Читать книгу "Копье Судьбы - Ольга Тарасевич"

– Володя, если ты очень занят, то я в другой раз приеду, – зашипела Вронская. – Но давай тогда в кафе встретимся, тут этот портрет, и твой сосед…

Новый вздох Седова можно было толковать следующим образом. Работы много, жизнь тяжела, на дурацкие вопросы отвечать не хочется. Но дружба – это святое, придется потерпеть. К тому же раньше сядешь – раньше выйдешь.

Она принялась его загружать еще по дороге к дому, где обнаружили тело скоропостижно скончавшегося человека. Достала из рюкзачка исчерканный пометками Уголовно-процессуальный кодекс и процитировала:

– Вот, смотри, статья 37: «В ходе досудебного производства по уголовному делу прокурор уполномочен… передавать уголовное дело от одного органа предварительного расследования другому». А теперь смотрим статью 39: «Руководитель следственного органа уполномочен: поручать производство предварительного следствия следователю либо нескольким следователям, а также изымать уголовное дело…» Я не понимаю, это что, у тебя теперь фактически два начальника: руководитель следственного отдела и прокурор?

– Да все ты понимаешь! Примерно так и есть. – Седов скорчил мрачную гримасу. – Раньше прокурор жизни учил, объяснял, как дело расследовать. Сейчас – руководитель следственного отдела, к которому перешли эти полномочия. Но у прокурора остались все функции надзора. Он может передавать дело, он утверждает обвинительное заключение, то есть без его одобрения дело не может быть направлено в суд. По сути, ты права: раньше был один человек, который мог «иметь» следователя, теперь их двое.

– Но зачем?!

– А зачем у нас все через одно место делается? – нервно отозвался Володя. – Положим, поймали оперативники бандита. Задержать его можно в свете недавних изменений в УПК до сорока восьми часов. За это время я должен допрос провести. А сейчас без адвоката допрашивать нельзя – за недопуск защитника с меня семь шкур снимут. Так вот, если даже предположить, что адвокат не застревает в пробке, что я быстро готовлю ходатайство об аресте и подписываю его у прокурора, что канцелярия не обедает, а оперативно регистрирует все материалы, то в срок все равно не укладываюсь. А еще время на само судебное заседание, где рассматривается вопрос о целесообразности ареста. Ну?! В закон изначально закладываются абсолютно невыполнимые нормы! А теперь следственный комитет, ты ж понимаешь. Закон приняли – в нем масса противоречий. Справочник нам раздали с комментариями – а его же читать без смеха невозможно! «Видимо, законодатель имел в виду». Вот по этому «видимо» мы, видимо, работаем. Ай, не хочу говорить. Напиши в своей книжке: дебилизм полнейший – и будешь права!

Лика коснулась его руки:

– Прости, я, кажется, глупость спросила. У меня так часто получается – наступить на любимую мозоль. Хотя и не специально.

На лбу следователя обозначилась коротенькая, но глубокая горизонтальная морщина.

– Давай закроем тему. Я лично об этом предпочитаю просто не думать. Потому что, если задуматься, что, да как, да почему, начинаешь злиться и орать. А все равно ничего не меняется. Я думаю теперь только по существу. Вот, вызвали на скоропостижку, осмотр, протокол, есть признаки насилия, нет – в общем, коротко и по сути. Кстати, пришли, вот нужный подъезд.

Курящие оперативники и эксперты, участковый с круглым, как луна, лицом, «Жигули» и «газики» – Лика смотрела на знакомую картину милицейской рутины и понимала, что привыкнуть к этим приметам беды и горя у нее вряд ли когда-либо получится. А ребята адаптировались. Рассказ того же Володи послушать – все через призму: как доказывал, как допрашивал. И почти никаких эмоций. Хотя они не черствые, нет. Но психика защищается, ставит барьер для очень сильной боли. Иначе те, кто по долгу службы соприкасается с бедой, просто рехнутся. И никаких преступников не поймают.

– Привет, привет. – Седов пожимал руки коллег и хмурился. – Не понял. Чего нас здесь всех так много? А мне говорили: скоропостижка, мужчина собрался с собакой гулять, плохо стало.

Участковый, щелкнув окурком мимо урны, повел шеей.

– Да так оно и казалось. Соседка позвонила: говорит, лежит Юрий Иванович Костенко в прихожей, а возле него собака прыгает и воет, и поводок вроде у покойного в руках. Ну а потом тут жильцы повыходили. Говорят, не один он был, и шум борьбы. Вот такая информация выяснилась.

– Понятых, – распорядился следователь, входя в подъезд. – И поквартирный обход. Может, кто видел гостя или гостей – тогда надо по горячим следам.

Седов прошел мимо стоящего в дверях квартиры Костенко милиционера и с досадой шлепнул портфелем по бедру.

– Вашу мать! Да здесь же все перевернуто! Где участковый? Идите сюда!

Лика осторожно выглянула из-за плеча приятеля.

На полу, лицом вниз, лежал высокий плотный мужчина с седыми волосами, одетый в синий костюм. Немного крови, натекшей возле лица, свидетельствовало скорее о носовом кровотечении. Рядом с телом действительно валяется собачий поводок, но все остальное… Передвинутый ковер, сметенные с полочки возле зеркала флаконы, разбросанная обувь. Тяжелая трость возле руки покойного, явное орудие защиты.

– А вдруг он шатался, – неуверенно протянул участковый. – Вот и образовался на месте происшествия некоторый беспорядок.

Седов сделал знак судмедэксперту, тот, натянув перчатки, перевернул тело.

– Видите, следов насильственной смерти нет, – снова оживился участковый, кивнув на синее, но почти не испачканное кровью лицо мужчины. – На лбу ссадина, но это явно при падении с высоты собственного роста вышло.

«Как же всем париться-то не хочется», – раздраженно подумала Лика, проходя в гостиную.

– Не трогай там ничего! – прокричал вслед Седов.

Книги, книги: на полках, на журнальном столике, стоящем между двумя креслами, обтянутыми темно-зеленой кожей. И на полу – высоченные стопки.

Лика склонила голову набок, интересуясь названиями. И удивленно пожала плечами.

Да покойный был просто маньяком! Его интересовала только история Второй мировой войны. И… даже не столько войны, сколько фашизма…

Потом она обратила внимание на то, что целую полку занимали книги, написанные одним и тем же автором, Юрием Костенко.

– Володя! Как фамилия умершего человека? Кажется, ты говорил – Костенко?

Ответить следователь не успел. Откуда-то из-под дивана выскочила черная лохматая щетка, перескочила через тело и вцепилась в ногу ничего не подозревающего эксперта…

* * *

– И вот я вижу, он бежит. Да что там – прет мне навстречу. Мордатый такой. Рыжий! Рыжий! Вы все понимаете, да? Я как его увидела, – пожилая женщина прищурилась, – то сразу поняла: тут что-то нечисто.

– А вы рассмотрели его лицо? А как он был одет?

Оперативник Паша задавал обычные вопросы с необычным отсутствием интереса и к собеседнице, и к объекту предполагаемого поиска. В общем-то, наплевать ему было и на первое, и на второе. Глубоко и безразлично.