Читать книгу "Нектар любви - Энн Имз"

— М-м-м… Просто я никогда не играла в снежки.

Он обхватил ее лицо ладонями, покачал из стороны в сторону:

— И думать забудь!

— Ну, ладно. Снежного ангела вылепим — и все!

Она одевалась быстро, будто боялась опоздать, и Шейн, глядя на нее, тоже стал поторапливаться.

Когда они наконец вышли на боковое крыльцо, Дженни вдруг остановилась на нижней ступеньке, и Шейн наткнулся на нее, едва не сбив с ног.

— О-у-опп! — Он схватил ее за плечи, удерживая от падения, бережно прижал к себе, и они так и стояли, обнявшись.

Дженни восторженными глазами смотрела по сторонам. Серебряная луна освещала все вокруг: скопления сосен с ветками, отягощенными свежевыпавшим снегом, огромное волнистое заснеженное пространство, покрытое дымкой. Было так светло, что иногда казалось, будто занимается рассвет.

Что-то привлекло внимание Шейна, он легонько похлопал Дженни по плечу, чтобы и она оглянулась, и показал туда одними глазами. Вдали, у скопления сосен, стоял огромный лось-самец, выделяясь на фоне белого снега темным силуэтом. Постояв несколько секунд, величавый зверь скрылся за деревьями.

— У-у-ух! — еле слышно выдохнула Дженни. — Ты часто это видишь? Как здорово! — Она сошла со ступеньки и стала кружиться, раскинув руки и запрокинув голову. Потом подошла к нему с распростертыми руками, обхватила за шею и потянула вниз, на снег. Глаза ее сияли от восторга и изумления. Сложив руки по швам, она медленно, спиной, упала в сугроб. — Ну? Давай, падай! Вот сюда, рядом со мной.

Шейн плюхнулся рядом. Он лежал, наблюдая, как Дженни рисует полукруг вытянутой рукой, как шлепает ногами по снегу…

— Что же ты лежишь?

— А что?

— Делай снежного ангела.

Вздохнув, он поднялся и начал лепить фигурку. Дженни смеялась над его суетливыми движениями, а он смеялся ей в ответ и одновременно обдумывал, как все будет завтра, и послезавтра, и послепослезавтра. Будет ли им так же хорошо вместе?

Они сделали еще две фигурки ангелов и наполовину закончили снеговика, прежде чем почувствовали, что пальцы на ногах и руках начинает покалывать. Не сговариваясь, лишь переглянувшись, они бросились в дом, в тепло.

— Я помогу тебе перетащить матрас поближе к огню, — сказала Дженни, топая ногами, чтобы отряхнуть снег, и направляясь в спальню Джоша.

Шейн пошел за ней.

— Хорошо. Тогда сними заодно сырую одежду.

— Это что, приказ? — спросила Дженни, стараясь не встречаться с ним глазами. Да, она хотела соединиться с ним снова — имел ли он в виду это или нет. Сколько еще она сможет находиться с ним рядом, чувствуя себя свободно, ни о чем не думая и не заботясь? Рано или поздно его привязанность к людям, которых она не любит, которые ей неприятны, встанет между ними.

Они отодвинули напольные подушки и на их место, на безопасном расстоянии от огня, положили матрас. Затем сбросили влажную одежду и разбросали на полу — просушить. Дженни нырнула под одеяло, а Шейн добавил дров, забив топку почти до отказа, и тоже заполз в постель.

Дженни положила голову на его плечо, и Шейн с нежностью смотрел на нее, не в силах отвести глаз. Он осторожно прижался к ней своим длинным поджарым телом. Какой-то вопрос промелькнул в его глазах, но она не обратила на это внимания. Все было неважно, мелко. Казалось, прошла вечность, прежде чем его губы прикоснулись к ее губам, но когда, наконец, это произошло, она забыла все тревоги и только теснее прижималась к нему.

Счастливые любовники спали глубоким сном, крепко обнявшись и мерно посапывая. Огонь почти погас, только угли и горячая зола мерцали время от времени то золотистым, то бордовым цветом.

Когда к крыльцу с шумом подъехал грузовик, они разом сели, уставившись друг на друга.

— Джош? — спросила Дженни, протирая глаза.

Шейн подбежал к окну.

— Похоже, да.

Они стали лихорадочно одеваться, потом взяли матрас с двух концов и понесли его в спальню, и в этот момент Джош вошел через боковую дверь.

— Доброе утро! Похоже, вы провели ночь нормально! — сказал он наигранно бодрым голосом, хитро улыбаясь.

Дженни и Шейн переглянулись, ответили «Доброе утро», но видели, что Джош все понимает.

— Я привез яиц, бекон и кофе, — сказал он. — Вы, ребята, наверняка захотите позавтракать перед тем, как тронетесь в обратный путь на ранчо. — С этими словами Джош вышел и через минуту вернулся с двумя сумками в руках; Шейн открыл ему дверь.

Дженни вдруг стало грустно. Реальность вернулась как возмездие. И вместе с реальностью все сомнения, которые были раньше, усилились во сто крат. Сентиментальная дура, рассиропилась. Устала от одиночества. Они с Шейном разные, как день и ночь. Это приключение было восхитительно, но больше оно не повторится.

Тяжело вздохнув, она натянула на себя маску вежливости и невесело побрела на кухню помогать мужчинам.

Время все расставит по своим местам.

Глава шестая

После завтрака Дженни и Шейн попрощались с Джошем и, оседлав лошадей, отправились назад, на ранчо.

Шейн ехал впереди. В глубине души он радовался, что Дженни едет следом: если б она была рядом, он не знал бы, о чем говорить. Как теперь вести себя с ней до конца ее отпуска? Что вообще решить об отношениях с этой непростой женщиной?

Во время завтрака Джейн ни разу не посмотрела на него — была занята едой или беседой с Джошем. Какие бы чувства она ни испытывала этой ночью, все исчезло как дым. И единственное объяснение ее плохого настроения — запоздалое раскаяние.

Чем ближе они подъезжали к ранчо, тем больше его охватывала злость — не столько на Дженни, сколько на себя. Он знал, как Дженни относится к Баку, ко всем индейцам. Одно это может стать непреодолимым препятствием. Ее неприязнь возникла не сейчас, а тридцать с лишним лет назад, так зачем же обманывать себя, полагая, что она вдруг изменится?

Он пришпорил коня, рванул вперед. Ночью чувства взяли верх над разумом.

Больше этого допускать нельзя.

Дженни вбежала на второй этаж, в свою комнату, сбросила одежду, включила душ. Как только пошла теплая вода, встала под струю, чтобы смыть холод. Хотя бы с тела. Насчет души — не так быстро.

Обратная дорога заняла больше времени, чем обычно, из-за многочисленных снежных заносов, которые приходилось объезжать. Зато появилось время подумать. На ферме, в присутствии Джоша, они вели себя как чужие, и это было правильно, но, когда ехали верхом и Шейн намеренно отдалился от нее, намеренно уехал вперед, почему-то стало больно.

Она крепко обхватила себя руками, чтобы сдержать слезы, но все равно ком подкатил к горлу, и она разрыдалась. Вся боль, сдерживаемая на протяжении длинной дороги домой, выходила сейчас наружу. Пусть. Пусть все выйдет наружу.