Читать книгу "Прекрасная натурщица - Екатерина Романова"

Сопротивляться было не только бесполезно, но и опасно для отношений с матушкой. Будучи осведомленным о серьезности мероприятия заранее, Кирилл безропотно сносил издевательства над прической и равнодушно взирал на помпезные кружева парадной рубашки. Но, несмотря на мучения, время летело суетно и быстро.

В Голубой гостиной был произведен настоящий переворот. Роскошные тяжелые шторы, красовавшиеся на окнах, будили в Кирилле давние, детские воспоминания, касающиеся парадных приемов на малое количество гостей. Он был готов поклясться, что эти гардины были убраны на долгое хранение не меньше десяти лет назад.

В гостиной был накрыт небольшой изящный стол, на котором с успехом бы разместились десять жареных поросят. Изразцовый камин был стыдливо прикрыт шелковой ширмой на позолоченных ногах, а в фарфоровых огромных вазах красовались цветы, купленные в имении за несколько верст отсюда. Кирилл заскучал, но сдерживал зевоту с терпением и волей, достойными аристократа.

Граф появился на пару часов позже, чем было назначено.

Елена Николаевна встретила его непринужденной улыбкой и безукоризненным французским. Кирилл в который раз залюбовался матушкиными манерами. Она была соткана из достоинств, превозносимых высшим обществом. Но, как ни странно, граф остался к этому невежливо равнодушным.

После обильного обеда, который мог бы составить конкуренцию дворцовому приему, княгиня позволила разговору перетечь в русло, которое, собственно, и привело графа сюда. Мехцебер заметно оживился.

— А что, господа, может, посмотрим ваши замечательные картины, которые понаделали столько шума?

Граф явно обращался к одному только Кириллу. Елена Николаевна на секунду поджала губы, но тотчас же справилась с собой. Во всех вопросах, касающихся престижа, она умела держать хорошую мину при плохой игре. Поднявшись, сияя самой лучезарной из своих улыбок, она сообщила, что хотела бы ненадолго предоставить своего гостя вниманию сына. Добавила еще, что через пару часов она будет снова с ними и с удовольствием выпьет чаю.

Граф невозмутимо кивнул. Кирилл не без удовольствия констатировал, что этот человек действительно чудаковатый, но, несомненно, очень увлеченный. Его ничто не сбивало с пути. Внезапно у молодого князя сквозь скуку прорезался некий интерес к необычному гостю. Не часто встречаешь таких людей…

Они отправились к мастерской. Кирилл услужливо предложил графу конную коляску для такого путешествия, потому что пешая прогулка была не из коротких, но тот отказался. Наверняка Елена Николаевна расстроится, что пришлось зазря готовить лошадей, но Кириллу этот Мехцебер показался родственной душой и начал нравиться еще больше.

— Уф! — вздохнул граф, и без усилий перешел на русский. — Не извольте гневаться, Кирилл Владимирович, но ваша матушка вселяет в меня ужас.

Кирилл едва подавил смешок и не нашелся, что ответить.

— Не то чтобы я не находил ее прелестной! Нет! Не поймите меня превратно! Она держит себя как королева. Но я тут же представляю себя ребенком, который позабыл выучить урок. Она живо мне напомнила мою гувернантку.

Кирилл понимал графа и сочувствовал ему, но поддержать подобный разговор ему казалось кощунственным по отношению к матушке. Поэтому он поспешил перевести разговор на другую тему.

— Я понимаю, что вам не терпелось увидеть картины, но представить не могу, откуда вам о них известно и что именно вы ждете от их просмотра?

— Я жду впечатлений! — Граф смешно взмахнул руками, что казалось совершенно не свойственным ни его положению, ни возрасту. — Эти впечатления должны быть ошеломляющими! Они должны потрясти меня настолько, чтобы это понравилось моей жене.

— А… Понимаю, — задумчиво произнес Кирилл.

— Нет, не думаю. Не думаю, что понимаете, Кирилл! Можно я вас так буду называть? Без всякого там официоза? Вы ведь мне годитесь не в дети даже, а во внуки.

— Конечно, конечно. Терпеть не могу официоз, — отмахнулся Кирилл. — Продолжайте, мне очень интересно.

— Моя жена, Амелия, много лет не поднимается с кресла. Наверное, вы в курсе? Ведь слухи — это то, чем живет высшее общество. — Граф скривился. — Мы с ней пережили тяжелейшую драму, о которой в нашей семье не принято говорить… Я выстоял, хоть и не без потерь, а Амелия пострадала сильнее.

— Сочувствую, — произнес Кирилл, заполняя словесную паузу. Он прекрасно знал, что светские сочувствия бесполезны.

— Я показывал супругу лучшим врачам мира. Они потрепали мой кошелек, но не смогли найти у нее никаких хворей. По их уверениям, она в любой момент могла бы встать и пойти! — Граф посмотрел Кириллу в глаза. — Но она не делает этого уже больше десяти лет. Ей нужны переживания и радость, а вместо этого она все глубже погружается в безразличие. Я разыскиваю по свету те крупицы высокого, которые могут ее заинтересовать.

Кирилл проникся симпатией к пожилому графу. Бедный человек! Так любит свою жену, так старается помочь ей.

— Я очень понимаю вас, граф, и сочувствую. Если бы я столкнулся с подобной проблемой, то тоже делал бы все возможное. И невозможное… Вот только… Не знаю теперь, как и показать вам свои картины. Сомневаюсь, что среди них есть то, что вы ищете.

— Позвольте мне самому посмотреть, — перебил его граф. — Кроме меня, никто не может представить, что взволновало бы Амелию. Иногда поеденная ржавчиной булавочная головка радует ее больше, чем все сокровища мира.

Кирилл притих. Нельзя перечить графу. Мало того, что княгиня мечтает заполучить его в знакомые. Приходилось также учитывать и то, что у творчества Кирилла не так уж много почитателей.

К этому времени они уже поднимались на крыльцо мастерской. Открывая двери, князь почувствовал, как задрожали его руки. Комната, казалось, еще хранила атмосферу ночной встречи. Разбросанные вещи, примятая подушка в кресле. Жар окатил молодого князя с головы до ног и хлынул в голову. С трудом переключаясь на общение с гостем, Кирилл указал на картины вдоль стен.

— А вот и мои работы! Это основная их часть. Наслышан о необычности вашего вкуса, поэтому достал из кладовок все, чем богаты.

Граф молча воззрился на россыпь безрадостных пейзажей сельской жизни. Со странным выражением лица разглядывал цыганские мотивы, которых тоже нашлось не мало. Кирилл внимательно наблюдал за лицом графа, стараясь разглядеть каждый нюанс его настроения.

Вне сомнения, его тревожили дети. Изображения маленьких крестьянских детишек, голодных и хитрых, чрезвычайно заинтересовали Мехцебера.

Эти картины нравились и самому Кириллу. Странно было наблюдать в малознакомом человеке такое удивительное единодушие с собственным мнением. Молодой князь переходил вместе с гостем от одного полотна к другому и заново переживал то, что когда-то заставило его взять в руки кисть.

Вот деревенский пастушок, занозивший себе ногу. Вот испуганные дети, уронившие свечу в охапку сена. Тут хитрый мальчишка, которого застали за кражей. Его испуганная физиономия вызывала бурю эмоций у зрителя, от раздражения до слезливой жалости.