Читать книгу "Милые обманщицы. Бессердечные - Сара Шепард"

– У меня нет проблем с питанием! – в ужасе воскликнула Ханна. – Я же всегда ем при вас!

Изабель прочистила горло, многозначительно глядя на Кейт. Та накручивала на палец прядь каштановых волос.

– Просто, Ханна… – Кейт обратила на Ханну взгляд своих огромных голубых глаз. – Ты же сама мне говорила.

У Ханны отвисла челюсть.

– Ты им рассказала? – Несколько недель назад – очевидно, в порыве минутного помешательства – Ханна призналась Кейт, что иногда у нее случаются приступы переедания, после которых она специально вызывает у себя рвоту.

– Я подумала, что это для твоего же блага, – прошептала Кейт. – Клянусь.

– Психиатр сказал, что ложь тоже может быть одним из симптомов, – продолжал мистер Марин. – Сначала вы с девочками говорите всем, что видели труп Йена Томаса, потом утверждаете, что видели Элисон. Я сразу вспомнил все другие случаи, когда ты лгала нам: прошлой осенью тайком сбежала с ужина и отправилась в школу на дискотеку; украла «перкоцет»[3] в ожоговой клинике… потом побрякушку в салоне Tiffany… разбила автомобиль своего приятеля; и даже сказала всему классу, что у Кейт… – Он не докончил фразу, явно не желая произносить вслух «герпес». – Доктор Аткинсон предлагает, чтобы мы на несколько недель отправили тебя подальше от всего этого сумасшествия. В такое место, где ты сможешь отдохнуть и сосредоточиться на своих проблемах.

– На Гавайи? – просияла Ханна.

Отец прикусил губу.

– Нет… в специальную клинику.

– В… куда? – Ханна со стуком поставила на стол чашку. Горячий кофе, расплескавшись, обжег ей указательный палец.

Мистер Марин полез в карман и вытащил буклет. На фоне заката по тропинке, поросшей травой, прогуливались две девушки, обе с безобразно покрашенными волосами и толстыми ногами. «Лечебница Эддисон-Стивенс» – гласила витиеватая надпись в нижней части буклета.

– Это лучшая клиника в стране, – сказал отец. – Там лечат самые разные заболевания: необучаемость, расстройства питания, ОКР[4], депрессию. И это недалеко отсюда, сразу же за границей штата, в Делавэре. Там целое отделение отведено под юных пациентов вроде тебя.

Ханна тупо смотрела на венок из сухих цветов, который повесила Изабель, когда стала хозяйкой дома. При маме на этом месте висели настенные металлические часы, которые, на взгляд Ханны, смотрелись куда лучше.

– У меня нет никаких проблем, – пискнула она. – Мне нечего делать в психушке.

– Это не психушка, – возразила Изабель. – Скорее… спа-курорт. Эту клинику называют «Каньон-Рэнч Спа» [5].

Ханне захотелось свернуть Изабель ее неестественно оранжевую тощую шею. Можно подумать, она никогда не слышала об эвфемизмах. Некоторые и спальный район Берлиц – трущобы на окраине Роузвуда – величают Берлитц-Карлтоном, но никто ж не считает его элитарным районом.

– Может, сейчас и впрямь самое время смыться из Роузвуда, – вставила Кейт столь же рассудительным тоном, мол, «я знаю, что лучше». – Особенно от репортеров.

Отец Ханны кивнул.

– Вчера мне пришлось выгнать с нашего двора одного парня. Он пытался с помощью телескопического объектива заснять тебя в твоей комнате, Ханна.

– И еще вчера вечером кто-то позвонил сюда и спросил, не согласишься ли ты сделать заявление для «Нэнси Грейс», – добавила Изабель.

– В общем, с каждым днем все хуже и хуже, – заключил мистер Марин.

– Ты не волнуйся, – сказала Кейт, откусывая дыню. – Мы с Наоми и Райли будем ждать твоего возвращения.

– Но… – протестующе произнесла Ханна. Как может ее отец верить в эту чушь? Ну да, солгала она несколько раз, было дело. Так ведь не без причины. С ужина в ресторане Le Bec Fin она сбежала, потому что «Э» предупредил, что Шон Эккард, с которым Ханна недавно рассталась, явился на благотворительный вечер «Фокси» с другой девчонкой. О том, что у Кейт герпес, она сказала лишь потому, что Кейт как пить дать намеревалась всем разболтать про ее приступы переедания и… сами понимаете что. Но какого черта?! Это ж не значит, что у нее развился посттравматический стресс.

Как же они с отцом отдалились друг от друга! До развода родителей Ханна с отцом жили душа в душу. Однако с появлением Изабель и Кейт она вдруг стала для него ненужной, как вещь, вышедшая из употребления. За что он ее так ненавидит?

А потом у нее упало сердце. Ну конечно. «Э» наконец-то добрался до нее. Она поднялась из-за стола, отпихнув керамический чайничек с мятным чаем, который стоял около ее тарелки.

– То письмо не от доктора Аткинсона. Его написал другой человек, который хочет мне навредить.

Изабель сложила на столе руки.

– И кто бы это мог быть?

Ханна проглотила ком в горле.

– «Э».

Кейт прикрыла ладонью рот. Отец Ханны поставил на стол чашку.

– Ханна, – произнес он медленно, будто обращался к ребенку. – «Э» была Мона. А она умерла, помнишь?

– Нет, – возразила Ханна. – Появился новый «Э».

Кейт, Изабель и папа Ханны обменялись нервными взглядами, словно Ханна была непредсказуемым животным, которому следует всадить в зад транквилизатор.

– Милая… – молвил мистер Марин. – Твои слова лишены смысла.

– «Э» именно этого и добивается! – вскричала Ханна. – Почему вы мне не верите?

Внезапно у нее закружилась голова. Ноги онемели, в ушах тихонько зазвенело. Стены начали сдвигаться, от запаха мятного чая к горлу подступила тошнота. А в следующую секунду она уже стояла на темной парковке роузвудской школы, и на нее мчался внедорожник Моны, сверкая фарами, как словно самонаводящимися огнями маяков. Ее ладони увлажнились, горло горело. Она увидела лицо Моны за рулем. Та раздвигала губы в дьявольской улыбке. Ханна закрыла лицо, готовясь принять удар. Услышала чей-то вопль. Через несколько секунд осознала, что это кричит она сама.

Все кончилось так же быстро, как и началось. Открыв глаза, Ханна увидела, что лежит на полу, прижимая руки к груди. На пылающем лице проступила испарина. Кейт, Изабель и отец Ханны, склонившись над ней, озабоченно хмурились. Миниатюрный доберман Ханны, Кроха, неистово лизал ее голые лодыжки.

Отец помог дочери встать с пола и сесть на стул.

– Я действительно считаю, что так будет лучше, – ласково произнес он. Ханна хотела возразить, но поняла, что спорить бесполезно.