Читать книгу "13 женских проблем и способов их решения - Лада Лузина"

Когда я еще жила с мамой, к нам в гости прибыл родственник (не из самых любимых). Спустя пару дней мы заметили, что в доме исчезают вещи. Не дорогие и ценные — журнал, который я положила рядом с креслом, намереваясь почитать вечерком, рожок для обуви… Гость не крал — просто брал их без спроса, уносил с собой и не всегда возвращал. Журнал был забыт в троллейбусе, рожок потерян… Миролюбивая мама пыталась уговорить меня закрыть на это глаза. Но я сорвалась на карте Киева — обычной схеме, которую можно купить в киоске за несколько гривен, но очень дорогой для меня, так как в процессе исследовательских походов по городу на ней были прочерчены несколько маршрутов. Она срочно была мне нужна. И обнаружив пропажу, я сказала гостю ВСЕ! Он извинился. Инцидент был исчерпан…

На днях я прочла анекдот. «Школьник пишет сочинение. «К сожалению, мамы, папы и прочие родственники достаются нам в том возрасте, когда исправить их вредные привычки уже просто невозможно». Усмехнувшись, я согласилась с ним. Но не до конца… Иногда мы и не пытаемся сделать это. Просто молчим и терпим, рабски подчиняясь закону «Ну что поделать, это же (мама, свекровь, кузен, дядя)». Но если бы я замолчала случай с картой, мой родственник из графы «Не из самых любимых» переместился бы в «Тех, с кем не стоит общаться». После объяснения мы расстались нормально, позже он не раз приезжал к нам опять. Да, он поступил невежливо. Я, по мнению мамы, тоже. «Что поделать, ты не воспитывался в пажеском корпусе, а я — в институте благородных девиц», — договорились мы с ним. Но наша невежливость помогла нам расстаться друзьями…

И я отказываюсь признавать негласное правило № 3: «Лучше вежливо ненавидеть родных, чем, наплевав на вежливость, поговорить с ними начистоту и попытаться наладить отношения». Потому что знаю из опыта — это возможно! И с мамами, и с тетушками, даже с восьмидесятилетними бабушками можно договориться — порой для этого нужно лишь говорить с ними теми же простыми словами, которые ты бы сказала подруге («Ну, что-то ты уж слишком раскритиковалась, бабулечка. Наверное, это платье просто не в твоем вкусе…»)

Стоит ли из вежливости терпеть однозначную невежливость? Особенно, если ситуацию можно исправить? Особенно, если, молча стискивая зубы, мы сами делаем из близких своих легитимных палачей? «Наверное, — добавила приятельница, — если бы я взбунтовалась сразу, еще в двадцать лет, и отказалась ходить к отцу в дом, он бы понял: что-то не так… А теперь он даже не уразумел, с чего вдруг я взбунтовалась».

Я не буду вам лгать — иногда из попытки поговорить по душам ничего не выходит. Стоит приподнять забрало вежливости и сказать: «Ты не прав», твой близкий прячется за нерушимыми, как стена, сооруженными нами же негласными правилами: «Родственники имеют право нас обижать потому, что они наши родственники». Из чего как бы вытекает: на родственников ты не имеешь право обижаться (во всяком случае, долго). Тем паче и смысла в том нет, ведь, согласно правилу № 1, выбор, общаться с ними или нет, у тебя просто отсутствует. И зачастую родные отказываются признавать свои ошибки, идти на компромисс или даже обременять себя элементарной вежливостью по отношению к нам ровно до тех пор, пока верят в его незыблемость (какой смысл утруждаться, если ты все равно никуда не денешься)! Стоит им поверить в твое право выбора, все вдруг меняется… Моя подруга не общалась с тетей около года. Позже они снова сошлись. Никто никому ничего не сказал, но как по волшебству тетя превратилась в приятную светскую женщину. Может, просто не захотела терять родную племянницу? Может, кровная связь все же существует и невысказанное тоже доходит до нас? Мне хочется верить в это…

Поскольку под конец следует обозначить еще один парадокс. В наше время, когда патриархальные семьи остались в прошлом, три кабальных правила отношений с родственниками объясняются еще и тем, что мы… разучились старым добрым патриархальным отношениям с родственниками!

Одно дело, когда семья — это мать одиночка и ее взрослый сын, которому она объяснила: «Я пожертвовала ради тебя всем, и кроме тебя у меня нет никого». И совсем другое, когда близких полсотни — родных, двоюродных, троюродных, ощущающих себя единой родней! И ты можешь выбирать из них тех, кто подходит по духу и знаку Зодиака. И если тебе нужна помощь, а муж занят — ты просто звонишь дяде или брату. И вредная мачеха — не большая беда, если на праздник за столом сидят не трое, а двадцать пять дядюшек, тетушек, кузенов, кузин — ты просто сядешь на другом конце стола с теми, кто тебе дорог. И даже если однажды ты не сможешь прийти, никто не обвинит тебя в предательстве семейных традиций…

В таком большом клане этого просто не заметят!

Игрушки взрослых детей

Как-то мы с подругой принялись громко и вдохновенно критиковать компьютерные игрушки, в которые так любят играть наши мужчины. «Как можно столь бессмысленно проводить время! Лучше уж вообще ничего не делать, полежать. Книжку почитать! — возмущались мы в унисон, чувствуя себя умными, солидными, взрослыми. — Все-таки мужчины — большие дети!»

Но на резком повороте: «Вот мы, женщины…» — я внезапно затормозила и задумалась: «А в какие игрушки играем мы?»

Украшения, туфли, шляпки, бесчисленные бисерные кошелечки, спичечницы, шкатулочки, позолоченные зажигалки, вазочки и множество ламп, расставленных по всему моему дому, — я сбросила со счетов сразу. Цацки и безделушки — святое. Но стоило мне вспомнить, что я до сих пор мечтаю о кукле Барби, самовосхваляющий текст застрял в моем горле…

В десять лет я увидела эту красавицу в западном каталоге, но когда они появились у нас, мне было поздно покупать себе куклу. Однако, оказавшись в отделе игрушек, я каждый раз подолгу рассматриваю коробки с Барби и Синди, «выбирая» себе самую красивую, в самом сказочном платье, с самым выгодным «приданым». Конечно, я могла б осуществить свою мечту десять раз. Но я ведь взрослая… Правда, я знаю немало великовозрастных барышень, бескомплексно покупающих мягкие игрушки. Мишки, зайки, собачки, большие и маленькие, оккупировали в их квартирах все кресла и диваны. «Будут дети, пригодятся», — отмахиваются они. Но я-то точно знаю, что хочу Барби, вне зависимости оттого, будут у меня дети или нет!

Не помню, когда я впервые поймала себя на этой мысли, наверное, лет в двадцать семь. Я вдруг поняла, что совершенно не чувствую себя взрослой! Не ощущаю никакой разницы между мной семнадцати— и двадцатисемилетней. Да, я намного больше знаю и понимаю. Я вполне по-взрослому вычитываю контракт, прежде чем его подписать, по-взрослому считаю деньги и анализирую свои поступки. Но моя взрослость столь же наносная, как и краска на моем лице. Сейчас я накладываю грим куда более умело, чем в семнадцать лет, что из того? Достаточно смыть верхний слой… Достаточно отбросить в сторону десятилетний опыт и окажется: во взаимоотношениях Я и Мир я по-прежнему нахожусь в позиции ребенка! Все так же обижаюсь на ударившую меня табуретку и иногда даже злобно лягаю «обидчицу» ногой. И знание закона Мерфи — «Компьютерная программа выполняет то, что вы ей приказали сделать, а не то, что вы бы хотели, чтобы она сделала» — нисколько не препятствует моему яростному крику в адрес «зависнувшего» компьютера. Я обожаю, когда муж, друзья, мама делают мне «сюси-пуси», умиляясь моим выходкам и глупостям. И если мне плохо, мне все так же хочется очутиться в надежных объятиях и услышать: «Ну не плачь, моя маленькая».