Читать книгу "Встретимся в полночь - Сонда Тальбот"

– Ну как? – поспешил спросить Габриэль. – Правда же, здорово?

– Да… Только я не пью вино…

– Брось, это очень легкий напиток. Ты выпьешь его, как компот… Согреешься и, заодно, перестанешь волноваться…

Можно подумать, он не волнуется… Говорит, как заведенный. И обращается к ней на «ты», что понятно, ведь они совсем недавно целовались на крыльце дома ее подруги… Наверное, было бы глупо обращаться друг к другу на «вы» после этого поцелуя…

Вспомнив о поцелуе, Вик покраснела. Она тут же поймала себя на мысли, что не хочет повторения… Но почему она так уверена, что он снова поцелует ее? Может быть, то была минутная слабость, не более того? Эта мысль огорчила Вик. Теперь она совсем перестала себя понимать. Так чего она в действительности хочет? Чтобы Габриэль поцеловал ее или чтобы он вел себя с ней, как друг?

Габриэль подлил Вик глинтвейна и предложил ей осмотреть дом. Дом Олова Ланкета был гораздо лучше, чем ее собственный. Он был прочнее и куда богаче. В нем было пять или шесть комнат, обставленных довольно приличной мебелью. Одна из этих комнат была рабочим кабинетом Габриэля. На столе стояла печатная машинка, вокруг которой в художественном беспорядке были разбросаны листы бумаги.

– Кстати, как твоя новая книга? – поинтересовалась Вик, увидев печатную машинку.

Габриэлю, очевидно, польстило внимание к его творчеству.

– Прекрасно! – оживился он. – Здесь идет куда лучше, чем в городе. Деревенская тишина, уединение, сумрачные силуэты деревьев, очерченные вечерней мглой, – все это способствует творческому процессу. Уиллхэйз – рай для писателя… – глубокомысленно изрек он, еще раз предоставив Вик возможность поразиться тому, как красиво он умеет говорить. – Настоящий рай… Я пишу по тридцать листов в день… В Брегли это было бы невозможно… Часто я пишу ночами, а днем высыпаюсь. Здесь так тихо… Удивительная, прекрасная тишина! Такой контраст с городским шумом!

Вик залюбовалась Габриэлем. Ей нравилось слушать его речь, особенно когда он говорил с таким пылом. Но его глаза… В его глазах она постоянно ловила что-то, что смущало ее, не давало увидеть душу Габа…

Он еще долго говорил о творчестве, о том, как тонка и ранима нежная душа писателя. Вик не осмеливалась его перебить, хотя ей немного наскучила его торжественная многословность. Глинтвейн – а она уже выпила две чашки – дал о себе знать: Вик чувствовала во всем теле какую-то необычайную легкость, расслабленность. Ей вдруг захотелось смеха и шуток, но Габриэль продолжал упрямо раскрывать тайны творческого процесса. Наконец он увидел, что Вик слегка заскучала, и предложил ей выпить еще чашечку глинтвейна.

– Нет, нет, – поспешила отказаться Вик. – У меня уже кружится голова. Что будет, если я выпью еще чашку?

– Уверяю тебя, ничего страшного… Иногда необходимо немного расслабиться.

Вик не стала говорить ему, что она уже достаточно расслабилась, и согласилась с его предложением. Ладно уж, она выпьет еще чашку. Но эта будет последней. Иначе что она скажет отцу, когда тот вернется с охоты. Кстати, отец…

– У меня не так уж много времени, – смущенно улыбнулась она Габу. – Отец возвращается с охоты поздно, но мне нужно быть дома раньше, чем он…

– Конечно, ты будешь раньше него… – успокоил ее Габриэль. – Я сам провожу тебя до дома. А пока расслабься и перестань нервничать из-за пустяков.

Ничего себе пустяк! – раздраженно подумала Вик. Габриэль не знает, что сделает с ней отец, если догадается о том, где она была… Постоянные советы расслабиться не только не успокаивали Вик, а, наоборот, заставляли ее нервничать еще сильнее и чувствовать, что она делает что-то нехорошее.

Габриэль снова заговорил о себе. Он рассказывал Вик о своей жизни в Брегли, о том, как скучно проходит там время, о том, как он одинок. Вик слушала его, но с каждой минутой на душе у нее становилось все тревожнее. Откуда взялась эта тревога? Отец вернется нескоро, Габриэль проводит ее до дома… Так чего ей беспокоиться? Но ощущение тревоги росло, крепло, превращалось в огромный снежный ком, который вот-вот готов был обрушиться на голову Вик. Она даже не слышала, что говорил ей Габриэль, до того ей стало не по себе.

Нет, она не может оставаться здесь дольше! Эта тревога не даст ей покоя, пока не сожрет ее изнутри… Пусть Габриэль думает, что хочет, но она уйдет!

Вик, подгоняемая необъяснимым страхом, решительно поднялась со стула.

– Пожалуй, мне лучше пойти, Габ. У меня какое-то странное чувство… что случится что-то нехорошее, – призналась она.

Габриэль только улыбнулся ее словам.

– Не говори ерунды, Вик. Что может случиться? – Он подошел к ней и снова сжал ее в объятиях, как тогда, на крыльце дома Мины. – Все будет хорошо. Только доверься мне…

Его глаза словно загипнотизировали Вик. Она не могла сопротивляться, хоть и была настроена решительно. Габриэль приблизил к ней свое лицо и коснулся ее губ своими горячими губами. В этот раз его поцелуй был еще более настойчивым. Вик хотелось оттолкнуть его, объяснить ему, что сейчас она хочет только одного – добраться до дома, но она не могла. Этот мужчина словно связал ее невидимыми нитями, ослабил ее волю, сделал ее бессильной. Вик чувствовала себя куклой, игрушкой в чужих руках и понимала, что ничего не может сделать.

– Доверься мне, – хрипло прошептал Габриэль, оторвавшись от ее губ. – Я открою тебе то, чего ты никогда не знала раньше…

Он подхватил растерянную Вик на руки и понес куда-то вглубь дома. Наконец к Вик вернулись силы. Она поняла, чего добивается Габриэль, и решительно воспротивилась его намерениям.

– Отпусти меня, Габриэль! – Вик изо всех сил уперлась в его грудь своими маленькими кулачками. – Отпусти меня! Я же сказала, мне нужно домой!

– Брось, глупенькая… – прошептал Габриэль, все еще удерживая ее в объятиях. – Все будет чудесно, вот увидишь… Вики, милая, я же с ума по тебе схожу… Неужели ты не веришь мне?

– Я верю, – не слишком уверенно ответила Вик. – Но сейчас я хочу домой. Не заставляй меня совершать поступки, о которых я пожалею…

– Не пожалеешь, клянусь тебе!

Его взгляд блуждал по ней растерянно и страстно. Вик не верила Габриэлю, потому что его глаза, как обычно, не говорили ей ничего о намерениях их обладателя.

– Отпусти меня, – твердо сказала она.

По ее тону Габриэль понял, что Вик не играет с ним. Он нехотя отпустил ее, но ему было очень сложно отказаться от того, что было в его руках в прямом и переносном смысле слова. Он чувствовал себя обманутым, обиженным и раздраженным. Как она могла так поступить с ним?! С ним, которого женщины боготворят?! От которого сходят с ума?! Она, простая девчонка из богом забытого захолустья?! Уму непостижимо!

– Ну хорошо, – мрачно ответил он. – Как хочешь… Но учти – скоро я уеду. Ты будешь жалеть, что оттолкнула меня, но будет поздно… Ты слышишь, Вик?

Она кивнула. Раздражение, злость, которые она слышала в его голосе, обескуражили ее. Что она такого сделала?! Разве девушка не должна беречь свою невинность до встречи с любимым?! И разве Габриэль был ее любимым? Они знают друг друга чуть больше недели!