Читать книгу "Всегда, когда любишь - Ширли Басби"

Бетси смотрела на его широкие плечи, мощную грудь и тонкую талию, видневшиеся из-под батистовой простыни. А дальше, под тонкой тканью, угадывались узкие бедра и длинные красивые ноги. Он был воплощением мужественности, и Бетси не могла им не восхищаться. Белизна простынь и подушек, на которых он возлежал, подобно султану в гареме, великолепно оттеняла его смуглую кожу с темными завитками на груди. Его волосы слегка растрепались, и на лоб упала черная прядь. Синие, как сапфиры, глаза сверкали под густыми бровями, волевой подбородок слегка выдавался вперед. Таких чувственных губ, как у Адама, Бетси никогда не встречала. Неудивительно, что от женщин у него просто отбою не было.

Сидя на краю постели, Бетси с досадой думала о том, что Адам — самый ужасный и самый обворожительный мужчина на свете и ни одна женщина перед ним не устоит. Он доводил ее до бешенства, но его мужественность сводила ее с ума. И она ничего не могла с этим поделать.

Охваченная внезапным желанием, Бетси, сверкая глазами, с очаровательной улыбкой произнесла:

— О Адам! Не будем ссориться. По крайней мере сейчас. — И добавила страстным шепотом: — У нас так мало времени побыть вместе…

— Это намек, дорогая? — Губы Адама тронула чувственная улыбка.

Он произнес это таким вкрадчивым, многообещающим тоном, что Бетси дрожь проняла. Она готова была заниматься с Адамом любовью до бесконечности, до полного изнеможения и никак не могла насытиться его ласками. Никогда в жизни она такого не испытывала. И сейчас затаив дыхание смотрела на бугорок под простыней в том месте, где у Адама кончался живот. Со сладострастной улыбкой на пухлых розовых губках она осторожно потрогала бугорок, откинула простыню и увидела настоящий бутон, который стал прямо на глазах распускаться от прикосновений ее ласковых рук. «Какой же он большой и красивый!» — думала Бетси, не в силах скрыть своего восхищения.

— Это намек? — кокетливо спросила она. Адам легонько сжал ее хрупкие, изящные плечи, медленно привлек к себе, коснулся губами ее приоткрытых губ и прошептал:

— О чем ты сейчас думаешь?

Но разве могла она о чем-нибудь думать, когда он покрывал ее страстными поцелуями, прижимая к себе с такой силой, что она чувствовала тепло его твердой упругой плоти? Обезумев от желания, Бетси обвила его шею руками, в то время как он щекотал языком ее губы, дразня и возбуждая ее.

Ловким движением Адам уложил Бетси рядом с собой и одной рукой ласкал ее груди, а другой гладил между ног, Затем легонько пощекотал пальцами лоно, от чего Бетси застонала и изогнулась. Какой восхитительный грешник этот Адам Сент-Клэр! Такого любовника у нее еще не было.

Наконец Адам откинулся на подушки, приподнял изнывающую, доведенную до полного изнеможения Бетси, положил ее на себя, рывком вошел в нее и, впившись губами в ее губы, начал любовный поединок.

Когда все было кончено, Бетси, все еще вздрагивая от только что испытанного наслаждения, прошептала:

— Ведь мы могли бы каждую ночь быть вместе, если бы поженились, вместо того чтобы встречаться от случая к случаю, когда мне удается улизнуть от Сюзанны и Чарльза.

Адам с досадой вздохнул и так резко сел, опустив ноги на пол, что едва не сбросил Бетси с постели.

— Бетси, я не хочу поступать не по-джентльменски, — сказал он, отчеканивая каждое слово, откинув со лба непокорные волосы и пристально глядя на молодую женщину. — Но если мне память не изменяет, я с самого начала говорил, что не женюсь на тебе. Тебя это не устраивает? Давай расстанемся!

С трудом справившись с охватившей ее яростью, Бетси пустила слезу и жалобно всхлипнула:

— О, Адам! Какой же ты бессердечный! Ведь ты любишь меня, я знаю! Почему же не хочешь жениться?

— Да не люблю я тебя, пойми наконец. Не люблю. И не говорил, что люблю. Ни одной женщине никогда не объяснялся в любви. И тебе не давал ни малейшего повода надеяться на что-либо большее, чем интимные отношения. О женитьбе не может быть и речи. — Адам, как и Бетси, был в ярости, но в отличие от нее не скрывал этого. — А если когда-нибудь и совершу это безумство, то предпочту женщину, еще не знавшую близости с мужчиной.

Бетси возмутилась было, но Адам, не обращая на нее никакого внимания, вскочил с постели и стал одеваться. Надел кожаные бриджи, натянул через голову белую рубашку и с суровым видом повернулся к Бетси:

— Не хотелось так расставаться, но, если тебе нужен муж, нам лучше прекратить наши встречи. Во всяком случае, на какое-то время.

Поняв, что переиграла, и желая во что бы то ни стало выяснить, откуда Адаму известно о ее любовниках, Бетси попыталась исправить положение.

— Ах, Адам, — ласково замурлыкала она, — что такое ты говоришь? Ведь ты единственный, кого я люблю. — И в расчете на то, что он ничего точно не знает, она с видом оскорбленной невинности добавила: — Совершенно не понимаю, что ты имеешь в виду! Другой мужчина в моей постели! Да как ты мог такое подумать?!

— Бетси, тебе меня не провести, — холодно взглянув на нее своими сапфировыми глазами, произнес Адам. — Мне все известно и про Реджинальда, и про Мэтью, и даже про несчастного глупца Эдварда. Я знал об этом с первого дня нашей с тобой близости, но мне было наплевать. Только не надо притворяться, будто я единственный мужчина в твоей жизни и ты с легкостью не прыгала в другие постели.

Еще больше разъярившись от того, что Адам уличил ее во лжи, Бетси тоже вскочила и, забыв о своей заветной мечте подцепить богатого мужа, схватила свое платье и, кипя от злости, прошипела:

— Ах ты, проклятый цыганский ублюдок! Что ты себе позволяешь?

Адам застыл на месте, и его синие глаза потемнели от гнева. Он подскочил к кровати и, схватив Бетси за плечи, хорошенько встряхнул.

— Но всего минуту назад, — крикнул он, — ты молила этого цыганского ублюдка жениться на тебе, клялась ему в любви! Или ты уже забыла? Кстати, не мешало бы тебе знать, что никакой я не цыган, меня просто украли цыгане. — И тут вдруг Адам подумал о том, что вполне мог на всю жизнь получить клеймо незаконнорожденного сына Гая Сэвиджа, если бы не тот давно умерший человек, которого привык считать своим отцом. Возможно, в словах Бетси и была доля истины. — Не исключено, что ты отчасти права и я действительно незаконнорожденный, — произнес он с усмешкой, отпустив ее. — Тем хуже для тебя, дорогая, поскольку я оказался твоим избранником.

— Как ты смеешь?! — Лицо Бетси пылало от гнева.

— Как смею? — все с той же холодной усмешкой произнес он. — Ты еще не знаешь, на что я способен!

Бетси распалялась все больше и больше и едва не разорвала свое светло-зеленое платье из прекрасного индийского муслина, которое держала в руках.

— Ты грубый, высокомерный, ты отвратительный! Не желаю больше видеть тебя! Никогда! Убирайся!

— Непременно постараюсь доставить тебе такое удовольствие, — сухо произнес Адам, — но до этого тебе еще придется проехать со мной в моей двуколке пять миль до дома твоей сестры, хочешь ты этого или нет.