Читать книгу "Цель неизвестна. Победителей судят потомки - Марик Лернер"

Деньги, впрочем, по-прежнему за кучу государственных постов выплачивают. Я все равно последние лет пятнадцать из них выдаю стипендии особо одаренным и безденежным ученикам для дальнейшего обучения в университете или по иной части. Не совсем бескорыстно. После окончания они три года на меня горбатятся. Правда, не в качестве идущего за плугом. По специальности.

Окончившие Горный институт принесли немалый барыш. Угольные шахты на Миусе, медные залежи в Оренбургском крае, где добывают породу открытым способом, золотые рудники на юге Сибири и на Алтае, дающие уже десятилетие в среднем ежегодно до тридцати пудов драгоценного металла и триста серебра. Пусть казна по твердой цене забирает, но и мне немало приходит. Все затраты на стипендии окуплены стократно.

И это только с моих шахт немалый доход. А бирюсинские государственные за десять лет четыреста пудов золота добыли. И всего намывают до сотни пудов золота в год на Алтае, Урале и Саянах! Не знаю, что бы делала Россия без такого дополнительного источника средств во время войн. На Урале золотник драгоценного металла обходился вначале в три, потом в полтора рубля. А с появлением промывочного станка Фролова и того дешевле. Кузьма Дмитриевич двух сыновей за мой счет выучил и сам звание офицерское получил по заслугам. А ведь есть и другие достижения у моих «крестников»!

Глава 4

Императрица Анна

— В детстве я все больше восхищалась императрицей издали, — задумчиво сказала Софья, когда, вернувшись в дом, мы прошли в кабинет и я уселся, с удовольствием вытянув ноги. — Стеснялась подойти, пусть и видела, как просто она себя ведет. Всегда была вежлива даже со слугами: «пожалуйста», «будь любезен», «спасибо», «много тобою довольна». Она казалась спокойной и холодной и, по-моему, расчетливой.

— Она такая и была. Эгоистка с гордым нравом, непомерным честолюбием, уверенная в праве сидеть на троне и отдавать приказания. И одновременно никогда не вела себя резко по отношению к окружающим. Не любила этикет и придворные церемонии. Ненавидела подписывать смертные приговоры и очень обижалась, выяснив в очередной раз, что близкий вельможа ее обманывал. В глубине души ей мечталось спокойно нежиться в постели, вставать поздно и гулять на природе с подругой. А всю работу пусть делают другие. И всю жизнь себя переламывала, вставая с рассветом. Сама разжигала печку и садилась за письменный стол, приступая к вечно не заканчивающимся трудам. Читала поступившие докладные, накладывала резолюции, писала письма.

— Тебе?

— И мне тоже. А также иным ответственным людям, выполняющим самые разные поручения и отчитывающимся лично.

— Не поняла, — озадаченно созналась Софья.

— Ну, например, Фалеев сообщал о расчистке Днепровских порогов или сдаче военных кораблей во время Второй турецкой войны лично императрице. Вообще, она строительство практически всей системы каналов контролировала, не доверяя никому. Даже совершала путешествия с проверками. Попутно и на обстановку в стране посмотреть. В газетах писали, что путешествия предпринимаются «для поправления недостатков». Например, императрица посетила Прибалтийские губернии, через год — Ладожский канал, а в 1767 году плавала по Волге.

Еще и дополнительный способ выяснить, что происходит на местах, а не одни докладные читать. Жалобы на действия местной администрации и притеснения со стороны помещиков поступали во время поездок регулярно. И на меня тоже. В Киеве Анна была дважды, в Крыму и Литве по разу.

— Это была ее идея — связность по воде. Точнее, еще Петр Алексеевич решил создать систему каналов. В 1703 году началось строительство Вышневолоцкого канала для выхода в Ладожское озеро и далее к Балтийскому морю. С 1697 года строился Волго-Донской канал. Ежегодно слюзному делу…

Софья улыбнулась. Типа умная и слово «шлюз» знает. А коверкали неспроста. В народе говорили «к слезному». Вот такие мелочи и делают картину обстановки выпуклой.

— …сгонялось ежегодно десять-пятнадцать тысяч человек. Нехватка финансирования и материалов, а также война остановили это и добрую половину его начинаний, а усилия и траты пропали втуне.

Кажется, меня в очередной раз понесло слегка не туда. Про Петра принято либо хорошо, либо ничего. С юности я получил достаточно данных о начинаниях первого императора и во многом теперь согласен с критикой простого помора, всячески его обзывавшего. Петр I пихал Россию в одном ему известном направлении в экстремальном темпе и невзирая на ситуацию. Регулировал буквально каждый параметр, связанный с производством, начиная от размещения предприятий и заканчивая номенклатурой необходимой продукции.

Он распоряжался купцами как госслужащими — поручал им строительство мануфактур, обязывал госзаказами, заранее назначая цену. За редким исключением именно в Петровскую эпоху богатейшие московские купеческие дома-фирмы были разорены. Ничего удивительного. Торговля отдавалась на откуп одному или нескольким понравившимся ему людям. Продажа товаров, таким образом, монополизировалась конкретным откупщиком, выплачивавшим в казну сразу или по частям определенную сумму, которую он, конечно, стремился с лихвой вернуть себе за счет потребителя или поставщика сырья.

В результате император убил на корню возможность создания сильного третьего сословия. Ну а то, что на этом фоне крестьянин окончательно стал не зависимым, а имуществом и с 1722 года священникам было под страхом смерти указано докладывать о «несделанном, но еще к делу намеренном от него воровстве», а всем подданным — обязательно ходить к исповеди хотя бы раз в год, — это уже кремовая розочка на торте. И не уклонишься — следить за явкой прихожан положено приказчикам и старостам.

Я не особо верующий, точнее говоря, с сильным подозрением отношусь к церковным догматам. Горящего куста или явления Гавриила с Михаилом с мечами наперевес до сих пор видеть не доводилось, хотя уж мне-то есть о чем поведать. Но эти указы уже запредельные, как и не посмевшая возмутиться священническая братия. Зато про меня в их среде много чего говорили. С таким пылом и жаром проклинали за все мои деяния, что, прислушайся высший судия к их молитвам, давно бы шарахнул молнией.

Секуляризация церковных имений и передача их в казну до сих пор воспринимается жуткой несправедливостью. А на самом деле экономически продуманный план с разработанными шагами его осуществления и подготовленными институтами, которые должны были принять имущество у церкви. Отобрали миллион с лишком тысяч душ крестьян и восемь с половиной миллионов десятин земли на первом этапе. Потом еще, и на вновь присоединенных территориях повторяли удачный шаг.

В первые четыре года переведенные в государственную собственность крестьяне принесли в казну около полутора миллионов рублей оброка. На содержание церкви в этот период шло около четырехсот шестидесяти тысяч, то есть треть. Чистый миллион без особых усилий, добрая десятая часть всех поступлений! К концу царствования Анны бывшие церковные имения приносили около четырех миллионов рублей в год, а сумма, выделявшаяся на церковь, увеличилась незначительно, только до полумиллиона, что составило одну восьмую часть. Государство приобрело семь восьмых в ходе секуляризационной реформы. Естественно, лишенные прибыли такого размера духовные отцы злобствуют.