Читать книгу "Медвежонок Паддингтон. С любовью - Майкл Бонд"

Вернулся и говорит: ты, мол, ему сказала, что нужно посмотреть в чемодане, в потайном кармашке. Там всё и лежит.

Я только одного не понял – как это дяде Пастузо удалось с тобой поговорить, если в доме для престарелых медведей нет телефона.

Джонатан сказал, что в машине есть компьютер, а дядя, наверное, знает кого-то у вас в доме, у кого он тоже есть, и вы послали друг другу электронные письма.

У меня в голове не укладывалось, как можно в машину затолкать компьютер, но Джонатан объяснил, что речь идёт не о большом компьютере, как у мистера Брауна, а о маленьком, который называется как-то вроде «не от рук».

Я сказал, что такой компьютер у медведя вполне может быть – специальный компьютер не для рук, а для лап. Джонатан ответил, что я не совсем правильно расслышал, а потом согласился, что особый компьютер для лап – вещь хорошая.

А самое главное – то, как обрадовалась миссис Бёрд, когда увидела мои документы. Она сказала, что у неё никогда не было ни малейших сомнений: ты, тётя Люси, не могла оставить такую важную вещь на волю случая, а ещё она попросила тебя поблагодарить.

Вечером у нас был праздник в дядину честь, так что спать я лёг только ближе к десяти часам.

С любовью,

Паддингтон

P. S. Дядя Пастузо сказал, что завтра поведёт нас всех гулять. Об этом я расскажу в следующем письме.

Письмо № 15

Лондон, улица Виндзорский Сад, дом 32

Дорогая тётя Люси!

Похоже, на то, чтобы организовать прогулку, у дяди Пастузо ушло много времени: он где-то пропадал целое утро и вернулся только ближе к концу дня – уже начинало темнеть.

На мой взгляд, от этого всё стало только интереснее, потому что к дядиному приходу мы все уже сидели, по словам Джонатана, «как на уголках» – хотя мистер Браун, который, вообще-то, не любит ждать, поправил: мол, говорить надо «как на иголках». Но потом мы действительно все сидели «на уголках» – машина у дяди Пастузо такая большая, что каждому достался свой уголок у окна, хотя мы и влезли туда ввосьмером.

Почему ввосьмером? Потому что дядя Пастузо нанял шофёра, а ещё пригласил мистера Крубера. Наверное, чтобы он рассказывал нам по дороге про все достопримечательности.

Миссис Бёрд не понравились занавески в машине – они, по её мнению, не подходили к ковровой дорожке, да и вообще были слишком вычурные. А миссис Браун захотела и вообще их задёрнуть – мало ли что подумают соседи, увидев нас в таком роскошном автомобиле.

Но в конце концов мы всё-таки расселись и двинулись в путь.

Я спросил мистера Крубера, знает ли он, куда мы едем; он, видимо, знал, но не сказал.

– Но мне всегда очень хотелось туда попасть, мистер Браун, – поведал он, а больше от него ничего не удалось добиться.

Тут мы остановились у пешеходного перехода у Ноттинг-Хилл-Гейт, и машину сразу облепили любопытные. Мы все притихли.

Дядя Пастузо посмотрел на часы.

– Взлёт через тридцать минут, – сказал он шофёру.

Мы все подумали, что едем в аэропорт и опаздываем на свой рейс. Но мы ошиблись.

Тем не менее с общего разрешения шофёр нажал кнопку, и шторы на всех окнах закрылись. И больше не открывались, отгородив нас на следующие минут двадцать от внешнего мира. А потом машина остановилась, и шофёр заглушил двигатель.

– В такой машине по-другому никак, – объяснил дядя Пастузо.

Джонатан и Джуди выглянули наружу, да так и ахнули. Я выглянул тоже, думая, что увижу ряды самолётов, а вместо этого увидел какую-то штуковину, похожую на гигантское велосипедное колесо.

– Это «Лондонский глаз»! – воскликнула Джуди.

– И мы все сейчас на нём прокатимся, – добавил мистер Крубер.

Миссис Браун, кажется, пожалела, что не взяла флакон с нюхательными солями, а я стал волноваться, не проколется ли это колесо по дороге.

– Зря переживаете, – успокоил нас Джонатан. – На этой штуке ещё никогда не было качки, а прокалывать там просто нечего.

– Кабинки, в которых сидят посетители, похожи на стеклянные, – сказала Джуди. – На самом деле это, конечно, не так, но из них всё равно всё-всё видно!

– Кабинок тридцать две, – добавил дядя Пастузо, сверившись с листочком бумаги. – В каждую влезает по двадцать пять человек, и знаете что? Одну из них я забронировал для нас полностью. Всё продумано, – продолжал он, когда подошла тётенька, чтобы помочь нам сесть. – Обслуживание по классу ВИП – Очень Важных Персон. Ух-ха!

– Ух-ха? – повторил мистер Браун.

– Хотя правильнее было бы сказать – Очень Важных Медведей!

Дядя Пастузо согнулся пополам, смеясь собственной шутке, а потом помог нам сесть в первую подошедшую свободную кабинку. Дверцы закрылись, и мы медленно поплыли вверх.

Солнце скрылось за зданием парламента, а мистер Крубер взялся за привычное дело – стал показывать не только дяде Пастузо, но и всем нам разные достопримечательности: Букингемский дворец и другие места, куда мы ездили вместе, Биг-Бен, собор Святого Павла, многочисленные парки и скверы, которые с земли совсем не видно.

Мы поднимались всё выше и выше, а над Лондоном загорались огни, и казалось, что по улицам снуют муравьи. Дома превратились в крошечные модели самих себя. В ночном небе переливались рождественские огни.

Это были волшебные мгновения, которые никогда больше не повторятся. Мы все согласились: дядя Пастузо выбрал для поездки самое подходящее время. Когда тётенька-стюардесса принесла нам разные лакомства, мистер Браун произнёс по случаю короткую речь: извинился за то, что поначалу мы проявили некоторое нетерпение, и поблагодарил дядю Пастузо за такое огромное удовольствие. Сказал, что всем нам очень повезло.

Дядя Пастузо так и засиял от счастья.

– Амигос, – сказал он, – только так и нужно смотреть на мир. С высоты и чтобы никто не путался под ногами. Съешьте ещё по шоколадному эклеру.

А по пути домой дядя сообщил нам, что на следующий день снова отправляется в дорогу, и все в машине тут же примолкли.

Я не сразу сообразил, почему они так расстроились. Но потом расслышал слова Джуди. Они боялись, что и я уеду вместе с дядей, но я уже принял решение.