсь, – без особого подъема сказал Гусявин.

– Я в долгу не останусь…

Каждый выпил уже по полтора литра пива. На Гуся-вина, как всегда после такой дозы, нашло минорное настроение.

– Не нравится мне на воле, Глиня. Смотри, корефаны бывшие от жира лопаются, космогоническими бабками ворочают. Ссучились все. Никакая дружба, ничего не имеет значения. Не успел в колею попасть, хапнуть – отодвинься, не занимай проход. Чувствую, не приживусь я. Опять придется по квартирам лазить. Ткнулся в несколько мест – без толку.

– А чем плохо по квартирам лазить?

– Опасно. И не шибко наваристо.

– Смотря куда лазить.

После еще одной кружки Глен задумчиво протянул:

– Каждый имеет то, чего достоин. Делает то, что может.

– А почему мы ничего не можем? Я кое-что, Глен, задумал. Правда, это не совсем удобно. – Лицо Гусявина после минутного сомнения просветлело. – А-а, где наша не пропадала! Неудобно на потолке спать – одеяло сползает. Есть у меня наколка. Нужно, чтобы было, кому все прибрать.

– Найдем, если дело стоящее.

* * *

Сигарета, сигарета, Ты одна не изменяешь…

Карликов обожал старые песни. Ему до смерти надоели попсовые шлягеры, которые с утра до ночи гоняли на работе – в ресторане «Русская изба». А эта песня так песня – за душу берет.

Он отбросил легкое одеяло (Голландия!) и потянулся к инкрустированной дорогими породами дерева тумбочке. Надо все-таки дочитать эту книгу. В свое время на того, кто не читал «Мастера и Маргариту», в приличном обществе смотрели как на недочеловека: да умеет ли он вообще читать?

Сейчас, правда, многое изменилось. Теперь вообще никто не считает, что приличный человек обязан уметь читать. Приличный человек должен иметь много «зеленых», в крайнем случае, «деревянных», именоваться дилером или менеджером и владеть собственностью. Зачем уметь читать, если есть видик и телевизор «Сони» на полстены, по которому тебе скажут все, что тебе надо знать. Кстати, ту же «Мастер и Маргариту» покажут, только куда интереснее, потому как Маргаритка там сиськами своими эффектно так играет… Да, грамота приличному человеку нужна, чтобы уметь прочитать и подписать договор…

В Карликове всегда жил дух противоречия. Правда, не настолько сильный и наглый, чтобы мешать ему жить, но вполне достаточный, чтобы иногда втихую напомнить о себе. Иногда ему хотелось делать то, что другие считают ненужным. И теперь, когда уровень окружающих его субъектов стал быстро приближаться к пещерному, он двигался вспять. Для чего и нужен был булгаковский роман, о котором он привык умно рассуждать и давать оценки композиции, стилю, отдельным эпизодам – в компании с журналистами, кандидатами наук, даже порой с достаточно известными писателями, – его, как и других, водили в «приличное» общество в качестве забавных зверушек. Вдруг оказалось, что «Мастер и Маргарита» действительно недурная книга и зря он откладывал ее раньше, раз пять, когда честно пытался приняться за ее освоение.

– Витя, кофе готов. Тебе с лимоном?

– Нет. Пять капель коньяка и пару бутербродов с датской салями. Не перепутай – с датской, а не с финской.

Карликов открыл книгу, прочитал страницу. Но настроение было не для чтения. Он откинулся на мягкую спинку кресла.

Его взгляд скользил по предметам обстановки. Резная горка с фарфоровыми фигурками, веджвудским столовым сервизом, безумно дорогим кузнецовским фарфором. Он ничего не покупал наобум. За небольшую плату консультировался у пожилого, постепенно спивающегося специалиста Акима Мироновича. Недавно Карликов узнал, что деньги можно вкладывать не только в золото, антиквариат, недвижимость, но и в книги.

Как-то он увидел в букинистическом магазине серую брошюрку с идиотским названием «Небесные верблюжата». Имя автора – Елена Гуро – ничего Карликову не говорило. Стоила эта брошюрка под шестьсот баксов. Вскоре по рекомендации продавца «Букиниста», толстомордого Альберта, он нашел консультанта и в этой области – слегка картавящего старичка библиофила с седой бороденкой. Михаил Львович долго мог объяснять, что значат для человечества книги «Садок судей», «Танго с коровами». Нужно быть полными идиотами, чтобы так называть книги, – в этом Карликова никто не мог переубедить. Но еще большими идиотами надо быть, чтобы платить за эту галиматью, которую не заставишь прочитать ни одного человека, если, конечно, он не обладатель справки от психиатра, сотни тысяч и даже миллиона долларов, а именно во столько оцениваются они на международных аукционах. Сам Карликов такого собачьего бреда никогда не читал. Но эти серые брошюры двадцатых годов были очень хорошим вложением капитала.

Карликов зевнул, повел плечами, опять зевнул, сунул ноги в тапочки фирмы «Симод».