Читать книгу "Взрослые игры - Тереза Тотен"

«Немного пьян» – это было плохо. «Очень пьян» – гораздо лучше, потому что в этом случае он промахивался два раза из трех. А лучше всего – «пьян в стельку».

Отец ввалился в прихожую.

– Прости, дорогая, – зашептала мама, – я слишком много ему рассказала. – Она произнесла это так быстро и тихо, что я не была уверена, все ли я расслышала.

– Кэти! Ты посмотри, а? – Он почти не шатался. Просто «немного пьян».

– Как тут моя деточка, а? Обними старика.

Он притянул меня к себе. Я чувствовала запах сигарет и даже его пота. Темный, густой запах ржи и кока-колы, заставивший меня задохнуться.

Мой отец начал хихикать.

– Я приехал на большое воскресное празднование Дня отца в Сент-Реймонде. Чё скажешь? – Мой желудок наполнился ледяными кубиками. – Твой папочка ждет не дождется встречи с твоими новыми друзьями и новой учительницей, – невнятно пробормотал он. – На этот раз – настоящая монашка?

– Стивен, не надо.

– Сестра Рози или как-то так, верно?

Он сжал меня сильнее.

– Стивен, пожалуйста.

Я решила не дышать. Вот так я и умру. Задохнусь. Интересно, как скоро я умру?

Он снова захихикал, только на этот раз звук вышел булькающим.

– Сё нрмально, сладкие щечки. Твоя мама рассказала мне про всю эту вашу аферу. – Он отпустил меня, потом одумался и ухватил сзади за волосы. – Так я умер, да?

Она сказала ему? Нет, мама, только не это.

– Стивен! – Ее лицо уже начало опухать.

Он потянулся к тумбочке и взял стакан левой рукой, все так же удерживая мои волосы правой.

– Ты, маленькая мошенница. – Он дергал мою голову из стороны в сторону. – На двух стульях усидеть хочешь? Эта твоя благочестивая монашка тебя жалеет, а одноклассницы ничего не знают. Так что даже если меня и увидят с тобой, никто не подумает, что я твой отец.

Он отхлебнул своего пойла.

– Чертовски умно. – Запах ржи и кока-колы сочился из каждой его поры. – Моя порода. – Он дернул мою голову назад. Мой отец был очень высок.

– Ай, папа. Ай!

Он посмотрел на меня сверху вниз.

– Я горжусь тобой, дорогуша. Десять лет, а уже врешь монашке. Вот это яйца!

– Нет, я не вру… – Я подняла взгляд. – Это как особый секрет или…

– Ты хочешь сказать «ложь», Кэти. Ты моя. Не говори только, что не кайфовала, когда она купилась на это.

О боже.

– Яблоко от яблоньки недалеко падает. Ты вся в меня, вся.

В него? Нет! Я не такая. Он все извратил. Я просто не хотела, чтобы сестра Роуз знала о нем, об этом. Это плохо, когда все знают. И может быть, я поступила умно, убедив ее хранить «наш секрет» от всего класса, просто на всякий случай. Но это было не все. Я смутно помнила, как именно зарождался мой секрет. Подробности кружились, словно меловая пыль в классе. Может быть, я думала… может быть, я верила, что, если скажу сестре, будто папа умер… то Бог как-нибудь сделает это правдой.

Я хотела, чтобы он умер. Я была хуже него.

Я просидела на скамейке несколько часов, признавая эту правду. Потом встала и пошла в Чайна-таун.

15 октября, четверг

Оливия

Неяркое послеполуденное небо было словно покрыто синяками – последствия жестокой дневной бури. Отцовский рейс, дважды отложенный, теперь перенесли на 19:15. Оливия отлепилась от окна и повернулась к потрепанному отцовскому портфелю фирмы «Данхилл» и сумке, которые застыли в коридоре как часовые. Она слышала последние наставления отца Анке, – бормотание напоминало ей шум прибоя. Однако их голоса доносились будто издалека, и она не могла разобрать ни слова. Оливия была спокойна. Она выпила двойную дозу ативана.

Интерком дважды моргнул, и Оливия подошла нажать кнопку, выслушивая сообщение.

– Па, машина здесь!

Отец вышел в прихожую и обнял Оливию. Она вдохнула запах шерсти и пряного одеколона.

– На этот раз поездка может затянуться на месяц, девочка моя.

– Все в порядке, пап. Со мной все будет хорошо, я обещаю. Мы будем звонить друг другу по скайпу.

Он застонал.

– Хорошо, мы каждый день будем разговаривать.

– Пять дней я пробуду в Сан-Паулу, потом отправлюсь в Сингапур за депозитами Браксома, а потом вернусь в Сан-Паулу и Рио. Помни, Тильда может найти меня в любой момент.

Оливия кивнула. Тильда была «офисной Анкой» ее отца.

– Па, я помню все временные зоны, и вряд ли мне будет одиноко, если…

– Обещай, что ты тщательно обдумаешь это. Рассмотри все возможности. Я согласен, это звучит идеально, и беспокоиться я буду меньше, но…

– Эй, ты сам сказал, что это будет лучший вариант для всех. – Оливия вздохнула и мысленно сосчитала до трех. – Кейт хорошо влияет на меня. Она уже втянула меня в этот комитет индивидуального продвижения. Мы собрали других девушек и все такое. Это наглядное и здоровое социальное взаимодействие с моими одноклассниками ради общего дела, – повторила она доводы Кейт. – Чего еще желать?

– Да, да. – Он улыбнулся. – И я буду чувствовать себя лучше, если она останется здесь, но… – Он взял ее за руки. – Просто Кейт ничего не знает о…

– Но она знает! Я сказала ей, что лежала в клинике в прошлом году. Слушай, Кейт чертовски умная, па. Я уверена, она поняла, что лежала я там не с тонзиллитом. Да половина школы поняла это, и они просто притворяются, что все нормально. Так все делают. У нас уже госпитализировали одну, а это всего лишь октябрь. Это частная женская школа. Такое случается постоянно.

– Но ты…

– Чувствую себя отлично. У меня не было рецидивов, даже намека. Никаких галлюцинаций, ни на секунду. Таблетки работают. Они всегда работают. Просто в этот раз я не перестану их принимать.

Он вскинул бровь. Боже, как она устала постоянно убеждать его в этом.

– Никогда не перестану. Пока не буду здорова, если буду.

– Ну, доктор Тэмблин, кажется, действительно очень впечатлен.

Она взглянула отцу в глаза.

– Это Анка? Анка…

– Анка в восторге. Ей нравится Кейт. – Как будто в подтверждение из кухни донесся грохот кастрюль. Среди прочих своих особенностей домработница обладала слухом, которому позавидовала бы и летучая мышь.

– Просто тщательно все обдумай – всё, о чем я прошу.

– Конечно, пап. Я не буду действовать импульсивно. Интерком снова дважды моргнул. Они оба вздохнули. Они попросили друг друга быть осторожными и заверили, что любят друг друга. Оливия проводила отца до лифта и донесла его портфель. Они снова обнялись, неловко и быстро, потому что двери лифта начали закрываться.