Читать книгу "Когда красное становится черным - Цю Сяолун"

Спустя некоторое время он снова просмотрел снимки, которые принесла Белое Облако. Ему не удалось увидеть пышность и шарм тридцатых. Возможно, это из-за грязи и пыли, скопившейся за все эти годы построения социализма. Как члену партии, это показалось ему слишком циничным. Как можно так думать? Но это было то, о чем он думал.

Наконец он достал оставшуюся еду, загрузил все в микроволновую печь и поел без всякого аппетита. Возможно, он должен был сначала обратиться к литературе, где описывается старый Шанхай, и не только к книжкам, написанным в шестидесятых годах, которые он читал в детстве, но и еще более ранним изданиям. Он вытащил пару листов бумаги и, прежде чем налить себе чашку кофе, что-то написал внизу. Он знал, что это сейчас неправильно. Вдыхая кофейный аромат, он сознавал, что становится все более зависимым от кофеина, но в тот момент об этом не заботился. Ему хотелось собраться с духом.

В этот день он работал допоздна. Чэнь ощущал усталость и еще внезапное, более, чем когда-либо, одиночество. В голову ему пришло несколько строк, когда-то процитированных друзьями:

Над замерзшею рекою У гусь залетный делает виток, но на ветки, в стужу и пургу, сесть тот гусь конечно же не мог. На ветвях уже седого клена листья индевелые дрожат и, сорвавшись с одряхлевшей кроны, в зимнем вальсе медленно кружат.

Это строки из стихотворения Су Дунпо. Тогда это было политическим комментарием, но они часто произносились как метафора о сложности выбора ветви, на которую надо забраться во что бы то ни стало. В любом случае друзья, которые их цитировали, были под защитой своей собственной жизни.

А потом он услышал знакомый звук, как будто дикий гусь падает среди кленовых листьев. За окном стрекотал сверчок. Будучи мальчишкой, он не придавал значения тому, зачем сверчок так энергично скрипит своими крылышками, и только потом понял, что сверчок поет о триумфе над побежденным противником. Плохо быть сверчком, победившим или нет, если ты всегда будешь кружиться и кружиться внутри маленького глиняного горшка, подталкиваемый золотой погонялкой в руке мальчишки.

6

После изучения списка подозреваемых, живущих в шикумэне, Юй ранним утром начал расследование в домкоме. На столе лежала новая папка, в которой содержалась информация о каждом подозреваемом, полученная, вероятно, из записей, сделанных старым участковым.

Первым человеком в списке значилась Ланьлань, обнаружившая убитую. Формально она располагала возможностью и средствами, чтобы совершить убийство, и Почтенному Ляну показалось, что у нее тоже могли быть мотивы.

Ланьлань была той женщиной, которая больше всех любила общаться с соседями. Она умела стать близким другом человеку, с которым была знакома всего лишь три минуты. Ланьлань страдала из-за того, что потеряла лицо из-за Инь, которая отвергла все ее попытки дружить. В конце концов Ланьлань сдалась, делая плачевный вывод: это то же самое, что приложить свое разгоряченное лицо к ее холодной заднице. В чем же дело? Но этот мир не взорвался бы до тех пор, пока не подожгли фитиль. В доме шикумэнь и раньше возникали постоянные скандалы из-за пользования общим пространством. По причине тесноты каждая семья старалась занять как можно больше места – «честным путем». Почтенный Лян привел пример. У Инь была угольная печка, такая же, какие стояли в общей кухне. Это было ее место, оставшееся от прошлого жильца. Она взяла печку, хотя готовила мало. Так же как и у предшественника, у нее была еще маленькая газовая плитка за дверью, на лестничной площадке. Как и многие, она не отдала бы ни кусочка пространства, которым владела. Это, должно быть, озлобляло некоторых ее соседей.

Однажды ночью Ланьлань шла домой и в спешке споткнулась о газовую плитку, горячая вода разлилась и обожгла ей щиколотку. Конечно, это не было виной Инь. Плитка стояла здесь на протяжении многих лет. Ланьлань должна была включить свет и идти не спеша. В любом случае это произошло, и она, как сварливая баба, за дверью бранила Инь:

– У тебя судьба белой тигрицы! Ты приносишь несчастья всем, кто близко от тебя. У Неба есть глаза, и ты на себя тоже навлечешь беду.

Инь должна была понять намек – рок белой тигрицы, – но она знала, что лучше ей не показываться из своей комнаты и не кричать что-то в ответ.

Однако Ланьлань была настолько разъяренной, что не смогла игнорировать это. Она высказала свои жалобы на собрании в домкоме, и некоторые были удивлены той злобе, которую она проявила по отношению к Инь. По мнению Юя, этот факт был далек от мотива преступления. Кроме того, этот случай произошел пару лет назад.

Он решил перейти ко второму имени в списке. Вань Цяньшэнь был рабочим, вышедшим на пенсию и в одиночестве жившим в мансарде. Тем утром его не было в здании шикумэнь. Как обычно, в это время он занимался гимнастикой на набережной.

В папке Почтенного Ляна лежала краткая биография Ваня. Он работал на сталелитейном заводе, производящем металл на благо социалистической революции. В культурную революцию Вань стал членом передовой рабочей бригады «Пропаганда идей Мао Цзэдуна». В конце шестидесятых, когда студенты-хунвейбины требовали большей власти, председатель Мао приказал сдерживать натиск молодых бунтарей из университета и направил их в рабочую бригаду, которая опиралась на новую революционную теорию. По словам Мао, студенты подвержены влиянию западных буржуазных идей, поэтому они должны перевоспитываться. Их заставляли учиться у пролетариев, самого революционного класса. В те дни им выпала большая честь стать членами политической бригады «Пропаганды идей». Всем студентам и учителям было приказано слушать все, что скажет Вань. Он был политически правильным товарищем, примером для них.

Со смертью председателя Мао в конце культурной революции, в 1976 году, все конечно же изменилось. Группы пропагандистов вернулись на территорию университета. Вань тоже вернулся в переулок в конце семидесятых. Позже вышел на пенсию и, как все старики, потускнел, как кусочек серебра. Дни его звездной жизни остались лишь в памяти. В развивающемся обществе Вань должен был прийти к запоздалой мысли, что не извлек никакой выгоды из всей своей революционной деятельности. Слишком занятой и замкнувшийся в себе, он остался в мансардной комнате в одиночестве. Его пенсия не могла угнаться за инфляцией и завод, где он работал, едва покрывал его медицинскую страховку. Вань постоянно жаловался, злобно гудел, как заводская труба, и возмущался тем, каким стал мир. Потом тропинка судьбы свела Ваня с Инь. Как гласит древняя поговорка: «Дорожка, где встретились недруги, несомненно, должна быть узкой». В их случае это происходило в одном здании. Они поднимались и спускались по одной и той же узкой лестнице каждый день.

В романе «Смерть китайского профессора» были резкие высказывания о бригаде пропагандистов. Вань узнал об этом и купил роман. К своему возмущению, он обнаружил, что в романе упоминается университет, в котором учился Вань, хотя Инь не называла имен в книге. Вань пришел в ярость и разорвал книгу перед ее дверью. Тогда Инь ответила ему, крича из-за закрытой двери: