Читать книгу "Король Волшебников - Лев Гроссман"

— Да. Стоится с большим трудом.

— Ну так иди. Кстати, забыл сказать: говорящие звери отрядили с вами своего представителя.

— Кого это?

— Что бы это ни было, оно уже на борту. Политкорректность, ничего не поделаешь.

— Мог бы меня спросить.

— Мог бы, да побоялся, что ты будешь против.

— Я начинаю уже скучать по тебе. Ну пока, через недельку увидимся.

Квентин легко взбежал по сходням. Их тут же убрали за ним, и со всех сторон послышались невразумительные морские команды. Квентин, стараясь никому не мешать, поднялся на ют. Корабль выходил из стабильного сухопутного мира в подвижную плещущую среду.

За пределами гавани мир опять изменился. Воздух похолодел, ветер окреп, море стало свинцовым. Паруса «Мунтжака» надулись, новый рангоут напрягся с довольным скрипом.

Квентин стоял на корме, смотрел на оставляемый кораблем след и чувствовал, что здесь он на месте. «Мунтжаку», в отличие от всего прочего Филлори, он был нужен по-настоящему и оправдал доверие старого корабля. Выпрямившись, Квентин любовно погладил поручни. Нечто невидимое, но очень тяжелое разжало когти, снялось с его плеч и улетело в морскую даль в поисках другого насеста. Возможно, по возвращении домой оно снова будет поджидать Квентина, но пока он может вздохнуть.

Обернувшись, он увидел прямо за собой Джулию. Он не слышал, как она подошла. Она сияла какой-то неземной красотой. Ветер развевал ее черные волосы, кожа серебрилась — свет тут такой, что ли; прикоснешься к ней, и тебя ударит, как током. Если им суждено полюбить друг друга, то случится это здесь, на «Мунтжаке».

Они вместе смотрели на тающий позади Белый Шпиль. Джулия, как и Квентин, выросла в Бруклине. Она одна во всем мире, в любом из миров, способна понять, какие чувства он испытывает сейчас.

— Что, Джулс? Недурственно? Сама поездка, конечно, туфта, но погляди вот на это! — Он обвел рукой корабль, море, небо и их обоих. — Давно надо было.

Глаза Джулии так и не пришли в норму: оставаясь сплошь черными, они выглядели весьма странно рядом с девчоночьими веснушками.

— Я и не заметила, что мы уже плывем, — сказала она.

ГЛАВА 4

Чтобы рассказать историю Джулии, нужно вернуться в тот холодный бруклинский день, когда Квентин поступил в Брекбиллс. Джулия держала вступительный экзамен вместе с ним, и это стоило ей трех лет жизни.

Их истории, начавшись в один день, развивались совсем по-другому. Если судьба Квентина переломилась, то судьба Джулии дала всего лишь тонкую трещину.

Поначалу это ей не мешало. Жизнь, хоть и надтреснутая, вполне годилась к употреблению. Проводив Квентина и Джеймса к дому, где им предстояло пройти собеседование на предмет поступления в Принстон, Джулия отправилась в библиотеку. Накрапывал дождь. В этом она была более или менее уверена, а вот в последующем не очень.

Сидя в библиотеке с ноутбуком и стопкой книг, она писала работу для мистера Карраса. Тема была что надо: общество социалистов-утопистов, существовавшее в девятнадцатом веке в штате Нью-Йорк. Высокие идеалы не мешали им заниматься групповым сексом, а впоследствии они вообще бросили свои заморочки и начали производить столовое серебро. У Джулии были кое-какие мысли насчет того, почему с серебром у них получилось лучше, чем с царством Христа на Земле, — мысли, как ей представлялось, верные. Стоит лишь обратиться к цифрам, чтобы получить нужный ответ.

Джеймс, зайдя за ней, рассказал о несостоявшемся собеседовании: преподаватель, который должен был его проводить, вдруг взял и умер. Одно это было достаточно странно. Джулия вернулась домой, пообедала и до четырех утра дописывала работу у себя в комнате. Потом поспала три часа, пропустила два первых урока, чтобы написать примечания, и пришла на обществоведение.

Этот отрезок времени оставил у нее какое-то нереальное впечатление — что в общем понятно, когда ложишься в четыре и встаешь в семь. Все начало разваливаться только неделю спустя, когда ей вернули работу.

Дело было не в отметке. Отметку мистер К. поставил хорошую, А с минусом, что делал не часто. Проблема заключалась… в чем, собственно? Джулия перечитала свое эссе и обнаружила, что совершенно его не помнит, но она ведь строчила в ударном темпе. Потом ее взгляд зацепился за то же самое, что и взгляд мистера К: за неправильную дату.

Сексуальная практика утопистов, жуть сплошная, подпадала под одну из статей федерального закона об изнасиловании. Статью эту приняли в 1878 году, а Джулия написала, что в 1881-м. Мистер К. нипочем бы этого не заметил — хотя он тот еще тип, Джулия не удивилась бы, узнав, что он сам нарушил пару таких статеек, — но Википедия допустила ту же ошибку, а он любил ловить учеников на излишнем доверии к Википедии. Проверил дату по другим источникам, начертил на полях большой красный крест и минус поставил. То, что такой ляпсус сделала именно Джулия, по-настоящему удивило его.

Джулия сама удивлялась, поскольку Википедией никогда в жизни не пользовалась. Во-первых, мистер К. каждый раз это проверял; во-вторых и в главных, Джулия, в отличие от многих своих одноклассников, любила точные факты. Перечитав эссе еще раз, она обнаружила еще две ошибки — всего две, но ей хватило и этого. В процессе работы Джулия всегда сохраняла черновики (маркировка исправлений в Ворде — чистое надувательство); обратившись к ним, чтобы узнать, в какой момент пропустила эти неточности, она обнаружила, что никаких черновиков нет. Один только чистовик.

Этот вроде бы мелкий и вполне объяснимый факт нажал на красную кнопку, и Джулия катапультировалась из своей уютной кабины.

Файл, как показывал ее ноутбук, был завершен в обеденное время, и это пугало ее. Джулия все четче осознавала, что помнит тот день в двух разных версиях. Одна была вполне себе реалистической, как у тех авторов, которым жизненные детали важнее занимательного сюжета. В этом варианте она пошла в библиотеку, куда позднее явился и Джеймс, пообедала и дописала свое эссе.

Другая версия была совершенно трехнутая. В ней Джулия, проведя обычный компьютерный поиск за библиотечным столом светлого дерева, наткнулась на странный шифр, отсылающий к подвальному книгохранилищу: в этой библиотеке подвала не было.

Словно во сне, она двинулась к матированному лифту, и что же? Под белой пластиковой кнопкой с надписью Цоколь обнаружилась точно такая же кнопка, обозначенная Подвал. Джулия нажала ее. Та зажглась, и Джулия стала спускаться, ожидая увидеть самый обычный подвал с железными стеллажами, гудящими дневными светильниками и трубами, из которых торчат красные лепестковые клапаны непонятного назначения.

На выходе, однако, ей открылось нечто совсем другое: солнечная терраса сельского особняка и зеленый сад. Ей объяснили, что это школа магов, что называется это место Брекбиллс и что ее тоже примут сюда, если она сдаст экзамен.

ГЛАВА 5

Первое пробуждение Квентина на борту «Мунтжака» могло сравниться разве что с первым брекбиллским утром. Его койка в узкой и длинной каюте помещалась напротив целого ряда окон, расположенных в паре ярдов выше ватерлинии. Все в каплях, они отражали блики освещенного солнцем моря, по которому с невероятной скоростью мчался корабль. Книжные полки, шкафы, комоды были с умом закреплены вдоль стен и под койкой — Квентину казалось, что он лежит внутри китайской головоломки.