Читать книгу "Джинн из пивной банки - Алина Беломорская"

Остатки боевой команды сурово посматривали на своего предводителя, приведшего их к таким несчастьям, не таясь высказывая недовольство в его адрес. Сам же Алеф сидел на палубе, прислонившись спиной к борту судна, испытывая приступы головной боли и тошноты. Кровоподтеки на лице и шишка с кулак на голове были ярким свидетельством его яростного сопротивления непогоде и желания избежать жадных лап морской пучины. Один из сундуков, подхваченный волной, покидая корабль, на прощание зацепил своим углом главаря, крепко ухватившегося за бортовое металлическое кольцо.

Алеф сквозь шум в голове слышал ропот взбунтовавшейся братии. Но хватит ли у него сил еще одному противостоянию? Он не знал.

– Вижу берег, – вдруг заголосил кто-то из дружины, отводя, таким образом, предводителя от новой надвигавшейся бури, в этот раз со стороны команды.

«Я спасен, Грета», – пронеслась мысль в раненой голове Алефа, в его глазах потемнело, тело обмякло.

6

Поселение всполошилось и гудело, как осиный рой: пришла весть от дозорных, что в море появился драккар. Свой ли, чужой? Они пристально всматривались вдаль, пока разглядели родной парус, явно пострадавший в дальнем походе.

– Они там перепились, что ли? – недоуменно сказал один из дозорных, глядя, как в разнобой ударяют весла по воде, входя в устье реки.

– Они слишком долго были в походе, – ответил Айнер, который стоял рядом. Он искал взглядом среди пиратов их предводителя, но не находил. Это тревожило. Грета в последнее время все чаще вспоминала отца. Она ждала его – сурового и жестокого для других, для нее же Алеф был родным человеком, чья кровь текла в ее жилах. Они прекрасно ладили друг с другом. Но больше всего ее пугала приближающаяся зима. Вдруг ей придется проводить длинные, темные дни одной в их жилище? Она к этому не готова, не привыкла. Сколько она помнила, отец к концу лета или к началу осени всегда возвращался домой. У матери это вызывало переполох, у дочери – радость. Грета отнимала у отца все свободное время. Соревновалась с ним в стрельбе из лука и всегда честно побеждала. Он в отместку, со смехом, изматывал ее в битве на мечах и копьях, не жалея, не делая скидок на ее молодость и пол. Взялась за оружие – значит ты воин. И девушка любила отца за такую честность. Она не любила игры в поддавки.

Теперь же прошли все сроки, к которым мореходы обычно приходили домой. Грета старалась скрывать свое беспокойство, занимала себя разными делами, тренировками, только не вышивками. Всякое рукоделие – это был удел матери. Ее изделия, как могли, украшали дом. Среди множества вышивок одна была посвящена мужу и дочери: Алеф был изображен с мечом, а Грета – с луком, в меховой накидке. Это вышитое полотно Грета повесила на стене, над своей кроватью, и дорожила материнским подарком.

– Так, где же теперь отец, вернется ли? – все чаще задавала себе вопрос девушка, но ответа не было.

Айнер, сам будучи добрым отцом четверых детей, искренне сочувствовал переживаниям Греты, старался быть к ней поближе, чтобы вовремя успокоить, отвлечь от мрачных мыслей. Однажды ему показалось, что она нуждается в этом и принимает его ненавязчивую заботу о себе. К тому же, втайне Айнер лелеял надежду, что Грета таки ответит взаимностью на чувства его старшего сына.

– Так где же Алеф? – всматривался Айнер в лица соплеменников, находящихся на палубе медленно приближающегося драккара.

Воины, охраняющие подступы к своим землям, спустились к реке, первыми встречая добытчиков. Из поселения на небольших суденышках спешили жители, стремясь поскорее увидеть своих родных. На одной из лодок прибыл и Рэндал с помощником. Он знал – им будет сегодня работа.

На берегу собирались люди от мала до велика, уже послышались крики радости от встреч, и горести – узнавших о невосполнимой потере. Молодые викинги помогали прибывшим снять с драккара раненых, которым нужна была срочная помощь. Остальные со свежими гребцами отправились в небольшую бухту, защищенную выступами берегов от ветра, волн и чужих взглядов. Это было удобное место стоянки судов. Отсюда викинги отправлялись в свои походы, сюда и возвращались. Здесь же велись погрузочно-разгрузочные работы.

– Отец, – пронзительный девичий крик разнесся над бухтой, выражая одновременно тревогу и радость.

Алеф шел на зов, пошатываясь, отмахиваясь от Ханса, который пытался его поддержать здоровой рукой.

– Грета, я вернулся, – дрожащим от слабости и волнения голосом промолвил отец обхватившей его дочери.

Она поддерживала его крепкими руками, чувствуя, насколько он слаб, уводя из шумной толпы.

– Я ждала тебя, очень ждала. А однажды мне показалось, что ты зовешь меня. Тогда я пошла к Рэндалу и уговорила его вырезать руну, которая помогла бы спасти твою жизнь, оградила бы от беды. Вот она, смотри, – Грета сняла с шеи медальон и передала его отцу.

– Я помнил о тебе, – только и смог сказать Алеф, опершись на руку дочери. Ком подкатил к его горлу.

Уже дома, без чужих ушей, одной ей он доверится, расскажет, как не хотел погибать, цеплялся за жизнь, как впервые восстала против него команда после неудач. И когда он потерял сознание, кто-то предложил сбросить его к рыбам. Но Ханс, верный помощник, не дал свершить самосуд.

В один из ближайших дней был устроен праздничный ужин в честь возвращения добытчиков из дальнего похода. Стены главного дома украсили шкурами, гобеленами, вышитыми знаменами и полотнами с изображенными на них героическими подвигами викингов. Все виды оружия были выставлены напоказ. Столы были щедро уставлены едой, напитками, хлебом, сыром. Деревянные подносы с ароматными кусками мяса и рыбы расположились между кувшинами с пивом и медом, приправленным разными травами, отчего он становился более хмельным и крепким. Большие миски с пышащей жаром кашей, только что снятой с огня, дополняли меню. Викинги, одетые в длинные шерстяные рубашки, подпоясывали их кожаными поясами с пряжками, украшенными орнаментом, на запястьях – многочисленные золотые, но чаще – серебряные, браслеты, как знак доблести и побед воинов.

Женщины в честь праздника одели поверх льняных платьев нарядные шерстяные туники, украсили себя цепочками с медальонами и подвесками, кольцами. Все старались выглядеть нарядно.

Шум праздника раздавался над поселением, несколько часов не умолкая, рассказы мореплавателей сопровождались смехом и шутками. Теперь, когда они дома, вдалеке от опасностей, их истории становились обычными приключениями. И викинги развлекали себя и слушателей курьезными случаями из их нелегкой морской жизни.

– А помнишь, как ты… когда был шторм? – громко подтрунивал над молодым опытный мореход, руки которого украшали браслеты. Его слова тонули в хохоте соплеменников.

– Не, это волна меня обмочила, – новый взрыв смеха заглушил ответ нисколько не смутившегося юноши. Это был его первый поход. И он веселился.

О погибших не вспоминали, им отдали положенные почести в тот же день, как прибыли домой. А сегодня праздник живых, всех вернувшихся и всех дождавшихся своих мужчин.