Читать книгу "Болотное гнездо - Валерий Хайрюзов"

– Брось врать, Женька, – сказал Сергей, когда ему дали слово. – Ножа не было. Нет, я хочу сказать, что нож был, складень, но Ахметка… Ахмет, – поправился он, – не раскрыл лезвие. Он хотел просто попугать. Он не виноват.

– Только суд может установить, кто прав, а кто виноват, – устало оборвала его судья. – Лучше подумайте над своей ролью в этом деле. Зачем пошел? Повел дружков? А уж если пошел, так надо было предотвратить драку. Так что помолчи, у самого рыльце в пуху.

Сергей растерялся, он не предполагал, что можно все повернуть в другую сторону. Пытаясь защитить Ахмета, он своими путаными показаниями только вредил ему. Все шло так, как хотели Брюхины. Виноват Ахмет, виновата среда, виноват Рябцов – все, кроме Женьки. Он со всех сторон оказался потерпевшим. И загремел Ахмет в колонию.

– Запомните: незнание закона не освобождает человека от ответственности, – сказал судья, заканчивая свою речь.

– А знание освобождает, – с ехидной улыбкой прокомментировал Дохлый. – Закон – дышло: куда повернул, туда и вышло. Зря ты, Серега, полез. Могли бы и тебя упрятать.

Если бы они были на улице, то Сергей точно заехал бы Гришке. Едва-едва сдержался.

На Ахмета жалко было смотреть. Когда объявили приговор, он еще держался, но когда до него дошел смысл сказанного, он поднял глаза и растерянно посмотрел в зал. Сергей увидел: обычно смуглое лицо Ханова почернело, стало походить на обугленную, потухшую головешку. Его вывели из зала, посадили в милицейскую машину. Сухо хлопнули металлические дверцы, и Сергей вдруг понял: детство кончилось. Впервые неосторожно, по глупости, они дали о себе знать, и им тут же напомнили: никакое болото уже не прикроет, не спрячет. За все нужно платить, чем дальше, тем дороже.

Глава 9

Аньку он встретил весной на городском стадионе. Шла школьная спартакиада. Она узнала его, подбежала, стала расспрашивать про Барабу, в последнее время она там почти не бывала. Пока он не видел ее, она подросла и точно сразу перескочила через несколько ступенек. Перед ним стояла уже девушка, и смотрела на него не как раньше – исподлобья, а прямо и весело.

– Приходи к нам, – сказала Анька, – у меня в субботу день рождения. Послушаем музыку. И Женька Брюхин будет с Гришкой…

Лучше бы она этого не говорила. О том, что Женька бывает у нее, он узнал еще зимой от Гришки Дохлого.

– Нет, не могу, – сказал он. – Билеты надо учить. – Ему совсем не хотелось встретиться с Женькой у Галеевых.

– Понимаю, конечно, надо, – закивала головой Анька. – Может, тогда в воскресенье? Ну, на часок. Я пирог испеку. Мы скоро уезжаем к отцу в Бодайбо.

– Ладно, – подумав немного, согласился Сергей. – Часам к трем. Встретимся на Балабе.

Она удивленно вскинула на него глаза, и тут же вспомнив, громко рассмеялась:

– Хорошо. Я буду ждать. На Балабе, так на Балабе.

Он и сам не мог предполагать, что эти дни станут для него такими хлопотливыми и волнующими. Впервые в жизни его пригласили на день рождения. Вечером долго не мог уснуть, вновь и вновь возвращался на стадион, вспоминал Анькины слова, как она их произносила, как смотрела. Нет, такого с ним еще не случалось.

После занятий в школе он поехал домой, собрал пустые бутылки, отнес в магазин, сдал на три рубля. Еще пять рублей дала ему бабка Марья, и он отправился в город покупать подарок. Оказалось, это не так-то просто. Отделы с галантереей и парфюмерией обходил стороной, понимал: не для его кармана. Полдня он пробегал от одного магазина к другому. В конце концов, отчаявшись, забрел в книжный и увидел огромную очередь. В ярком оранжевом переплете продавали Габриэля Маркеса «Сто лет одиночества». Он тут же понял: это то, что надо. Брат говорил: «Книга – лучший подарок». Главное, недорого, а на остальные деньги можно купить цветы. Книга и цветы – лучше не придумаешь. Не какое-то там барахло, а Маркес. Недаром вон какая очередь.

Но книги ему не досталось. Расстроенный, он вышел на улицу, и тут к нему подошел мужчина в потертом пиджаке и предложил купить книгу за червонец.

– У меня только восемь, – Сергей вывернул карманы, показывая, что у него нет больше ни копейки.

– Сойдет, – мужчина сгреб деньги, сунул Сергею книгу и, припадая на ногу, засеменил через дорогу к гастроному, где стояла другая очередь, за водкой.

Цветы он раздобыл у себя на Релке – в огороде бабки Марьи напластал астр.

И тут ему пришла мысль подарить Аньке секундомер, пожалуй, единственно ценную вещь, которую он имел. Секундомер достался ему от Гришки Дохлого, он участвовал в городской фотовыставке, получил диплом и ценный подарок – секундомер. Гришка быстро свернул ему шею, хотел выбросить, затем отдал Сергею.

Анька секундомер не взяла, повертела его, пощелкала кнопкой и вернула. Книгу, даже не посмотрев, сунула в полиэтиленовый пакет. А вот цветам обрадовалась. Сергей не понял. И какой толк в этих цветах? Другое дело – книга, ее можно прочитать и дать другим. В конце концов, она может лежать долго и напоминать о том, кто тебе ее подарил. А цветы? Через два дня засохнут, их выбросят и все. Отец никогда не дарил матери цветов – это он помнил точно. Но помнил и другое. Однажды он, Сережка, нарвал жарков и принес домой. У Аньки, когда он ей неловко сунул букет, было такое же лицо, как тогда у матери.

Они пошли на Ангару, сели на обглоданное водой бревно и стали смотреть на воду, на освещенный фонарями противоположный берег, на темный шпиль Знаменского монастыря. Вскоре из-за горы выползла огромная луна и по воде, прямо к ногам, прибежала светящаяся тропинка.

Сергей смотрел на Аньку уже не так, как раньше, он еще сам не знал, как, но чувствовал: что-то произошло в нем. Все, что было прежде, показалось пустым и ненужным. Только сейчас он начинал слышать, видеть и понимать все по-настоящему.

Анька болтала без умолку, и он, обалделый, сидел и слушал, и что бы она не говорила, было наполнено для него особым смыслом. Но почему-то больше всего укололо признание: оказывается, Анька боялась его просто до ужаса. Называла не иначе, как релский бандит Рябцов. Слышать такое было неприятно – он имел о себе несколько иное мнение.

– Что, и сейчас боишься? – хмуро спросил он.

– Сейчас? – Анька посмотрела на него прямо и вдруг осторожным кошачьим движением тронула его за волосы. – Нет, сейчас нисколечко. Волосы у тебя мягкие. А моя бабушка говорила: «У кого волос жесткий, у того и характер жесткий». Как у моего отца.

– Совсем необязательно, – заметил Сергей. Ему хотелось, чтобы она еще раз тронула его за волосы, но Анька пошла дальше, а когда пришло время расставаться, взяла и чмокнула его мягкими губами в щеку.

– Это тебе за цветы.

С того дня, когда он приезжал домой, выходил из автобуса на Барабе, первым делом отыскивал дом Хановых. Для него он стал особенным – сюда приезжала Анька. Если кто-то из релских упоминал Анькино имя, он вздрагивал – у него появилась тайна. И Бараба стала для него не только автобусной остановкой – от нее он повел отсчет всему.