Читать книгу "Ураган «Лолита» - Виталий Ковалев"

Несколько белых бабочек кружились над водой, одна из них упала в воду, но тут же снова взлетела… Так приятно было плыть и чувствовать себя частью этого мира. Камыши шелестели, солнце припекало голову, и, чем дальше мы плыли, тем больше видели в камышах гнёзд с птенцами. Они попискивали, карабкались друг на друга. Никто нас не боялся, и это было так здорово! Лолита заглядывала в гнёзда, с улыбкой кивала мне на них головой и плыла всё дальше и дальше. Тяжёлый, толстый шмель с трудом прогудел над самой водой, облетел нас несколько раз, словно разглядывая, и направился к противоположному берегу реки, а мы с Лолитой переглянулись и, кажется, подумали одно и то же – неужели толстяк долетит? А на мелководье прошла с шипением полоса ряби от мальков, бросившихся врассыпную от окуня.

– Лолита! – позвал я её, но она не оглянулась и поплыла дальше.

– Тихо! – прошептала она. – Здесь нельзя шуметь. Видишь, сколько зверушек! Не будем их пугать. Посмотри, вон уж плывёт.

И я увидел, как подняв над водой маленькую головку, вёртко скользил по поверхности воды маленький уж.

Но вот камыши кончились, и мы оказались у покосившегося забора из жердей на самом краю берега. Дальше за забором виднелся заросший сад и развалины каменного дома. Узловатые, поросшие мхом ветви старой яблони перевешивались через почерневшие жерди забора и, касаясь воды, образовывали большую зелёную арку, в которую мы с Лолитой заплыли. Протянув руку вверх, она сорвала маленькое красное яблочко, ими было усеяно всё дерево. Лолита надкусила яблоко, и я вспомнил туманную ночь в яблоневом саду.

– Попробуй, – сказала Лолита. – Это райские яблоки, они маленькие, но очень сладкие.

Я, одной рукой держась за ветвь, укусил яблоко… Никогда я не ел таких сочных крохотных яблок. В зелёной тени дерева мы срывали яблоки, кусали их и кидались огрызками, ветер шумел листвой над нашими головами, было тепло, хорошо и так сладко во рту.

Лолита подплыла ко мне и ухватилась за мои плечи. Глаза её смеялись.

– Правда, здорово! – спросила она.

– Невероятно! Я никогда так не ел яблок!

– Я знала, что тебе понравится.

Неожиданно поверхность реки с шипением закипела от пронизанного солнцем тёплого ливня. Капли прорывались сквозь листву, стекали по лицу Лолиты, и в каждой капле светилось маленькое солнце. Она тряхнула ветку, и на нас вместе с дождём посыпались яблоки. Дождь прекратился так же неожиданно, как и начался, и тут же на листе кувшинки, громко квакнула лягушка, привстала на передних лапках, покачалась, словно делая гимнастику, и прыгнула в воду.

– Лезем на берег, – сказала Лолита, – здесь крутой обрыв, надо за забор хвататься. Давай ты первый.

Подтянувшись, я вылез из воды и помог подняться Лолите. Обходя кусты разросшегося крыжовника, мы по пояс в зарослях сныти пробрались к каменной разрушенной стене старого дома с торчащими из провала крыши полусгнившими стропилами.

– Какие большие камни, – сказала Лолита, прищурив один глаз на солнце и, шлёпая по стене рукой. – Смог бы поднять такие?

– Один бы не смог.

– Сколько сил когда-то потратили, чтобы построить эти стены, а теперь они разрушены… Она чуть задумалась и вдруг посмотрела на меня. – Ты сегодня не рисуешь. Почему?

– Я запоминаю, а потом нарисую.

– Я тоже хочу запомнить сегодняшний день, – сказала она и села на траву у нагретой солнцем белой каменной стены. – Хочу запомнить двойную радугу.

Лолита коснулась рукой голубого цветка.

– Однажды мне в голову пришло стихотворение. Рассказать?

Я молча кивнул и сел рядом с ней, прислонившись спиной к стене. Нас обдувал тёплый ветер, над высокой травой носились стрекозы, а мы сидели в рваной тени яблони, солнечные лучи пронизывали листву старого, узловатого дерева и слепили нам глаза.

– Только я не умею писать стихи, это детское стихотворение. Вот такое:

Тихо скрипнув дверью,

Появился он.

Я чуть испугалась,

Это ведь мой сон.

А во сне, известно,

Страшно иногда,

Словом, испугалась,

Глядя на слона.

Слон понял, смутился,

Сжался он, как смог,

Медленно уселся

Возле самых ног.

– Посмотри, малышка,

Разве страшный я?

Ты меня не бойся,

Милая моя.

Днём, стальная клетка

Давит на меня,

Лишь во сне твоём

На свободе я.

Мы немного посидели молча. Лолита плела тонкую косичку и покусывала губу.

– Что же это за слон? – спросил я. – Что он значит?

– Это просто слон, – улыбнулась она. – Я покажу тебе ещё много интересного, а ты запоминай… Знаешь, как надо запоминать? Для этого надо закрыть глаза. Закрой. Чувствуешь, какой тёплый ветер? Он пахнет мёдом, камышом и рекой? А теперь открой глаза, как мне кажется, что всего, что мы видим, не может быть. Не может быть этого солнца, но оно есть… Не может быть огромного неба, но вот оно – над нами! А сколько воздуха!.. Его так много, что невозможно весь вдохнуть. И весь день ещё впереди… И всё лето… Мне кажется, что это и есть – счастье. Правда?..

Грехи Лолиты

– Лолита, ты зачем на рыбалку подушку взяла?

– Сидеть на ней буду, это очень удобно.

– Хм, ну и рыболов!

– Ты тише говори, рыба очень чуткая. Какая сегодня тишина! Смотри, все камыши замерли, а вон та высокая камышинка дёргается.

– Наверное, там гнездо или выдра.

– Виталик, как ты думаешь, то, что написано в «Библии» – правда? Там сказано, что все люди – грешные… Я сейчас подумала об этом и пытаюсь вспомнить свои грехи.

– У детей нет грехов.

– А я – не дети… Или, как правильно по-русски?.. Я не ребёнок. Я хочу вспомнить свои грехи и не могу. У меня даже голова разболелась и, кажется, сейчас тошнить будет. Ты отодвинься, на всякий случай.

– Выкинь из головы. Это у тебя от солнца голова разболелась. Прикрой голову, а то так печёт!

– Знаешь, что я придумала, давай сегодня ночью пойдём красть вишни у Зенты?

– У тебя самой во дворе есть вишни.

– Мне хочется украсть, сделать грех и успокоиться. Понимаешь? Вечно она меня ругает, говорит, что я злая и бессердечная. И тогда я смогу выкинуть всё это из головы… Не хочешь? Тогда… Знаешь, мы с тобой ещё никогда не ссорились. Давай-ка я тебя обижу? Ты на что лучше всего обижаешься?

– Надо подумать… Наверное, когда мне говорят какую-нибудь грубость или неправду.

– Давай попробуем. Мне иногда кажется, что ты дурак.