Читать книгу "P.O.W. Люди войны - Андрей Цаплиенко"

«Вы чувствуете ненависть к этим албанским партизанам?»

«Нет. Ненависти нет. Война – это всегда грязная политика. Но мы ведь не политики. Мы солдаты».

В июне две тысячи первого война уже заканчивалась. Европа была спокойна. Стало ясно, что на стороне боевиков моральная поддержка всего демократического мира.

Македонцы остались наедине со своей войной. И своими вертолетами. Впрочем, все факты говорили о том, что боевиков поддерживали не только морально. В селе Арачиново македонские силы блокировали примерно полтысячи боевиков. Вертолеты, подаренные Украиной, вполне могли заставить боевиков сдаться. Что они и попытались сделать, обстреляв албанский поселок.

Боевики готовы были сдаться. Но тут на сцене появились американские солдаты вместе с десятком туристических автобусов. Всем стоять! Прекратить огонь! Орудия зачехлить! Боевиков усадили в автобусы и увезли в неизвестном направлении. По информации македонских военных, среди всей этой партизанщины оказалось несколько иностранных инструкторов с американскими паспортами. А может, это и не были инструкторы. Не исключено, что среди боевиков УЧК находилось немало албанцев с американскими паспортами. Конечно, никто и никогда такую информацию не смог бы подтвердить. Кроме самих американцев. Но они, как известно, своих не бросают и в обиду не дают даже во имя идеалов свободы и справедливости.

«Что за вертолеты вылетали в район Арачиново? – спрашиваю я Шендрыгина во время сьерра-леонской пьянки. – Ми-17 или Ми-24?»

«Я не могу сказать наверняка. К тому времени мой контракт уже закончился, – он не особенно долго раздумывал над поиском ответа. – Я думаю, оба типа машин. Но кто бы туда ни летал, я думаю, своей работой парни могут гордиться. Они сумели защитить интересы своей страны».

Я попробовал представить себе, а что бы мог сказать Игорь Шендрыгин, если бы оказался за одним столом с команданте Илири. А ведь теоретически это было возможно. Если бы Илири и остальные албанские команданте решили захватить Скопье, главный город Македонии.

«У меня хватало людей, чтобы взять Скопье, – хвастался тридцатилетний команданте в албанском квартале Тетово. – У меня достаточно оружия, чтобы сделать это. Но я этого не сделал, и знаете почему? Потому что мы люди доброй воли. Мы хотим политического диалога, а не войны. Мы хотим мира в Македонии, даже несмотря на то что македонцы провоцируют нас на боевые действия. Они создали нелегальные военные формирования. Вы, надеюсь, слышали о Тиграх. И мы сейчас требуем их полного разоружения. Вместе с УЧК».

«Но УЧК – это тоже незаконное вооруженное формирование», – я не удержался и перебил команданте. Переводчик несколько напрягся, видно, реплика с трудом переводилась на албанский.

«УЧК – армия народа, – ответил Илири. – Мы выражаем интересы всего албанского народа. Люди доверяют мне. И если бы это было не так, я бы не занимал столь высокое положение».

Я знал местных Тигров, хотя, если честно, не всех, а если совсем честно, то только одного. Но зато самого главного, известного всей округе под прозвищем Зуйка. Он говорил мне о том, что каждый мужчина в славянской части Тетово неплохо вооружен. В каждом доме есть пара «калашниковых». В подтверждение своих слов Зуйка вынес во двор за двухэтажным домом два хорошенько смазанных автомата со снаряженными магазинами. Это для самозащиты, настаивал Зуйка.

«Это все против агрессии НАТО. А знаешь, откуда она надвигается?»

Я не знал.

«Из Косово. Все, что здесь происходит, затеяли косовские боевики. Им не нужна македонская граница. И я выполняю свой долг по защите родины».

«А при чем здесь НАТО?» – переспросил я.

«НАТО поддерживает оружием косовских боевиков. Сначала мы уберем отсюда НАТО. Потом наведем порядок».

Я, слушая Тигра, вспоминал очень резкие слова Али Ахмети, лидера УЧК и непосредственного начальника команданте Илири: «Если в рыбьих мозгах этих македонцев возникнет мысль о мести, если они попытаются заставить НАТО уйти отсюда, мы им закрутим все гайки. Они круто ошибаются. Все албанцы объединились против них».

В словах Ахмети есть доля правды. В албанских селах Национально-освободительную армию считают своей. Голос крови громче голоса разума. Эдмонд Лимани из села Арачиново говорил мне, что не может простить славянам бомбардировки с воздуха.

«Я не знаю, может ли быть после этого какое угодно подобие дружбы между албанцами и македонцами, – бормотал он задумчиво, словно не обращая внимания на то, что его слова записывает камера. – У нас была война, и она еще не закончилась. Я не знаю, надолго ли у нас мир. Македонцы и албанцы водят своих детей в разные школы. Нет любви теперь между нашими народами».

Илири согласился поговорить со мной не из любви к украинцам и даже не из желания быть услышанным. Нам удалось найти его через предприимчивого сербского таксиста из Скопье. И серб нашел нам нужного человека. За триста долларов.

«За деньги можно сделать все», – хищно улыбался таксист, когда вез нас на своем «мерседесе» в албанское кафе. А в Тетово он нашел албанского переводчика, дал ему немного денег из полученного гонорара и усадил нас в кафе. Ждать Илири.

Война теперь ведется иначе. И в этой войне македонцам почти невозможно победить. В албанских кварталах возникла параллельная власть. И эта власть принадлежит бывшим лидерам УЧК. Конечно, здесь можно увидеть обычных полицейских. Но они ходят с очень грозным видом в нескольких метрах от подпольных тюрем, где боевики содержат заложников. Точнее не заложников, а людей, нарушивших параллельный закон, который, как правило, всегда работает. В отличие от основного закона.

«У нас везде есть свои люди, – сознается Илири. – Даже в полиции. У нас целая сеть информаторов, подконтрольных нашим структурам. Но сейчас идет разоружение, и нам не хватает людей».

Удивительно. Шеф тетовской полиции тоже жалуется на отсутствие людей под его контролем. Это называется «эскалация мирного процесса». Стоит опять развернуться открытым боевым действиям, и с обеих сторон желающих повоевать окажется в избытке. На бетонных стенах в славянских кварталах я то и дело натыкаюсь на коряво написанный лозунг «Сатарите за шиптарите», что на русский можно перевести примерно так: «Мочите албанцев». На стенах албанских домов тоже не очень мирные граффити. Виселицы с людьми в македонской военной форме. Одни выбирают нож, для других сподручнее веревка. Но и те, и другие чуть что, хватаются за «калашниковы». Автоматы намного вернее.

Помнится, я уловил несоответствие в словах Илири и цифрах распиленного в селе Криволак оружия. Команданте утверждал, что сдал полтысячи автоматов. Примерно столько же, ну, может быть, чуть больше, было отправлено на металлолом под надзором офицеров НАТО. Но ведь с македонцами воевала не только бригада «Муйдин Алью» под командованием Илири. «Где же остальное?» – удивлялся я. Но удивляться не стоило. Так мне посоветовал Виктор Ганущак, командир украинско-польского батальона, который с косовской стороны следил за нелегальным перемещением оружия.