Читать книгу "Письма императора - Валерия Вербинина"

Амалия вернулась в спальню и, скользя по липкому от крови ковру, взяла свою сумку. Тут ее взгляд упал на сейф, и, поразмыслив, она решила, что лучше всего будет запереть его. Пусть полицейские решат, что имело место простое убийство. Пока они отыщут сейф, пока сумеют открыть его, пока разберутся, что именно в нем хранилось, она, Амалия, получит время на размышления. И, может быть, если ей очень-очень повезет, она все-таки отыщет письма императора и вернет их в Россию.

Амалия вытащила ключ из скважины и приготовилась захлопнуть дверцу, когда внезапно заметила, что в самой глубине сейфа что-то лежит. Это «что-то» было так ничтожно мало, что вначале она даже не обратила на него внимания. Не веря своим глазам, Амалия осторожно протянула руку и взяла предмет, которому в сейфе было абсолютно нечего делать.

Это был голубой цветок с пятью лепестками.

* * *

Сначала Амалия слегка опешила, но, так как была особой рационального склада, она задумалась, как же цветок мог попасть в несгораемый шкаф. Только два человека имели доступ к сейфу – граф Андре де Монталамбер и вор, укравший шкатулку. Однако цветок был совсем свежий и, по правде говоря, вовсе не походил на те роскошные бутоньерки, которыми любила себя украшать парижская знать. Амалия даже не сразу вспомнила его название. Она поднесла цветок поближе к глазам, покрутила его в пальцах, и только тогда к ней вернулось давно забытое название. Ну конечно же, это барвинок!

«Значит, вор любит барвинки, – решила изрядно приободрившаяся Амалия. – Это уже кое-что».

Она осмотрела сейф, убедилась, что больше в нем ничего нет, и захлопнула дверцу, после чего вернула картину на место. Скарамуш мрачно посмотрел на Амалию, когда она положила ключ от сейфа обратно в жилетный карман покойного, но с места не тронулся. Почти бегом Амалия спустилась но лестнице и вышла из дома через черный ход. Оказавшись снаружи, она наконец вздохнула с нескрываемым облегчением.

«Ну что ж, пора домой. – Она посмотрела на цветок, который держала в левой руке. – Стало быть, теперь мы будем искать вора, который таскает с собой барвинки».

Амалия сунула цветок в карман и, поправив сумку с динамитом, стала перелезать через ограду.

Глава 6

– Это просто ужасно! – стонал граф Шереметев, театрально воздевая вверх руки. – Что же вы наделали, баронесса! Ах, что теперь будет!

– Ваше сиятельство не верит мне? – ледяным тоном осведомилась Амалия. – Я же вам сказала: когда я пришла, этот человек был уже мертв!

Но посол, казалось, вовсе не слушал ее.

– Как вы могли, баронесса! Мы доверились вам, а вы… втянули нас в такую историю! Это дело… оно теперь на всех первых полосах! Оттеснило даже предстоящую дуэль депутата бонапартистов и депутата республиканцев! Ах, Амалия Константиновна, как же вы нас подвели!

Амалия вновь терпеливо повторила свой рассказ. Она никого не убивала, как раз наоборот – она сделала все, чтобы избежать кровопролития. Все нежелательные свидетели ее проникновения в дом были заблаговременно удалены из него, и кто же мог подумать, что дело так обернется. Ей не в чем себя упрекнуть.

– Это с какой стороны посмотреть, сударыня, – сварливо заметил граф. – Ведь письма государя пропали, верно? Стало быть, прискорбная огласка неизбежна, а значит… значит… – Он в волнении сделал несколько шагов по комнате. – Я должен отписать обо всем его императорскому величеству! То, что произошло, просто нелепо… невероятно… чудовищно…

Поскольку Амалии уже порядком надоело слушать бессодержательные вопли Шереметева, она попросила разрешения удалиться и получила его. Но оборот, который приняло пустячное, в общем-то, дело, тревожил ее едва ли не больше, чем почтенного графа, и на первом же перекрестке она купила у мальчишки-газетчика сразу три разных выпуска, в которых говорилось о недавнем сенсационном убийстве.

Надо сказать, что отчеты разительно отличались друг от друга. Газета роялистского направления сдержанно скорбела о гибели знатного аристократа, который, без сомнения, был одним из столпов общества. Статья в нахальной республиканской газете сообщала о трагическом событии таким тоном, который не оставлял сомнений в том, что по меньшей мере три четверти знакомых покойного Андре де Монталамбера давно уже мечтали увидеть его в куда более прекрасном мире, чем этот, просто у них как-то не доходили руки, чтобы поспособствовать «переселению» графа. Однако самой интересной оказалась статья в газете бонапартистской. Ее автор не скорбел и не ехидничал, а просто отправился прямиком на место преступления и опросил полицейских и тех, кто жил поблизости. Оказалось, что убийцу видели. Маленький племянник привратника соседнего дома на улице Гренель вспомнил, что когда он лазил по чердаку, из особняка графа показался посторонний человек. Это был мастеровой в холщовых штанах и синей блузе, который тащил с собой довольно объемистую сумку. С непостижимой ловкостью он перемахнул через ограду и был таков. Вне всяких сомнений, именно этот человек и укокошил почтенного графа де Монталамбера.

Прочитав статью, Амалия невольно похолодела и поспешила в особняк Лопухиной. Одежду и обувь, в которой она была вчера, Амалия по возвращении позаботилась сразу же сжечь, но вот про сумку забыла. Поднявшись по ступенькам к себе, Амалия собственноручно разожгла в камине жаркое пламя и швырнула пустую сумку в огонь. Что же до динамита, то он вернулся на свое прежнее место среди платков и шарфиков.

Убедившись, что уничтожила все улики и что теперь никто не сможет связать ее с убийством на улице Гренель, Амалия задумалась о человеке, который обронил в сейфе барвинок.

«Когда Шереметев вновь обретет способность здраво размышлять, – решила она, – следует рассказать ему о моей находке. Надо будет послать агентов навести справки – через полицию или через каких-нибудь осведомителей в преступном мире, – кто из воров любит эти цветы».

Графа де Монталамбера похоронили на следующий день. На торжественней панихиде собралась почти вся парижская знать, и некоторые даже плакали. Хотя, как утверждала позже все та же республиканская газета, от радости.

Амалия явилась к графу Шереметеву, чтобы совместно выработать план дальнейших действий, но графа не оказалось на месте. То же самое повторилось и на следующий день, и на послеследующий, и Амалии стало ясно, что граф просто не хочет ее видеть.

Сильно раздосадованная, она шла по бульвару и, скорее по привычке кликнув газетчика, взяла у него свежий номер. Присев на скамью, Амалия внимательно просмотрела газету. Как и следовало ожидать, о графе де Монталамбере уже забыли, и на первой полосе красовалось сообщение о дуэли между депутатами враждующих фракций. Приверженец Бонапартов оцарапал защитнику республики ляжку, а тот в ответ задел плечо противника. Только на шестой странице Амалии удалось отыскать сообщение, имеющее отношение к убитому шантажисту. Сторожа кладбища Пер-Лашез сообщали, что собака покойного не хочет уходить с его могилы, и спрашивали, что им делать. Когда Амалия прочитала эти строки, у нее сжалось сердце.