Читать книгу "Невинность палачей - Барбара Абель"

Мишель Бурдье вторит молодая служащая, Софи Шене. Она ощущает ужас и смятение пожилой дамы, и это пугает больше, нежели непосредственная опасность, исходящая от бандита.

– Заткнитесь обе! – выкрикивает Жо.

Женщины моментально умолкают. Одно слово налетчика – и в магазине воцаряется звенящая тишина.

Остальные покупатели в ступоре. Их движения, мысли и слова парализованы.

Молодая мать Леа Фронсак бледна как полотно. В лице не осталось ни кровинки. Ее сердце остановилось. Душа – в агонии.

Тома Пессен, бухгалтер, смотрит на Жо расширенными от ужаса глазами, как если бы увидел привидение. Хотя нет, привидения не бывают такими страшными…

– Всем лечь на землю, или стреляю в первого попавшегося! – вопит налетчик, ощущая новый всплеск агрессии. – Ты, кассир, выходи из-за кассы в проход, я хочу тебя видеть!

Подкрепляя слова делом, он наводит пистолет на домашнюю помощницу и ее подопечную. Женщины оказались ближе к кассе, чем парочка офисных служащих. Жо кладет палец на спусковой крючок.

Все моментально распластываются на полу.

Все, за исключением Жермен Дэтти.

Она замерла в своей инвалидной коляске и даже не пытается переместиться на пол. И смотрит на налетчика так, словно приказ ее озадачил, но в то же время рассердил и вызвал любопытство.

– И ты, старуха! Ложись, быстро! – кричит Жо, прицеливаясь Жермен Дэтти в голову.

– Кретин несчастный, по-твоему, я могу лечь? – зло спрашивает она и указывает на свои ноги.

Тон и слова Жермен Дэтти, а также ее неподвижность приводят Жо в растерянность. Несмотря на кашу в голове, адреналин в крови, наркотическую ломку и ненависть, он вдруг осознает, что приказывать инвалиду-колясочнику лечь на землю – чистейшей воды идиотизм.

Осознание собственной глупости ослепляет его похлеще, чем вспышка ярости. Жо слетает с катушек. Без дальнейших разговоров он подбегает к старухе, хватает ее за ворот и швыряет на пол.

И тут же со всех сторон – возгласы ужаса, пронзительные и громкие. Падение оказалось для Жермен Дэтти болезненным, но хорошо хоть кресло низкое… Как бы то ни было, жестокая выходка мужчины в балаклаве всех шокировала.

Градус страха поднимается еще на одно деление.

И снова тишина. Затравленное молчание изредка нарушается чьим-то всхлипыванием, которое тут же затихает. Только бы не обратить на себя внимание изверга, не навлечь его гнев… Жо наслаждается моментом – и зрелищем тоже. Властью – в особенности. На этот раз к нему прислушиваются. Его видят. Его боятся.

На этот раз он – живет.

Голос в голове нашептывает: «Жо, забирай деньги и сматывайся! Быстрее! Не теряй времени!»

И правда, пора действовать. Жо поворачивается к кассиру Гийому Вандеркерену и с удовольствием отмечает, что тот исполнил приказ – вышел из-за кассы и теперь, едва осмеливаясь дышать, лежит в проходе лицом в пол.

– Ты! – кричит Жо в его сторону.

Гийом замирает от ужаса – каменное изваяние, не способное шевельнуть даже пальцем.

– Эй, кассир, я с тобой говорю! – громче прежнего заявляет Жо.

Дрожа от страха, бедняга поднимает голову и смотрит на налетчика.

– Вставай и принеси мне деньги. Все, что есть в кассе.

Гийом спешит подчиниться. Движения у парня беспорядочные, рассудок затуманен страхом. Он возвращается к кассе, выдвигает денежный ящик и лихорадочно дрожащими пальцами хватает пачку купюр. Замирает, потому что не знает, куда ее положить.

– Куда мне деть деньги? – спрашивает он срывающимся голосом.

Жо смотрит на него с недоумением, словно не понял вопроса. Проклятье, он не подумал про сумку! Не до того было… Гийом смотрит на него из-за кассы, стискивая купюры в руке, и Жо, окинув взглядом перепуганных людей, вдруг понимает, что все они ожидают его ответа.

– Засунь их в пластиковый пакет, кретин! – вопит он.

Головы опускаются на пол, словно этот крик уложил всех на месте, в то время как Гийом, дрожа всем телом, делает что приказано: хватает пластиковый пакет с логотипом мини-маркета и засовывает туда купюры. Его руки снуют от кассы к пакету и обратно.

– И талоны на обед[7] тоже давать?

– Все, что есть в кассе!

Гийом сбрасывает в пакет и талоны тоже.

В мертвой тишине Жо обозревает содеянное. Наслаждается ужасом своих жертв, упивается властью, какой никогда раньше не знал, – и почти оргазмическим ощущением господства над людьми, местом и временем. Все это для него в новинку: и радостное волнение, и удовольствие от собственного могущества, и уверенность в своей правоте.

И вдруг движение справа привлекает его внимание. Одна покупательница привстала на локте и старается привлечь его внимание. Жо моментально берет молодую женщину на мушку и, не слушая, что она пытается сказать, вкладывает в угрожающий вопль всю свою ярость:

– Лежать! На пол, дура, или больше никогда не встанешь!

Леа Фронсак

Это какой-то кошмар…

Пытка.

У Леа Фронсак чувство, будто ад поглотил ее целиком. Чернота обрушивается на нее, и этот враждебный, холодный мрак пробирает до костей. Неужели она и вправду лежит на шероховатом бетонном полу магазинчика, куда с недавних пор ежедневно приходит за покупками и в котором все кажется уже таким знакомым, привычным?

Испуганная молодая мать осмеливается поднять голову. Напряженные до предела мышцы противятся, отказываются слушаться. Не столько неудобное положение тела, сколько стресс мешает ей нормально двигаться. Кажется, еще немного – и случится судорога… Леа хочет переменить позу, шевельнуть затекшей левой рукой, повернуть голову. Тупая боль отдается от затылка в поясницу, мучительно ноет живот. Ей хочется подвинуться – чуть-чуть, хотя бы на пару сантиметров.

Но удается только поднять глаза.

Мгновение, и ее взгляд останавливается на темной, устрашающе безликой фигуре, угрожающей им оружием. С лицом, скрытым за шерстяной маской и солнечными очками, мужчина похож на инопланетянина. Их разделяют от силы пять метров, однако ее рассудок настолько парализован страхом, что рассмотреть его внешность в деталях не получается. А в голове, в сердце, в глубине души Леа пульсирует единственное желание, единственная цель – вернуться домой… И как можно скорее. Обнять маленького сынишку, защитить его от этого безумного мира. Сказать ему: «Я с тобой! Теперь все будет хорошо!»

Леа цепляется за эту надежду. Ей нужно, нужно отсюда уйти, все это ее не касается, она ничего не видела, ничего не скажет… Еще есть время уйти, пока не стало хуже, ведь ничего еще не случилось – ну, ничего по-настоящему плохого, – и он должен понять, что она не может остаться, это вопрос жизни и…